Александр Афанасьев - Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2
После слов «кошелек и тросточку» (с. 49) указан вариант: «и кисет с кремнем да огнивом: только ударь огнивом по камню — тотчас выскочит мо́лодец: «Что велите, что прикажете?»
После слов «шел-шел» (с. 50) дан вариант начала сказки: «Жил-был мо́лодец, нанялся королю служить, три года на него работа́л, а пришло дело к расчету, король и говорит: «Садись, поиграй с моей дочерью в карты!» Мо́лодец сел с королевною играть в карты и проиграл все свое жалованье. Пошел из дворца с пустыми руками; идет да горько плачется, а навстречу ему седенький старичок: «Послушай, добрый мо́лодец, о чем плачешь?» — «Как мне не плакать? Задарма три года королю работа́л!» Старичок сжалился, дает ему неисчерпаемый кошелек и палку: вперед махнешь палкою — явится большой город, а назад махнешь — станет болото непроходимое. Мо́лодец поблагодарил старика, воротился в королевские земли, махнул палкою — и явился перед ним большой город; живет он себе в этом городе, печали не ведает, денег куры не клюют. Прослышал король про его богатство несметное, стал занимать у него денег по миллиону и больше; много назанимал, да отдать-то нечего! «Женись, — говорит, — на моей дочери; только долг прости!» Вот и женился мо́лодец на прекрасной королевне и увез ее к себе. Ночью уносит у него королевна тайком и кошелек и палку; только махнула палкой назад — явилось болото непроходимое, призвала своих слуг и велела бросить в это болото мо́лодца. Слуги ухватили его сонного и бросили прямо в трясину. Поутру проснулся мо́лодец, глянул — кругом вода, кочки да мох; насилу в три дня оттудова вылез...
(В другом списке: мо́лодец, проигравшись в карты, идет по полю и плачет; вдруг в стороне что-то красным огоньком вспыхнуло — так и блестит и сияет! Побежал туда, глядь — лежит самоцветный камень; взял его, начал с руки на́ руку перебрасывать, а червонцы так и сыплются, так и сыплются. Разбогател мо́лодец, приехал к нему король взаймы просить...)».
90
Место записи неизвестно.
AT 567 (Чудесная птица). В AT наряду с многочисленными европейскими учтены варианты, записанные в Средней Азии, Малой Азии (Турции), Индии, Индонезии, Африке, а также франко-американские, испано-американские (последние записаны отчасти от американских негров) варианты. Русских — 44, украинских — 18, белорусских — 1. Сюжет встречается во многих сборниках сказок неславянских народов СССР — башкирских, казахских, туркменских, абхазских, адыгских, осетинских и других. Для восточнославянских, болгарских, многих тюркоязычных вариантов сюжета о чудесной птице характерно иное, чем в западнославянских и западноевропейских развитие действия: любовник женщины (обычно купчихи) — хочет съесть чудесную птицу, но съедают ее дети. В западных вариантах мотив неверной жены отсутствует. Формирование и распространение сюжета связано с индийскими («Катхасаритсагара»), персидским («Тути-намэ»), монгольским («Шиди-хюр») и другими литературными памятниками древнего Востока. Первые русские публикации сказок типа 567: Повествователь.., с. 28—47; Сказка о утке с золотыми яичками. СПб., 1789; Погудка.., III, № 8, с. 35—48. Многочисленны лубочные издания XIX в. Народная сказка о чудесной утке получила своеобразное отражение в рассказе В. Г. Короленко «Оленевский скит». Исследования: AarneA. Das Märchen vom Zaubervogel. Vergleichende Märchenforschung. — Mémoires de la Société Finno-Ougrienne. t. XXV. Helsingfors, 1908, S. 143—200; Horalek K. Pohádkoslovne studie. Praha, 1964, s. 19—20. Вступительный эпизод сказки отчасти напоминает сюжет о двух долях (AT 735. См. текст № 304), с которым нередко в восточнославянских сказках контаминируется сюжет о чудесной утке, как и в близких русским сказках неславянских народов СССР (например, Башк. творч., II, № 28). После слов «и куда как разбогател скоро!» (с. 51) Афанасьевым приведены два варианта начала сказки:
«Вариант 1: Жил старик со старухой в большой бедности. В доме нет ничего; дети сидят без хлеба да горькими слезами заливаются. Выпросил старик у соседа ружье и пошел в лес; не удастся ли, думает, птицы какой застрелить да семью накормить. Целый день ходил по лесу — нет да и нет удачи; стал домой ворочаться, глядь — сидит на дереве птица. Старик поднял ружье и только прицелился — птица ему промолвила человеческим голосом: «Не бей меня, добрый человек! Возьми лучше живую, я тебе на добро пригожусь!» Взял он ту птицу домой, и что ни день — стала она нести ему по золотому яичку, одно другого краше. Дождался старик светлого Христова воскресенья и пошел к царю христосоваться золотым яичком; царь тому несказанно обрадовался, сделал его купцом и наградил вольным торгом.
Вариант 2: Жил старик со старухою; занимался старик охотою, лавливал и птиц перелетных и зверей прыскучих. Говорит однажды старуха: «Поди-ка, старик, в лес; не поймаешь ли чего на заговенье, а я богу помолю». Пошел старик в лес; ходил, ходил, не видал ни птицы перелетной, ни зверя прыскучего, только и поймал, что одну птичку-синичку; да ведь птичка-синичка куда невеличка! На ней нечего взять. «Понесу ее на базар, — думает старик, — авось кто купит!» Попался ему на базаре купец, сторговал синичку, заплатил деньги и взял ее себе. У той синички под крылом было написано: кто ее съест, тот царем сделается...»
После слов «тот станет золотом плевать» (с. 51) указан вариант: «Кто съест потрохи, у того будет золота без выгреба: что ни встанет поутру, а под изголовьем комок золота лежит. — В другом списке сказано: кто съест печенку, у того каждое утро под изголовьем двадцать пять рублей готово. Два мальчика съели эту печенку, на другой день проснулись, а в головах у каждого из них лежит по двенадцати рублей с полтиною».
91
Беднее.
92
Перепечатано Афанасьевым с лубочного издания.
AT 567. Образ Кручины, обитающего за печью, сходен с образом доли в сказках типа 735 и черта, укравшего у бедняка краюху хлеба, в сказках типа 810 А. Если обычно в сказках о чудесной птице повествуется о судьбе двух сыновей неверной жены, съевших птицу, то в нашем варианте героем является единственный сын купчихи.
93
Сошлась (Ред.).
94
Такие (Ред.).
95
Место записи неизвестно.
AT 567 + 518 (Обманутые черти. См. прим. к тексту № 185). Золотая надпись над крылом «Кто ее голову съест — тот королем будет, а кто потроха — тот будет золотом харкать» — деталь, характерная для восточнославянских сказок о чудесной птице. Эпизоды похищения царевной чудесного потроха, изгнания героя и расправы над нею, превращенной в кобылицу, соответствует сюжету о чудесных рогах (AT 566), с которым часто контаминируются в восточнославянских сказках сюжетные типы 518 и 567, как, например, в приведенной Афанасьевым сноске варианта сказки.
К словам «в руках курицу держит» (с. 55) Афанасьев указал в сноске вариант: «гуся».
К словам «ее голову съест...» (с. 56) — вариант: «Кто съест правое крылышко — тот царем будет, а кто левое крылышко — тот станет золотом плевать».
После слов «Не убивай нас» дан вариант (с. 56): «Повар сжалился и отдал их к одной бедной вдове на пропитание; мальчики выросли, поумнели и пошли странствовать».
После слов «Куда вздумал, туда и полетел» (с. 57) дан вариант: «Еще бы! Вот шапка-невидимка, вот сапоги-скороходы, а это кнут-самобой. (Молодец надел сапоги и ушел: что ни шаг — то семь верст!)
В другом списке вместо этих предметов добрый молодец находит куст ягод; съел одну ягодку — вдруг ударило его со всех ног о сырую землю, и сделался он жеребцом. Рыскал, рыскал по чистому полю, съел с другого куста ягодку — и стал по-прежнему человеком. Нарвал ягод с обоих кустов и пошел к царевне. (Далее сходно со сказкою «Рога»)».
96
Осилят, одолеют (Ред.).
97
Чарку (Ред.).
98
Т. е. простой, незнатный.
99
Место записи неизвестно.
AT 519 (Слепой и безногий). Сюжетный тип, встречающийся преимущественно в русском сказочном материале, учтен в AT также в немецком, эстонском, литовском, шведском, венгерском, чешском, польском и франко-американском сказочном материале. Русских вариантов — 26, украинских — 8, белорусских — 6. Встречается и в сказках других народов СССР — латышских (Арайс-Медне, с. 87), марийских (Четкарев, № 18, 24), татских (Золотой сундук. Сказки татов Дагестана / Пер. и сост. А. Кукуллу. М., 1974, № 5), башкирских (Башк. творч., I, № 98). Значительное совпадение сказок этого типа с «Песней о нибелунгах», даже в некоторых деталях отметил еще Афанасьев в своих Примечаниях. Характерный для восточнославянских и неславянских народов СССР сказок типа 519 эпизод дружбы безногого со слепым и безруким не имеет параллелей в западном эпосе и западных сказках, но напоминает известную в пересказе Кирилла, епископа Туровского (XII в.), «Притчу о слепце и хромце». Первая русская публикация литературно обработанного варианта относится к 1786 г. (Лекарство.., с. 237—254). Лубочные издания сказок о дядьке Катоме, укротившем могучую богатырку, выходили в XIX в. многократно и оказали обратное воздействие на устную сказочную традицию. Исследования: Соколов Б. М. Эпические сказания о женитьбе князя Владимира (Германо-русские отношения в области эпоса). — Уч. зап. Саратовского гос. ун-та, Словесно-историческое отд. пед. ф-та, 1923, ч. 1, вып. 3, с. 69—122; Löwis-of-Menar A. Die Brunhildsage in Rusland. Leipzig, 1923; Horalek K. Studie ze srovavaci folkloristiky. Praha, 1966, s. 121—122. Анализ сложной «пятиходовой» структуры данного текста сборника Афанасьева дал В. Я. Пропп («Морфология сказки». М., 1969, с. 118—119).
