Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том XV
И когда юноша услышал эти слова, он заплакал горьким плачем и, схватившись за подол портного, воскликнул; «Защити меня, о дядюшка, я погибаю! Я оставил своё царство и царство своего отца и деда и пошёл по странам одиноким чужеземцем, и нет мне терпения без неё». И портной, увидев, что постигло юношу, пожалел его и сказал: «О дитя моё, нет у меня ничего, кроме моей души, и я подвергну её опасности из любви к тебе, так как ты поранил моё сердце. Завтра я придумаю для тебя дело, от которого твоё сердце успокоится».
И Ибрахим поблагодарил его и ушёл в хан. Он рассказал привратнику хана о том, что сказал ему горбун, и привратник молвил: «Он совершил с тобой благо».
И когда наступило утро, юноша надел свою самую роскошную одежду, и, взяв с собой мешок с динарами, пришёл к горбуну, и поздоровался с ним, и сел, и сказал: «О дядюшка, исполни обещание». – «Поднимайся сейчас же, – сказал портной, – возьми три жирных курицы, три унции сахара и два маленьких кувшина, наполни их вином и захвати кубок и положи все это в мешок. Садись после утренней молитвы в лодку с одним гребцом и скажи ему: «Я хочу, чтобы ты отвёз меня под Басру». И если он тебе скажет: «Я не могу проехать больше, чем фарсах», – скажи ему: «Решение принадлежит тебе». И когда он проедет это расстояние, соблазняй его деньгами, пока он не доставит тебя до места, и когда ты достигнешь его, то первый сад, который ты увидишь, будет сад госпожи Джамилы. И когда ты увидишь его, подойди к воротам – ты увидишь две высокие ступеньки, покрытые ковром из парчи, и на них будет сидеть человек, горбатый, как я. Пожалуйся ему на своё положение и попроси его о помощи – быть может, он над тобой сжалится и приведёт к тому, что ты увидишь её, хотя бы один раз издали. Нет у меня в руках хитрости, кроме этой, и если он над тобой не сжалится, погибну и я и ты. Вот какой есть у меня план, и власть принадлежит Аллаху великому». – «Прибегаю к помощи Аллаха, что захочет Аллах, то и будет, и нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!» – воскликнул юноша и вышел от горбатого портного и пошёл в своё помещение. Он взял то, что приказал ему портной, и положил в маленький мешок, а затем, наутро, он пришёл к берегу Тигра и вдруг увидел человека, гребца, который спал. И он разбудил его, и дал ему десять динаров, я сказал: «Свези меня под Басру». И гребец молвил: «О господин мой, с условием, что я не проеду больше одного фарсаха, если я проеду на пядь дальше, погибну и я и ты». – «Решение принадлежит тебе», – сказал Ибрахим. И гребец взял его и поплыл с ним вниз, и, приблизившись к саду, он сказал: «О дитя моё, отсюда я не могу плыть дальше, и если я перейду этот предел, погибну и я и ты».
И Ибрахим вынул другие десять динаров и сказал: «Возьми эти деньги, чтобы помочь ими себе в своём положении». И гребец устыдился и сказал: «Вручаю наше дело Аллаху великому…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот пятьдесят шестая ночь
Когда же настала девятьсот пятьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда юноша дал гребцу другие десять динаров, тот взял их и сказал: «Вручаю наше дело Аллаху великому!» И поплыл с ним вниз. И когда он достиг сада, юноша встал на ноги от радости и, прыгнув из лодки прыжком, величиной с бросок копья, бросился на берег, а гребец поплыл обратно, убегая. И юноша пошёл вперёд и увидел сад и все, как описал ему горбун. Он увидел, что ворота его открыты и в проходе стоит ложе из слоновой кости, на котором сидит горбатый человек приятного вида, в одежде, украшенной золотом, и в руке у него серебряная позолоченная дубинка. И юноша торопливо подошёл к нему и, склонившись к его рукам, поцеловал их, и горбун спросил его: «Кто ты, откуда ты пришёл и кто доставил тебя сюда, о дитя моё?» (А этот человек, увидав Ибрахима ибн аль-Хасыба, был ослеплён его красотой.) И Ибрахим сказал ему: «О дядюшка, я – глупый ребёнок из чужой страны», – и заплакал. И горбин пожалел его, и, посадив его на ложе, вытер ему слезы, и сказал: «С тобой не будет беды! Если ты задолжал, Аллах покроет твой долг, если ты боишься – Аллах успокоит твой страх». – «О дядюшка, – сказал Ибрахим, – нет у меня страха и нет за мной долга, со мной много денег во славу Аллаха и с его помощью». – «О дитя моё, – сказал горбун, – в чем твоя нужда, из-за которой ты подверг опасности свою душу и свою красоту и пришёл в место, где гибель?»
И юноша рассказал ему свою историю и изложил ему своё дело, и когда горбун услышал его слова, он опустил на некоторое время голову к земле и спросил: «Тот, кто указал тебе на меня, горбатый портной?» – «Да», – отвечал Ибрахим. И горбун сказал: «Это мой брат, и он человек благословенный. О дитя моё, – сказал он потом, – если бы любовь к тебе не сошла в моё сердце и я бы тебя не пожалел, ты бы погиб – и ты, и мой брат, и привратник хана, и его жена. Знай, – продолжал он, – что этому саду нет на лице земли подобного, и он называется Садом Жемчужины. В него не входил никто за время моей жизни, кроме султана, меня самого и его владелицы Джамилы, и я провёл в нем двадцать лет и не видел, чтобы кто-нибудь приходил в это место. Каждые сорок дней госпожа приезжает сюда на лодке и выходит среди своих невольниц в шёлковом покрывале, концы которого десять невольниц несут на золотых крючках, пока она не войдёт, так что я никогда не видел её облика. У меня есть только одна душа, и я подвергну её опасности ради тебя». И юноша поцеловал ему руку, и горбун сказал: «Посиди у меня, пока я не придумаю для тебя чего-нибудь». И затем он взял юношу за руку и ввёл его в сад, и когда Ибрахим увидел этот сад, он подумал, что это рай, и он увидел, что деревья в нем оплетаются, и пальмы высоки, и воды обильны, и птицы перекликаются в нем на разные голоса. А затем горбун подошёл с ним к домику с куполом и сказал ему: «Вот где сидит госпожа Джамила».
И юноша посмотрел на домик и увидел, что это удивительное место увеселения, и в нем всякие изображения, нарисованные золотом и лазурью, и ещё есть в нем четыре двери, к которым подымаются по пяти ступенькам. И посреди домика – водоём, к которому спускаются по золотым ступенькам, и эти ступеньки украшены дорогими металлами, а посреди водоёма – золотой фонтан с фигурками, большими и маленькими, и вода выходит изо рта этих фигурок, и она шумит, издавая разные звуки, и слушающему кажется, что он в раю. И около домика водяное колесо с серебряными горшками, и оно покрыто парчой, и слева от него окно с серебряной решёткой, выходящей на зелёный луг, где резвятся всякие звери, газели, зайцы, а справа – окно, выходящее на площадку, где всевозможные птицы, и все они щебечут на разные голоса, ошеломляющие того, кто их слышит.
И когда юноша увидел это, его охватил восторг, и он сел в воротах сада, а садовник сел с ним рядом и сказал: «Как ты находишь мой сад?» – «Это рай на земле», – сказал юноша. И садовник засмеялся, и затем он встал, и скрылся на некоторое время, и вернулся, неся поднос, на котором были жирные куры, прекрасная снедь и сахарные сласти. Он поставил поднос перед юношей и сказал: «Ешь, пока не насытишься».
«И я ел, – говорил Ибрахим, – пока не наелся вдоволь, и когда садовник увидел, что я поел, он обрадовался и сказал: «Клянусь Аллахом, таковы дела царей и царских сыновей! О Ибрахим, – сказал он потом, – что у тебя в этом мешке?» И я развязал перед ним мешок, и садовник сказал; «Носи его с собой, он будет тебе полезен, когда явится госпожа Джамила, когда она приедет, я не смогу принести тебе чего-нибудь поесть».
И он встал, и взял меня за руку, и привёл в одно место, напротив домика Джамилы, и сделал там беседку среди деревьев, и сказал: «Залезай сюда. Когда она приедет, ты увидишь её, а она тебя не увидит, и это самая большая хитрость, какая у меня есть, а полагаться следует на Аллаха. Когда она начнёт петь, пой под её пенье, а когда она уйдёт, возвращайся благополучно туда, откуда пришёл, если захочет Аллах».
И юноша поблагодарил садовника и хотел поцеловать ему руку, но садовник не дал ему. А затем юноша положил мешок в беседку, которую садовник ему сделал, и садовник сказал: «О Ибрахим, гуляй в саду и ешь в нем плоды, срок прихода твоей госпожи – завтра».
И Ибрахим стал гулять в саду и есть в нем плоды, и он провёл ночь у садовника, а когда наступило утро, и засияло светом, и заблистало, Ибрахим совершил утреннюю молитву, и вдруг садовник пришёл к нему с пожелтевшим лицом и сказал: «Вставай, о дитя моё, и лезь в беседку – невольницы пришли, чтобы убирать это место, и она придёт после них…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот пятьдесят седьмая ночь
Когда же настала девятьсот пятьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что садовник, войдя в сад к Ибрахиму ибн альХасыбу, сказал: «Вставай, о дитя моё, и лезь в беседку – невольницы пришли убирать это место, и она придёт после них. Берегись плюнуть, высморкаться или чихнуть, – мы тогда погибнем, и я и ты». И юноша встал и залез в беседку, а садовник ушёл, говоря: «Да наделит тебя Аллах благополучием, о дитя моё». И когда юноша сидел, вдруг пришли пять невольниц, подобных которым никто не видел, и вошли в домик, и, сняв с себя одежду, вымыли и опрыскали его розовой водой, и потом они зажгли куренья из алоэ и амбры и разостлали парчу. А после них пришли пятьдесят невольниц с музыкальными инструментами, и Джамила шла посреди них, под красным парчовым навесом, и невольницы приподнимали полы навеса золотыми крючками, пока она не вошла в домик, и юноша не увидел даже её облика и одежды.
