Владислав Крапивин - Колесо Перепёлкина
Простенькая игра, но и Васе, и Колесу было весело. Касаясь шины, Вася ощущал на миг тихий «дзенькающий» смех Колеса.
Наконец Вася толкнул Колесо так неточно, что оно укатилось под батарею и оттуда — не к Васе, а под стол. Побренчало там и легло на бок. Вася кинулся к нему.
«Ты почему не туда уехало?»
«Потому что ты не туда меня направил. Я ведь отталкиваюсь по закону.»
«По какому закону?»
«По физическому. Угол падения равен углу отражения».
«Но никакого же падения не было», — осторожно напомнил Вася (может, Колесо обиделось?)
«В физике стуканье о стенку все равно, что падение на пол…»
«Мы про такое еще не учили, во втором классе физику не проходят. А ты откуда все это знаешь? Ведь на чердаке школы нету…»
«Я же тебе говорило! У меня был друг, старый репродуктор. Он за свою жизнь столько всяких радиопередач проговорил! В том числе и научных. И всё помнил. И рассказывал мне… Делать-то все равно было нечего, кроме как разговаривать.»
«А где он сейчас, этот репродуктор?»
Вася ладонью ощутил похожее на вздох щекотанье:
«Не знаю. Наверно, его выбросили как и меня, только в другое место. Связь оборвалась…»
Кажется, Колесо загрустило. «Ну, не горюй, теперь я твой друг», — хотел сказать Вася, но постеснялся. И вместо этого предложил:
«Пойдем играть на улицу!»
«Пойдем!» — обрадовалось Колесо.
Вася подскочил и брякнулся макушкой — он забыл, что сидит под столом. Брякнулся не больно, потому что был в панаме. И, к тому же, от этого «бряка» в голове вспыхнула конструкторская мысль. Вася вытащил из-за шкафа метровый кусок толстой проволоки, который припрятал там на всякий случай еще осенью. Просунул конец во колесную втулку. Пыхтя от усилий, загнул его плоскогубцами и молотком. А другой конец выгнул так, что получилась удобная рукоятка — держи и кати Колесо перед собой!
«Прекрасно придумано! — оценило Колесо».
Вася и сам понял, что прекрасно! Ведь слова Колеса он ощутил через проволоку. Значит, чтобы разговаривать, не обязательно держаться за обод или спицы, можно и за рукоятку!
«Поехали!»
Утро было такое же солнечное, как вчера. Пахло молодой травой, липкими листиками тополей и политым из шланга асфальтом. Вася с удовольствием посмотрел на себя в лужицу — он опять был, как африканский путешественник. А Колесо радостно вспороло воду и принялось печатать на асфальте свой шинный узор — три тонкие линии, а между ними крохотные треугольники…
Миновали двор, деревянный переулок Цветоводов и оказались на лужайке с россыпью цветущих одуванчиков. И двинулись напрямик. Мохнатые солнечные головки мягко чиркали Васю по щиколоткам, а Колесо по спицам. И тому, и другому это было приятно.
«З-здорово придумано!» — весело звенела проволока.
Потом начались лопухи и всякие чертополоховые джунгли. Костюм «сафари» опять обретал потрепанный (как и положено одежде путешественника) вид. Но это мелочи! Зато Колесу здесь нравилось. И Вася рассказывал ему про свои игры, про фотоохоту на африканских зверей. Колесо много знало про Африку и ее обитателей — из географических передач и сказок о докторе Айболите, которые оно слышало от репродуктора.
Вася рассказал про вчерашнего кота-леопарда и тут же вспомнил про следы на бетоне.
«Эх, жалко, что бетон уже застыл! А то бы и твой след можно было отпечатать.»
«Да, хотелось бы, — взволнованно отозвалось Колесо. — А, может быть, он еще не совсем застыл?»
«Боюсь, что совсем… Ну, посмотрим!»
Они стали пробираться через лопухи и бурьянный сухостой. И Вася знал, какая тревожно печальная мысль появится там (она и теперь уже шевелилась): «Могло случится, что след сейчас был бы, а меня уже не было…» Однако все вышло по-другому.
Да, бетон сделался, словно камень, это не удивительно. Удивительно другое — рядом с Васиным следом четко виднелся еще один!
Можно подумать, что вчера Вася встал на бетонную полоску двумя ногами. Но этого же не было! На двух ногах он провалился бы в незастывшую кашу по косточку. И к тому же… да, след не Васин! Отпечатанная босая ступня была чуть поменьше.
Вот загадка! Ну, прямо как с чужим следом в книжке о Робинзоне.
— Ну и фокус… — пробормотал Вася.
Колесо сразу сообразило, в чем дело. И откликнулось бодро.
«Это же тайна! С тайнами интереснее!»
С ними, конечно, интереснее, но Вася ощутил не азарт, а беспокойство. Словно кто-то следил за ним из сорняковых зарослей. И… заросли эти вдруг зашуршали. Вася рывком оглянулся.
Ну, кого угодно он мог ожидать, даже настоящего льва или гориллу! Только вот не это вредное существо!
Из чащи шагнула Мика Таевская.
К ее клетчатой юбке и к белой футболке с разноцветной птицей на груди пристали репьи. Такой же сухой репей прицепился к скрученному в кольцо локону. В ушах блестели крохотные (не запрещенные в школе) зеленые сережки. Смотрела Таевская не на Васю, а, кажется, на свои плетеные сандалетки.
— Здравствуй, Перепёлкин…
— Здравствуй, — неуверенно хмыкнул Вася. Нельзя сказать, что встреча его обрадовала. Он давно уже не испытывал к Таевской никаких чувств, с того самого дня. И даже не глядел на нее, когда встречал в школьном коридоре или буфете. Чего на нее глядеть!
А что ей сейчас-то надо? Небось скажет: «Зачем тебе эта детсадовская игрушка?» Хорошо бы ответить как-нибудь посуровее…
Но она спросила про другое:
— Перепёлкин… то есть Вася… Можно я сразу скажу, что хотела? — Махнула на него глазами-бабочками и опять уставилась вниз.
— Ну… скажи… — А что еще он мог ответить? Не гнать же, если уж появилась тут.
— Я… Ты меня извини, за то, что тогда осенью… Понимаешь, я была очень-очень глупая…
— А сейчас, что ли, поумнела? — опять хмыкнул он. И опять как-то нерешительно.
— Да… наверно… — кивнула Мика, словно огородившись от насмешки. — Я тогда… была еще вся такая… очень послушная. Бабушка все время учила: «Ты должна всё-всё рассказывать учительнице. И если к тебе кто-то пристает со всякими глупостями…»
— Разве я к тебе приставал?
— Ну, я же говорю: глупая была… — тихо объяснила Мика. — А потом…
— Что «потом»? — бормотнул Вася, потому что надо было что-то сказать.
— Потом я так… ну, горевала, что ты в другой класс ушел. Даже до слез…
— Надо же… — сказал Вася и покатал по траве туда-сюда Колесо.
— Конечно, ты сейчас меня, наверно, ненавидишь… — прошептала Мика и отлепила от футболки репей. И стала катать в пальцах.
— Да вот еще… — Вася глядел поверх Микиной головы, на дальние деревья. — Я уж и забыл про все… — И это была правда.
Они надолго замолчали и по-прежнему не смотрели друг на друга.
«Кто она такая?» — вдруг почувствовал Вася через проволоку вопрос Колеса. Кажется, в вопросе была нотка недовольства.
— Потом расскажу, — вслух откликнулся Вася.
— Что? — вздрогнула Мика.
— Ничего. Это я не тебе… Ты как меня тут разыскала? — И подумал: «Сейчас соврет, что случайно».
Мика не стала врать:
— Потому что я… ходила за тобой несколько дней. По пятам…
— Для чего? — насупленно сказал Вася.
— Чтобы все тебе сказать… наконец.
«Придумала какое-то кино…» — чуть снова не хмыкнул Вася. Но почему-то не посмел. И в тот же миг догадался:
— Значит, вчера ты за мной тоже следила? Вот здесь!
Мика виновато закивала опущенной головой — так, что репей на локоне закачался туда-сюда.
— И ногу рядом с моей… это ты отпечатала?
Она опять закивала, глядя на сандалетки.
— А зачем?
Мика шевельнула плечом. Прошептала:
— Если тебе… это противно, можно выколупать. Молотком или ломиком.
Васе не было противно. «Мне все равно», — хотел сказать он. Или даже сказал? Потому что Колесо вдруг спросило с легкой ехидцей:
«А может, не совсем все равно?»
Вася не обратил внимания на иронию. Он думал: «А что дальше-то?» Если бы Мика ушла, все, как говорится, встало бы на свои места. Но Мика не уходила. Мало того, она сбивчиво выговорила:
— Вася, а теперь… может быть, если ты…
— Что? — сказал он.
— Ну… если ты не очень сердишься… может быть, еще можно?
— Что? — опять сказал он и посмотрел Мике в лицо. Она часто замигала, но не отвела глаз.
— То, что в письме… Подружиться…
Вася тоже замигал.
Он был не злопамятный. Не обидчивый. Кроме того, похоже, что Мика Таевская в самом деле поумнела. А глаза-бабочки, они стали даже еще как-то… крылатее, что ли. И теперь, к тому же, на крылышках-ресницах блестели влажные искры.
Вася подумал еще чуть-чуть, вздохнул и сказал:
— Ну, ладно. Давай…
Мика заулыбалась и оказалась рядом. И они бок о бок пошли через ломкий старый бурьян и мягкие свежие лопухи. И как-то само собой вышло, что взялись за руки. Вася правой рукой держал проволоку-каталку колеса, а левой теплую Микину ладошку.
