Хью Лофтинг - Зоопарк Доктора Дулиттла
— Меня зовут вулканической крысой, — представилась она. — А все потому, что когда-то я жила на настоящем вулкане. Вчера наш досточтимый председатель клуба говорил о необычайном расцвете крыс и мышей, о нашей исключительности и о нашем уме. Прекрасные и совершенно справедливые слова. В подтверждение тому мне хотелось бы рассказать вам одну историю.
Много лет тому назад я жила на острове Сицилия у подножия вулкана. Честно говоря, я тогда еще не знала, что Значит «вулкан». Для меня это была самая обычная гора, разве что от остальных она отличалась тем, что на ее вершине была огромная дыра.
Наше семейство жило в небольшом городке у подножия вулкана. Я в то время была молода и любопытна, поэтому часто отправлялась на прогулку по окрестностям и частенько взбиралась на гору-вулкан. Мне нравилось бродить там среди огромных, похожих на грибы, камней. А когда я заглядывала в бездонную пропасть на вершине, у меня сладко замирало сердце от глухих, рокочущих звуков, идущих из глубины земли.
После этих слов крыса на минутку умолкла, словно вспоминая, как у нее сладко замирало сердце, а я тем временем сменил перо и удивился тому, как красиво она говорила. Вот что значит иностранка!
— Однажды я попала на вершину вулкана не по своей воле, — продолжала вулканическая крыса. — За мной погнались собаки, и мне пришлось убегать от них без оглядки. Когда я опомнилась от испуга и отдышалась, оказалось, что я стою на краю дыры. Уже смеркалось. Спускаться вниз, в город, было опасно, потому что в виноградниках и оливковых рощах у подножия горы всегда рыскали кошки и собаки, а в темноте у меня не было никакой надежды уйти от них.
Что мне оставалось делать? Я нашла щель среди камней, забилась туда и заночевала. Всю ночь мне не давали покоя странные стонущие звуки, доносившиеся из кратера. Я проснулась с больной головой, вышла на свежий воздух и тут же повстречала старую крысу.
Она была очень любезна — видимо, раньше жила в большом городе и вращалась в изысканном обществе. Мы с ней быстро подружились. Старая крыса — ее звали Микки — пригласила меня погостить у нее, и я охотно согласилась. Она показала мне весь вулкан, гроты, горячие подземные озера, расщелины, из которых клубился пар.
— А где же ты добываешь еду? — спросила я.
Микки смутилась, а затем ответила:
— Немного ниже на склонах растут дубы. Каждую осень я спускаюсь туда и собираю желуди, складываю их в глубокую расщелину, а потом всю зиму ем их. Другой пищи здесь нет. Зато есть несколько удивительно чистых ручьев. А если мне становится холодно, я могу принять теплую ванну в горячем озере.
— Фи, желуди! — брезгливо поморщилась я. — Их едят только свиньи и белки. А кроме того, ты сама собираешь себе запасы на зиму. Крысам стыдно так поступать. Они пользуются трудами людей.
Тогда я еще не знала, насколько была не права.
— Что же делать, — ответила мне Микки. — Я уже стара и не могу бегать так быстро, как раньше. Живи я в городе, меня бы уже давно поймала собака или кошка. А здесь, на вулкане, мне ничто не грозит. Собаки и кошки суеверны, когда они слышат, как ворчит кратер, они думают, что там, внутри горы, живет злой дух. Поэтому здесь они никогда не показываются.
Я гостила у крысы-отшельницы несколько дней. Жизнь в тихом уединении показалась мне приятной переменой после городской суеты. Время от времени гора ворчала громче, и тогда старая крыса спускалась в глубокую расщелину и прислушивалась.
— Чего ты ждешь? — спросила я ее.
Микки снова смутилась, она боялась, что я стану насмехаться над ней. Но в конце концов призналась:
— Я боюсь извержения.
Я расхохоталась.
— Кошки и собаки боятся злого духа, а ты боишься извержения? Ты хоть знаешь, что это такое? Кто-нибудь видел его?
— Я сама не видела, — ответила мне Микки, — но хорошо помню, что мне рассказывали родители. Иногда вулкан начинает выбрасывать огонь, пепел и горячие камни. Это и называется извержением. Этот вулкан молчит уже много лет, вот я и боюсь, что он со дня на день заговорит. Ты можешь смеяться надо мной, но я сумею сказать, когда эта гора начнет плеваться огнем.
Я решила, что старая крыса совсем выжила из ума, и следующим утром распрощалась с ней и вернулась в город.
Жизнь в городе была намного веселее. Но вскоре она стала еще намного опаснее. До сих пор мы прекрасно справлялись с низкорослыми и ленивыми местными котами, и вдруг люди завезли на остров крупных, мохнатых северных котов, свирепых и кровожадных. Даже собаки обходили их стороной, а уж нам-то и вовсе житья не стало. Похоже, люди решили окончательно выжить нас из города, и, признаюсь, им это удалось.
Вся моя семья погибла в когтях ужасных кошек. Как-то ночью все уцелевшие крысы собрались на совет в подвале, чтобы решить, как быть дальше. Кто-то предлагал объединиться и сообща напасть на кошек, кто-то — рыть норы поглубже и пореже выходить на свет божий. И то и другое было чушью.
Вдруг я вспомнила о Микки, о престарелой крысе, которая преспокойно проживала в расщелине вулкана. И я сказала крысам:
— Я поведу вас на вершину вулкана! Там не будет ни собак, ни кошек, там вы будете спокойно жить и плодиться и ничто вам не будет угрожать.
Старики закричали:
— Не верьте молодым выскочкам!
— Ты хочешь, чтобы мы стали народом-изгоем!
Но я ответила им:
— Если мы не станем народом-изгоем, мы станем мертвым народом.
Я убедила их, и к рассвету все крысы, еще оставшиеся в живых, собрались на окраине города.
Глава 16. Подземный голос
На следующий день начался великий исход. Тысячи крыс покинули город и узкими тропинками потянулись к вулкану.
Старушка Микки увидела нас с высоты и окончательно тронулась умом. Когда я во главе первого отряда крыс поднялась к ней, она встретила меня, стоя на огромном валуне, с поднятой вверх правой лапой.
— Блаженны будьте, подземные голоса, указавшие моему народу путь к спасению.
Я не стала с ней спорить, потому что знала, что путь к спасению указала я.
Стояла ранняя осень, и я повела моих сородичей в дубовую рощу, чтобы набрать желудей на зиму. Желуди уродились на славу, одни из нас таскали их к вершине, другие рыли в рыхлой земле норы и кладовые. Не обошлось без ропота — ведь мы привыкли жить на всем готовом. Однако я дала крысам главное — безопасность. Наверное, поэтому меня избрали вождем.
Зиму мы прожили сытно и мирно. Но к весне появилось молодое поколение, которое, как всегда, посчитало себя умнее родителей.
— Сытая жизнь превращает нас в свиней, — говорили они.
— Пусть белки собирают желуди. Мы, крысы, выше этого.
— Человек был создан, чтобы кормить нас. Мы пойдем в город и завоюем его!
— Наши норы будут устланы шелком и мехом.
— Пусть при штурме погибнут тысячи, но выжившие десятки будут жить в роскоши.
Глупцы! Они надеялись, что войдут в число того десятка! Эти молодые еще не видели мохнатых северных котов.
Однако им удалось взбунтовать толпу. Моя жизнь оказалась под угрозой, следовало выступить с речью и попытаться склонить племя на свою сторону.
Когда все собрались на пологом склоне горы, я сказала:
— Сегодня наша жизнь ничем не отличается от жизни первого хлебороба после потопа, и только плохие сыновья в то время роптали на праотцев, хорошие трудились и воздвигали города. Намного, намного позже соблазнили нас люди вольготной жизнью в своих кладовых. Я вернула вас от разврата лени к здоровой жизни на природе. Но вам это пришлось не по душе, вы затосковали по неволе в жилищах людей, где на вас охотятся, где вас проклинают. Вы хотите нежиться в безделье и скрываться от возмездия. Ну что же, возвращайтесь туда! Но как только вы сделаете первый шаг, никогда больше не просите меня стать вашим вождем. Я никогда больше не приду вам на помощь!
Не успела я договорить, как все наше племя одобрительно зашумело. Моя все-таки взяла, потому что еще слишком многие помнили огромные когти и зубастые пасти свирепых котов. И тут я заметила, что ко мне бежит выжившая из ума Микки. Она подошла сзади и шепнула:
— Подземный голос заговорил! Бегите, спасайтесь! Скоро гора выплюнет огонь! Спешите!
И тут я поняла, что судьба играет мне на руку. Я закричала:
— Кто хочет погибнуть, пусть остается! Кто хочет спастись, пусть идет за мной!
И все крысы, как одна, встрепенулись и закричали:
— Веди нас, и мы пойдем за тобой! Ты наш вождь до скончания века!
Нельзя было терять ни мгновения. С одной стороны, я не знала, когда в самом деле начнется извержение, которое я до тех пор считала суеверием. С другой стороны, в любую минуту моим племенем могла овладеть паника и тысячи крыс ринулись бы искать в долине убежища, совершенно не зная ни кошек, ни людей! И в первом и во втором случае им грозила бы гибель.
