Туве Янссон - Опасное лето

Одна афиша, покружив над тюрьмой, упала к ногам Хемуля. Он сидел и дремал на солнышке, натянув полицейскую фуражку на лоб. Хемуль тотчас заподозрил, что это было тайное послание узникам, и цепко схватил листок.

Как раз сейчас у него под замком сидело не меньше трех узников, а больше у него никогда не бывало с тех пор, как он стал надзирателем тюрьмы. Уже около двух лет ему не доводилось никого стеречь, и понятно, почему он так боялся за своих подопечных.

Итак, Хемуль водрузил на нос очки и вслух прочел афишу.

– "Премьера! – читал он. –

НЕВЕСТЫ ЛЬВА,

или

РОДСТВЕННЫЕ УЗЫ

Одноактная драма Муми-папы

Действующие лица:

МУМИ-МАМА,

МУМИ-ПАПА,

МЮМЛА,

МИСА И ХОМСА

Хор: ЭММА

Входная плата – любая еда.

Начало: сегодня вечером, когда зайдет солнце, если не будет дождя и ветра.

Окончание – в тот час, когда детям пора спать.

Представление состоится посреди залива Гранвикен. Лодки можно брать напрокат у хемулей.

Дирекция театра".

– Театр? – задумчиво произнес Хемуль и снял очки. В его очерствевшем сердце затеплилась слабая искорка воспоминаний детства. Верно, тетя однажды водила его в театр. Они смотрели пьесу о какой-то спящей красавице принцессе, которая заснула под кустом роз. Было необычайно красиво, и Хемулю очень понравилось. Внезапно он понял, что ему снова захотелось в театр.

Но кто будет сторожить узников?

Он не помнил, чтобы хоть один хемуль когда-нибудь бездельничал. Бедный надзиратель ломал себе голову – что делать? Он уткнулся носом в прутья железной клетки, стоявшей в тени, и сказал:

– Мне бы так хотелось пойти в театр сегодня вечером.

– В театр? – переспросил Муми-тролль и навострил уши.

– Да, на спектакль "Невесты льва", – заявил Хемуль и сунул афишу в клетку. – Не знаю, кого мне оставить сторожить вас.

Муми-тролль и фрекен Снорк посмотрели на театральную афишу, а потом друг на друга.

– Наверняка что-нибудь о принцессах, – сказал Хемуль печальным голосом. – Сколько лет прошло с тех пор, как я видел маленькую принцессу!

– Тебе надо обязательно пойти и посмотреть на нее, – сказала фрекен Снорк. – Разве у тебя нет на примете какого-нибудь доброго родственника, который тем временем посторожил бы нас?

– Конечно, у меня есть двоюродная сестра, – ответил Хемуль. – Но она слишком добрая и может вас выпустить.

– А когда нас казнят? – внезапно спросила Филифьонка.

– Вот еще, никто не собирается вас казнить, – смущенно ответил Хемуль. – Вы будете сидеть в кутузке, пока не сознаетесь в том, что натворили... А потом вы должны будете сделать новые таблички и пять тысяч раз написать "запрещается".

– Но ведь мы не виноваты... – начала было Филифьонка.

– Да-да-да! Опять за старое, – прервал ее Хемуль. – Я уже это слышал, так все говорят.

– Послушай-ка, – сказал Муми-тролль. – Ты будешь раскаиваться всю свою жизнь, если не пойдешь в театр. Конечно, там есть принцессы. Невесты льва.

Хемуль пожал плечами и вздохнул.

– Ну не упрямься, – уговаривала его фрекен Снорк. – Веди сюда свою двоюродную сестру, мы хоть на нее посмотрим. Все-таки добрый сторож лучше, чем никакой.

– Да, уж это верно, – угрюмо согласился Хемуль. Он поднялся и засеменил куда-то.

– Вы только подумайте! – воскликнул Муми-тролль.

– Вы помните, что нам приснилось в ночь летнего солнцестояния? О львах! Об огромном льве, которого укусила за ногу малышка Мю! И вот что они там придумали у нас дома!

– А мне приснилось, что у меня будет много-премного новых родственников, – сказала Филифьонка. – Вот был бы кошмар! Это теперь-то, когда я только разделалась со старыми!

Тут вернулся Хемуль.

Он привел с собой маленькую тщедушненькую хемулиху. Она казалась очень испуганной.

– Ну как, сможешь посторожить их за меня? – спросил Хемуль.

– А они не кусаются? – прошептала крохотная Хемулиха, которая резко выделялась среди хемулей.

Хемуль фыркнул и протянул ей ключ от клетки.

– Конечно, – пошутил он. – Они перегрызут тебя пополам, кникс-кнакс, если ты выпустишь их. А я пошел переодеваться перед премьерой. Привет всей компании!

Как только он скрылся из виду, Хемулиха, бросая испуганные взгляды на клетку, принялась вязать.

– Что ты вяжешь? – приветливо спросила фрекен Снорк.

Хемулиха вздрогнула.

– Не знаю, – прошептала она испуганно. – Когда я вяжу, мне всегда спокойнее.

– Может быть, ты свяжешь мне носочки? Цвет шерсти очень для этого подходящий, – сказала фрекен Снорк.

Маленькая Хемулиха в раздумье уставилась на вязанье.

– Разве ни у кого из твоих знакомых не мерзнут ноги зимой? – спросила Филифьонка.

– У моей подруги мерзнут, – призналась Хемулиха.

– И у моей одной знакомой тоже вечно мерзнут ноги, – поддержала разговор Филифьонка. – У жены моего дядюшки, который служит в театре. Говорят, что там жуткие сквозняки. Что за пытка служить в театре!

– Но и здесь сквозняк, – сказал Муми-тролль.

– Об этом моему двоюродному братцу следовало бы подумать, – робко сказала Хемулиха. – Если подождете, я свяжу для вас носочки.

– Пожалуй, мы умрем, прежде чем они будут готовы, – мрачно заметил Муми-тролль.

Маленькая Хемулиха забеспокоилась и осторожно подошла к клетке.

– Может, повесить на клетку одеяло? – предложила она.

Они пожали плечами и еще плотнее прижались друг к дружке, стуча зубами.

– Вы и вправду так замерзли, что простудились? – в ужасе спросила маленькая Хемулиха.

Фрекен Снорк зашлась кашлем.

– Может быть, чашка чаю со смородиновым вареньем могла бы спасти меня, – сказала фрекен Снорк. – Кто знает!

Хемулиха долго колебалась. Уткнувшись носом в вязанье, она поглядывала на узников.

– Если вы умрете... – прошептала она дрожащим голосом, – если вы умрете, моему двоюродному братцу вряд ли будет интересно сторожить вас.

– Едва ли, – согласилась Филифьонка.

– Может, мне все же снять мерку для носочков?

Они усиленно закивали головами.

Тогда Хемулиха открыла клетку и застенчиво спросила:

– Может, вы не откажетесь выпить чашку горячего чая? С вареньем из черной смородины? А носочки получите, как только они будут готовы. Как хорошо, что вы посоветовали мне связать носочки! Когда знаешь, для кого вяжешь, работа становится интересней, наверно, вы поняли, что я хочу сказать.

И вот они отправились домой к маленькой Хемулихе и попили у нее чаю. Она, не дожидаясь их согласия, испекла им целую гору пирожков. Это заняло много времени. За окном уже стемнело. Тут фрекен Снорк поднялась и сказала:

– Нам пора идти. Огромное спасибо за чай!

– Мне очень неприятно, что я вынуждена снова посадить вас в тюрьму, – сказала, как бы извиняясь, Хемулиха и сняла ключ с гвоздя.

– Но мы не собираемся возвращаться в тюрьму, – возразил Муми-тролль. – Мы собираемся идти к себе домой, в театр.

У Хемулихи навернулись слезы на глаза.

– Мой двоюродный брат будет страшно огорчен, – сказала она.

– Но мы ни в чем не виноваты! – воскликнула Филифьонка.

– Почему же вы сразу не сказали об этом? – с облегчением произнесла маленькая Хемулиха. – Тогда, конечно, идите в театр. Хотя, наверно, мне лучше пойти с вами и объяснить все моему братцу самой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Пока маленькая Хемулиха угощала гостей чаем у себя дома, театральные афиши продолжали кружиться над лесом. Одна из них спланировала на лесную полянку и прилипла к крыше, которую только что просмолили.

В тот же миг двадцать четыре малыша вскарабкались на крышу, чтобы подобрать листок. Каждый из них хотел первым вручить его Снусмумрику. А поскольку афиша была из тонкой бумаги, она тотчас превратилась в двадцать четыре клочка (а все, что осталось от нее, упало в трубу и сгорело).

– Тебе письмо! – визжали лесные малыши, скатываясь, спрыгивая и съезжая с крыши.

– Морровы дети! – ворчал Снусмумрик, который стирал их чулки за домом. – Вы что, забыли, что мы утром просмолили крышу? Может, вы хотите, чтобы я ушел от вас, или бросился в море, или всех вас убил?

– Не хотим! – кричали малыши, дергая его за пиджак. – Прочти лучше письмо!

– Вы хотите сказать – прочти письма? – спросил Снусмумрик и вытер мыльную пену о волосы одного из малышей. – Ладно, ладно! Что там еще за таинственное письмо?

Он разложил на траве смятые клочки бумаги и попытался сложить вместе то, что осталось от афиши.

– Читай вслух! – закричали малыши.

– "Одноактная драма... – читал Снусмумрик. – "Heвесты льва, или..." (здесь, кажется, не хватает кусочка)... входная плата-любая еда (ай-ай!)... сегодня вечером, когда зайдет солнц (солнце)... если не будет дождя и ветра (здесь все ясно)... ание... ать (нет, непонятно)... посреди залива Гранвикен..." Ну вот что, – сказал Снусмумрик и поднял глаза от письма. – Это, мои маленькие злодеи, не письмо, а театральная афиша. Ясно, что кто-то дает театральное представление сегодня вечером в заливе Гранвикен. Почему они устраивают спектакль на воде, знает лишь покровитель всех лесных зверюшек, но, может, по ходу действия им нужны волны.