Пауль Маар - Волшебные капли для Субастика
— Нет, я имею в виду другое… Почему именно я, а не Йенс Ульман, например, или Базилиус Мёнкенберг?
— Потому что я пришел к тебе, а не к неведомому Бенсу Трульману или Бразилиусу Булкенбергу!
Но Мартина такие объяснения не удовлетворяли. Он хотел докопаться до самой сути.
— Ну а почему ты пришел именно ко мне, можно узнать?
Субастик закатил глаза:
— Уф! Да потому что именно ты выпил возвратные капли для Субастика, а не эти Бенсы-шменсы!
— И откуда же у меня эти капли?
— Ты меня спрашиваешь? Я и сам хотел бы знать, откуда ты их взял! — вознегодовал Субастик. — Я оставил, между прочим, этот пузырек твоему папочке, когда двенадцать лет назад ушел от него. И капли эти предназначались для него! Я же не знал, что эти капли действуют на всех Пепперминтов!
— Ну ладно, тогда еще один вопрос. А как ты вообще попал к моему папе? Ведь, прежде чем уйти и оставить ему пузырек, ты должен был как-то к нему попасть? Верно? Значит, у него были тоже какие-то капли?
— Нет, — рассмеялся Субастик. — Тогда мы обошлись без всяких капель. Но это длинная история[1]. Пусть тебе твой папа сам все расскажет, когда ты домой вернешься. Главное ты знаешь: мои веснушки — для тебя.
— Это хорошо… — задумчиво сказал Мартин. — Потому что у меня есть одно очень важное желание. Наверное, оно очень трудное для исполнения… Как ты там говорил — особой сложности… Так вот, я желаю…
— Стой! — закричал Субастик. — Лучше скажи мне заранее, что ты задумал… А то получится какое-нибудь невыполнимое желание, и я заболею. Буду валяться с температурой…
— Я очень хочу стать другим, — объяснил Мартин. — Понимаешь, я очень робкий, стеснительный, всего боюсь… Короче говоря, я хочу быть не таким, какой я сейчас.
— Ты хочешь, чтобы я тебя изменил? — уточнил Субастик.
— Да, — ответил Мартин.
— Хорошо, что я тебя заранее спросил, — с озабоченным выражением лица сказал Субастик. — Такое пожелание я не могу исполнить. Изменить себя можешь только ты сам. Правило номер сто тринадцать:
Другой не может тебя изменить,Только сам ты на это способен,Но и ты никого не можешь винить,Что другой ни на что не годен.Его изменить никогда не пытайся,Сам лучше тогда поскорее меняйся.
— Значит, ты не можешь как следует заколдовать человека? — разочарованно спросил Мартин.
— Могу, но только на короткое время, — ответил Субастик. — Я же сделал тебя в десять раз сильнее Громилы. Но я не могу сделать тебя таким сильным навсегда.
— А если я пожелаю, чтобы ты меня просто сделал немножечко более смелым? — не терял надежды Мартин.
— Это, конечно, можно, — сказал Субастик, — но все равно такой храбрости хватит ненадолго. По-моему, лучше потренироваться.
— Как потренироваться? — удивился Мартин.
— Очень просто, — объяснил Субастик. — Я могу изобразить что-нибудь такое, чего ты очень боишься, а ты попробуешь справиться со своим страхом. Ну, чего ты, например, боишься больше всего?
Мартин задумался.
— Да много чего… — сказал он. — Экзаменов, собак…
— Собак боишься? Отлично! — обрадовался Субастик. — Я умею прекрасно лаять.
— Если ты начнешь лаять, то я совсем не испугаюсь, — отверг это предложение Мартин. — Потому что это будет смешно. К тому же ты не кусаешься!
— А надо? Я могу! — оживился Субастик и для наглядности оскалил зубы и зарычал. — Только ты не бойся, я же понарошку!
Мартин махнул рукой.
— Ладно, не буду, раз ты так боишься, — миролюбиво заявил Субастик и в подтверждение своих добрых намерений запел:
Субастик — не кусачая собака,И никогда не сделает он бяку!Ведь прежде, чем кого-то укусить,Вопрос важнейший следует решить:За что кусать? За ухо иль за ногу?И как кусать? Всерьез или немного?Покуда нет на все это ответа,Придется ограничиться котлетой!А чтоб не грустно было — песню сочинить,И все меня за это начнут тогда хвалить!
Субастик выжидающе посмотрел на Мартина. Никакой реакции.
— Ну? — подбодрил Мартина Субастик. — И все меня за это начнут тогда хвалить! — повторил он. — Ты чего меня не хвалишь? Или тебе все-таки хочется, чтобы я тебя укусил?
Пока Субастик пел, Мартин уселся на кровать и погрузился в размышления. Разговор о собаке навел его на мрачные мысли. Субастик подсел к нему.
— Я знаю одну девочку… — начал Мартин. — Ее зовут Тина…
— Она же не виновата, что ее так назвали, — сочувственно сказал Субастик. — И это не повод, чтобы сидеть тут мухомором и смотреть в одну точку.
— Конечно не повод, — согласился Мартин. — Дело совсем в другом. Просто я подумал, что я, наверное, никогда не наберусь храбрости, чтобы зайти в дом, где живет Тина с родителями.
— Они что, такие опасные? Кусаются? — встревожился Субастик.
— Да нет, — ответил Мартин. — Просто у них на воротах висит табличка «Осторожно, злая собака!» или что-то в таком духе. Хотя чего об этом думать, я с ней даже толком не знаком… С какой стати я к ней в дом поплетусь?
— А я так понял, что ты с ней знаком… — сказал Субастик.
— Не совсем, — ответил Мартин. — То есть мы виделись, конечно… Но так… Все больше издалека…
— Ну, тогда и горевать нечего! — решительно сказал Субастик. — Может, когда ты к ней подберешься поближе, она тебе еще и не понравится. Может, у нее нос на боку или уши в трубочку.
— Глупости, — отрезал Мартин. — Все у нее на месте!
— Тогда тем более нет причин раскисать! От твоих мрачных мыслей у меня уже голова распухла! Пожелай лучше чего-нибудь веселенького! — воскликнул Субастик и пощекотал Мартина.
Мартин отклонился и не поддержал игру.
— Какой ты скучный! — сказал Субастик и забрался на кровать с ногами. Сначала он немножко попрыгал, а потом стал играть в футбол, используя в качестве мяча подушку.
— Слушай, будь другом, угомонись, пожалуйста! Не устраивай тут разгром! — сурово попросил Мартин.
— А хочешь, я сделаю так, чтобы ты вместо «ом» говорил «ям»! — предложил Субастик и зафитилил подушку на шкаф.
— И что тут смешного? — спросил без всякого энтузиазма Мартин. — Что «ом», что «ям» — одна малина!
— Ну, давай попробуем! — не отставал Субастик.
— Как хочешь… — вяло согласился Мартин. — Желаю, чтобы вместо «ом» получалось «ям».
— Ну, а теперь повтори: «Будь другом, угомонись и не устраивай разгром!»
— Да пожалуйста, — отозвался Мартин. — Будь другям, угямонись и не устраивай разгрям!
Субастик захихикал.
— А теперь скажи: «Вспомнив о батоне, Громила погрозил домочадцам кулаком и припустил бегом в гастроном!»
Мартину сделалось смешно, когда он представил себе, как Громила мчится, размахивая кулаками, по улице.
— Вспямнив о батоне, Грямила погрозил домячадцам кулакям и припустил бегям за батоням в гастроням! — повторил он за Субастиком.
То, что у него получилось, совершенно ему не понравилось.
— Не хочу больше лямать язык! — воскликнул он. — Хорошо, что кряме тебя никто не слышит! А вдруг кто придет к нам в кямнату? В мямент решат, что я повредился умям! Мигям пямчатся за Дауме! Буду потям сидеть неделю под замкям! Прикажешь мне теперь ходить с закрытым ртям?!
Субастик покатывался со смеху.
— Все, хватит! — решительно сказал Мартин. — Желаю, чтобы я говорил «ям» только тогда, когда хочу сказать «ям»!
— Ты хоть думай, когда что-нибудь желаешь! — отозвался Субастик. — Ты ведь и так все время вставляешь «ям» где ни попадя, причем по доброй воле!
— Так я хотел сказать «ям», а получилось «ям»! — ответил Мартин, чуть не плача. — Ерунда какая-то! Кругям одни неприятности! Надо же быть таким дуракям! Лучше бы я с классям на лыжах мучался, чем в твои глупые желания играть!
— Во-первых, желания не мои, а твои, — возразил Субастик. — А во-вторых, нечего ворчать! Просто нужно как следует подумать, прежде чем что-то желать!
Мартин задумался на минутку и сказал:
— Желаю, чтобы я опять говорил нормально, то есть так, как я говорил до пожелания с «ям».
— Похоже, сработало! — хихикнул Субастик и скосил глаза на свой пятачок. — На носу одной веснушкой меньше стало!
— Сейчас проверим! Дом, ком, том, крючком, торчком, ведром! Уф! Избавился наконец от напасти! — с облегчением вздохнул Мартин.
— А жаль, — сказал Субастик. — Было весело. Особенно про Громилу с батоном в гастрономе.
— Мне так было не очень весело, — возразил Мартин. — Больше меня на такие глупости не подобьешь! Лучше пожелать что-нибудь разумное.
— Согласен! — оживился Субастик. — Надо заказать какие-нибудь полезные вещи. Это у меня получается лучше всего!
