Ян Бжехва - Путешествия пана Кляксы
Матросы сразу же пришли в себя. Даже Амбо перестал лязгать зубами.
— Капитан, — гремел голос пана Кляксы, — приказываю вылить в море весь запас щавелевого супа!
Немедля по приказу капитана восемь рослых сказандцев прыгнули в трюм. Через минуту суп из обоих баков был вылит за борт в бушующее море. Отяжелевшие волны опали. Акулы, почувствовав наконец вкусную пищу, успокоились. Сытный щавелевый суп просачивался сквозь стиснутые зубы в их пустые желудки.
Пан Клякса, ухватившись одной рукой за шест, в надутом ветром сюртуке болтался над водой, как воздушный шар, и рассматривал акул. Вернувшись на палубу, он сказал капитану:
— Мы больше не можем рассчитывать на акул. Они все больны. У одних больше не разжимаются челюсти, у других — язва желудка, у третьих — атрофия почек и водянка. Они долго не протянут. Когда у них начнутся судороги, они потопят корабль. Суп не вернет им ни сил, ни здоровья.
— Что же нам делать? — побледнев, спросил капитан.
— Рубить канаты, — ответил пан Клякса, обеими руками выжимая бороду.
Капитан достал из ножен кортик, наточил его о подошву и перерезал канаты. Освободившиеся морские хищники перевернулись вверх брюхом и скрылись в волнах. Судно, избавившись от их тяжести, запрыгало, как поплавок. Шторм стих. Измученные матросы почувствовали острый голод.
— Вам же не нравился щавелевый суп, — ехидно заметил пан Клякса. — Теперь, по крайней мере, вы не будете капризничать.
— Есть хочу! — закричал Амбо.
— Есть хотим! — подхватили сказандцы.
Пан Клякса вытащил из своих бездонных карманов горсть оставшихся питательных таблеток, которые он получил на дорогу от Патентоника XXIX. Капитан установил ежедневную норму по четверти таблетки на каждого.
— У нас кончается вода, — озабоченно сказал капитан. — Не знаю, дотянем ли до конца недели.
Но пан Клякса не слышал его слов. Он не хотел ни есть, ни пить. Он по-прежнему стоял на одной ноге и думал. Когда он рассматривал акул, из его сюртука выпали подарки Великого Изобретателя. Волшебные очки и аппарат для чтения мыслей пошли на дно. Автоматическая карта плавала где-то неподалеку. На ней можно было разглядеть только кусочек Бакланского моря и часть острова, до половины объеденного рыбами и напоминавшего теперь полуостров.
Любой другой на месте пана Кляксы сразу растерялся бы. Да, да, любой другой. Но не пан Клякса. Этот великий человек стоял на одной ноге и думал. А борода его указывала на юг. Он созвал матросов, приказал им поднять шест, к которому раньше был привязан Амбо, и крепко держать его. Потом вскарабкался наверх и, уцепившись одной рукой, повис в воздухе. Ветер надул его широкий сюртук, карманы и жилет, и судно под парусом устремилось туда, куда показывала борода пана Кляксы. Матросы, судорожно сжимая шест, с трудом удерживали его в вертикальном положении, а капитан запел гимн Сказандии:
Эту песню подхватите,Пусть услышит нас весь свет!Правь, Великий наш Сказитель,Много, много, много лет.
Все с радостью подхватили эту великолепную песню в честь Великого Сказителя, потом наступила тишина. Каждый принялся сочинять свою ежедневную сказку.
С наступлением ночи пан Клякса по шесту спустился вниз, а команда удалилась на отдых.
— Я остаюсь на вахте, — заявил пан Клякса, — я умею спать с открытыми глазами, к тому же я очень люблю смотреть на луну. Мой учитель в Саламанке научил меня использовать силу лунного притяжения в дальних плаваниях.
Вскоре из трюма донесся храп двадцати пяти матросов. Только капитан бормотал во сне сказку о том, как у акулы заболел зуб и она запломбировала его золотой рыбкой.
А пан Клякса бодрствовал на палубе, вглядываясь в луну. В полночь он заметил на ней отражение шхуны, паруса которой были похожи на три облачка. Быстро прикинув в уме, пан Клякса определил курс шхуны, ее расстояние от вермишельской бочки и среднюю скорость.
«В пять пятнадцать мы увидим ее с правого борта, — подумал он. — В пять сорок пять мы будем от нее на расстоянии голоса. В пять нужно будить команду!»
Приняв такое решение, пан Клякса расстелил на палубе сюртук и буркнул под нос:
— А теперь Амброжи спать ложится тоже.
Великий ученый любил иногда поговорить сам с собой в рифму.
Тучи закрыли луну. В ночной тишине слышался только храп сказандцев, бормотание капитана и плеск волн. На поверхности моря кое-где поблескивали электрические рыбы. Пан Клякса растянулся на сюртуке и уснул с открытыми глазами.
Аптечный полуостров
Ровно в пять часов матросов разбудила команда:
— Подъем! Вставайте!
Экипаж выстроился на палубе, и пан Клякса, поглаживая бороду, торжественно произнес:
— Капитан! Матросы! Сказандцы! Через минуту на горизонте покажется корабль. Я еще не установил, под каким флагом он плывет. Я знаю многих капитанов дальнего плавания. Корабль, вероятно, примет нас на борт, и мы благополучно продолжим нашу экспедицию. Чернила прежде всего! Вольно!
Затем матросы получили по порции питательных таблеток, допили остатки воды и принялись за свои обычные занятия.
Море было спокойное и гладкое, как озеро. По временам поющие рыбы высовывали из воды овальные мордочки, и тогда раздавались тихие звуки, словно где-то рядом пищал комар или играла музыкальная шкатулка.
Как и предсказывал пан Клякса, в назначенное время на фоне восходящего солнца показались три серебристых, надутых ветром паруса. Матросы сбежались на нос корабля и, размахивая руками, заорали что есть мочи:
— Эй! На помощь! О-го-го! Цып-цып-цып!
Пан Клякса приказал матросам замолчать и собрал команду. Он построил матросов пирамидой, сам вскарабкался наверх и молча стал всматриваться в даль. Нам уже известна необыкновенная изобретательность великого ученого. На этот раз он скосил зрачки к носу, слил два взгляда в один, и сила зрения удвоилась.
Через минуту сказандцы услышали отрывистые слова:
— Вижу… На палубе люди в белом… Флаг… Не могу разглядеть… Ага! Теперь вижу… Так оно и есть… Череп… Понятно… Корабль пиратский… Пираты возьмут нас в плен и потребуют выкупа… Не тряситесь, черт побери!… Не я первый стану пленником пиратов. Много лет назад то же самое случилось с Юлием Цезарем… Кто там дрожит? Не бойтесь! Амброжи Клякса с вами!… Что? Вы не знаете, кто такой Юлий Це…?
К сожалению, эту фразу пан Клякса не успел закончить. Матросов вдруг охватил такой страх, что пирамида зашаталась, наш ученый рухнул за борт и исчез в пучине. Однако он тут же выплыл на поверхность, выпуская изо рта фонтаны воды, как кит. Вдруг рядом с ним появились две рыбы-пилы.
— Они его перепилят! — отчаянно завопил боцман Терно.
— Человек за бортом! — как полагается в таких случаях, крикнул капитан.
Но, прежде чем кто-либо успел броситься на помощь, пан Клякса с ловкостью заправского наездника вскочил верхом на одну из рыб и заставил ее перепилить другую. Затем он подплыл к кораблю, приказал спустить шест и взобрался по нему на палубу.
— Нет ничего полезнее морского купания, — весело сообщил он.
Тем временем шхуна приблизилась уже настолько, что на ней можно было разглядеть людей в белых халатах.
— Они похожи на врачей или санитаров, — заметил капитан.
— Ясно вижу название корабля! — закричал Амбо.
— Не кричи, у меня барабанные перепонки лопнут! — осадил его пан Клякса. — Я уже давно вижу надпись на борту. Шхуна называется «Пилюля».
Когда корабль подошел поближе, капитан, размахивая руками, просигналил:
«Нуждаемся в помощи. Вы пираты?»
С «Пилюли» человек в белом халате ответил двумя флажками:
«Мы флагманский корабль всемилостивейшего Магистра Микстурия II, Удельного Провизора Аптечного полуострова и обеих Рецептурий. Принимаем вас на борт „Пилюли“. Держитесь наветренной стороны. Начинаем маневрировать. Подходим».
— Слава Микстурию Второму! — закричал капитан.
— Слава! — подхватили сказандцы.
— Понятно, — поразмыслив, сказал пан Клякса. — Череп — это просто символ ядовитых лекарств в аптеках. С пиратами было бы легче договориться. Но ничего не поделаешь, у нас нет выбора.
«Пилюля», воспользовавшись легким бризом, приблизилась к судну сказандцев и встала с ним борт о борт.
— Пересаживаемся! — крикнул пан Клякса и первым прыгнул на палубу шхуны.
Вслед за ним гуськом двинулся экипаж бочки. Последним сошел капитан. Через минуту Правительственное Дупло вермишельцев одиноко качалось на волнах.
На «Пилюле» наших путешественников встретили весьма радушно.
Обе команды выстроились на палубе, и капитаны кораблей оказали друг другу положенные почести. Пан Клякса стоял в стороне и с любопытством наблюдал за церемонией. Все подданные Микстурия II были одеты в белоснежные халаты. Лица их украшали узкие короткие бородки, постриженные клином. От людей исходил резкий запах лекарственных трав.
