Computers - Приключения Флика, или Жизнь жуков с иллюстрациями
На самом краю пустыни, неподалеку от свалки мусора и вывески на двух языках, испанском и английском — «Опасно», была громадная грязная лужа. На ее поверхности сияли радужные разводы от разлитой нефти, а рядом, в тени огромного кактуса, лежала рваная ковбойская шляпа.
Большой кузнечик катался по поверхности лужи, как на водных лыжах, используя в качестве тягловой силы двух крупных комаров — их тут было множество.
— Я-хо-о! Смотри, я еду на пятках! — кричал он своему приятелю, который, лениво развалившись, лежал на маленьком островке посреди лужи. — А ну, давай за мной! — но тот, приподнявшись, закричал:
— Эй, москито! — к нему подлетел комар. — Еще выпивки!
Комар полетел к ковбойской шляпе исполнять заказ.
В шляпе было многолюдно — тут развлекалась вся банда Хопера. Оркестр из нескольких комаров на возвышении исполнял «Кукарачу»:
Ах, таракаша, таракаша,Уже не может он бежать.Ноги ему уж не хватает,Пора вторую оторвать![3]
Подчиненные Хопера веселились. Двое из них развлекались игрой в дартс[4], используя вместо стрелок живых комаров. Послюнив жало комара для большей остроты, игрок кидал его в мишень, и комар, воткнувшись, как стрела, повисал, свесив руки и ноги.
Некоторые выпивали, но большинство ели. В прореху шляпы была сверху воткнута большая разбитая бутылка с пробкой — клапаном. Бутылка была до половины заполнена кукурузными зернами. Получив заказ, комар-официант подлетал к бутылке, приподнимал крышечку клапана, и на тарелку падали одно-два кукурузных зернышка, которые он спешил отнести на столик клиента.
У барной стойки сидели четверо кузнечиков. Одним из них был наш старый знакомый — брат Хопера. Он задумчиво потягивал коктейль из трубочки. Остальные трое разговаривали.
— Еды здесь навалом.
— Ну, хорошо, а если мы потащимся туда, и вдруг там начнется дождь?
— Да лучше на себя дихлофос вылить!
— Что ты, и не говори! — вмешался в разговор брат Хопера. — Уж что верно, то верно! К чему нам так рисковать? Скажи об этом Хоперу.
— Мысль-то хорошая, но, понимаешь… Это совсем не наше дело, — заметил один из сидящих за столом. — Ведь ты его брат, стало быть, вице-президент партии!
— Да? А ведь и вправду! Надо же! Ладно, скажу ему. Надо почаще с вами общаться, — заявил братец, вылезая из-за стола.
— А что, если Хопер рассердится? — спросил один из оставшихся за столом, когда тот ушел.
— Тогда достанется этому гению, а не нам! — откликнулся другой.
Между тем, братец Хопера шел, бормоча на ходу:
— Вице-президент… Звучит неплохо! — и он вошел в соседнее отделение за загородкой, где большая гусеница с окурком сигары во рту делала массаж Хоперу, лежащему вместо кушетки на стреляной гильзе сорок пятого калибра. Гусеница как раз разминала Хоперу надкрылья всеми шестью лапами, и он покряхтывал от удовольствия:
— Вот так… хорошо! Чуть ниже. Пониже, пониже! Отлично!
— Привет, Хоп! — сказал братец, заходя в помещение.
— Пошел вон! — отозвался Хопер.
— Ладно, — откликнулся брат, разворачиваясь, чтобы уйти, — тогда я не скажу, что придумал!
— И не надо!
— Ну, хорошо! — заявил тот, снова приблизившись и остановившись рядом с кушеткой. — Я бы все равно сказал. Знаешь, я тут подумал — я часто думаю, как вице-президент, и все такое, и вот что я придумал. На кой нам сдался этот Остров с муравьями? Ведь ты вообще не любишь зерно!
По мере того, как брат говорил, выражение лица Хопера становилось все мрачнее, а при последних словах он вскочил так стремительно, что его собеседник отшатнулся в испуге и забормотал:
— Да, да, правда, это дурацкая идея, я знаю! Это даже не моя идея! Это Эка и Лока! Они так сложно говорили, я все перепутал! — и он в страхе прикрыл лицо руками, ожидая, что Хопер его ударит. Но тот не стал бить, а, немного подумав, направился в главный зал.
Когда Хопер, треща крыльями, опустился в середине зала, все уставились на него. Музыка заглохла, танцы прекратились, сидящие за столиками перестали пить и есть.
— Эй, заказывай круговую, — громко и весело сказал Хопер, — потому что мы остаемся здесь!
Остальные, не ожидавшие ничего подобного, радостно загомонили. Хопер продолжал:
— Что за бредовая идея — зачем нам лететь на этот Остров? Здесь у нас достаточно еды, чтобы переждать зиму. Зачем вообще туда возвращаться?
Эка и Лока, довольные, что все кончилось хорошо, радостно пихали друг друга локтями. Хопер между тем прошел за стойку, и задумался.
— Да… Но был там один, который мне возразил!
— Ай, ну можно забыть о нем! — отозвался Лока.
— Ведь это всего лишь муравей! — поддержал его Эка.
— Да, ты прав! Это всего лишь муравей! — засмеялся Хопер. Но было в его смехе что-то зловещее.
— Вот-вот, они же малявки!
— Хм… Малявки… — Хопер открыл клапан и положил на ладонь зернышко. — Давайте представим, что это зернышко — маленький муравей. — Он бросил зерно в Эку, и оно отскочило от его грудного панциря, не причинив никакого вреда. — Больно?
— Ха-ха, нет!
— А теперь? — и Хопер запустил другое зерно в Локу.
— Да ты смеешься, что ли? — все расхохотались.
— Ну, а теперь? — и Хопер одним движением вырвал пробку из бутылки, и на сидящих рядом обрушилась лавина зерен. Раздались крики ужаса и боли, и спустя несколько мгновений от Эки и Локи не осталось и следа, а на этом месте возвышалась целая гора кукурузы. Хопер хладнокровно стоял рядом и смотрел, а когда все было кончено, взобрался на гору зерен и заговорил:
— Позволь одному муравью восстать против тебя, и они все восстанут против тебя! Эти маленькие создания в сотни раз превосходят нас числом, и если они это поймут, считай — наша песенка спета! И дело не в еде. Эти муравьи должны знать свое место. Вот почему мы возвращаемся! Кто-нибудь еще хочет остаться? — и Хопер мрачно посмотрел на стоящих перед ним товарищей. На мгновение те замерли, но тотчас, присев, расправили крылья и приготовились лететь. А брат Хопера, толкнув локтем своего соседа, в восторге заметил:
— Он все-таки прирожденный оратор!
— Погнали! — скомандовал Хопер, и все, как один, сорвавшись с места, исчезли в дыре наверху.
***Над муравейником стояла ночь, но никто не спал. Муравьи праздновали окончание великого дела — создание птицы. Все танцевали, пели, играли на своих нехитрых инструментах. То тут, то там раздавались тосты «За птицу!», и поднимались капельки росы.
Все члены труппы, конечно же, также были тут. Принцесса Ата веселилась и танцевала вместе со всеми.
Рози рассказывала какому-то муравью:
— Вот так и умер мой десятый муж… И теперь я — вдова! Я всегда была черной вдовой[5], но теперь я — вдовствующая черная вдова, — и она рассмеялась.
Дим развлекал мурашек — они садились ему на спину, и он, резко щелкая надкрыльями, подбрасывал их, как на трамплине. Они летели и прилипали к паутине, сплетенной для этой цели Рози между двух тонких стволов, а потом отклеивались от нее и спускались на землю, чтобы повторить полет. Сколько было смеха и веселого визга!
Высоко на дереве, на площадке, дежурил Торни. К нему подошел мистер Сойл, и спросил:
— Дружище, злодеев пока не видно?
— Сейчас проверю. — Торни взял светящийся гриб, и поднял его над головой. И тотчас по всему Острову вспыхнули десятки таких же огоньков — это дежурные подавали сигнал, что все в порядке. — Нет, пока нет. Уж мы их встретим!
Тем временем Френсис построил свой отряд и скомандовал:
— Пионки, разойтись! — мурашки с веселым смехом разбежались. — И не обижать мальчиков! — прокричал Френсис им вслед. — Ну, как таких не полюбить? — задумчиво прибавил он.
К артистам подошел Флик.
— Как вы тут, ребята? — закричал он. — Как зерновой коктейль? Бодрит? — Но, подойдя поближе, он тихонько продолжал: — Значит, так. Я сказал, что вы будете в главном бункере. После праздника я выведу вас через черный ход, и все. Вы свободны.
Наступило молчание. Все опустили глаза. Первым отозвался Дим:
— Дим не хочет уходить!
— Если так, то и я остаюсь, — заявила Рози. — Я должна ему менять памперсы, — и они оба рассмеялись.
— А я обещал пионкам научить их игре в «очко», — сказал Френсис.
— Похоже, мы подписались на длительный ангажемент! — засмеялась Джипси. А Хоу и Роу, подойдя к Флику, как всегда, верхом друг на друге, расцеловали его в обе щеки, то есть, понятно, расцеловал тот из них, кто был сверху.
— Посмотрите на эту колонию! — воскликнула, подходя к ним, принцесса Ата. — Нет, вы только посмотрите! Я их просто не узнаю!
Как раз в это время шло соревнование престарелых муравьев — они отжимались в присутствии самой королевы, а она стояла рядом, с неизменной Тилли на руках, и подначивала:
