Баян Ширянов - Низший пилотаж

– Напевал Блим Кололей, держа на коленях стрем-пакет, сидя при этом в автобусе, который направлялся в район, который Блим Кололей избрал для очередного выездного джеф-сейшена.

В принципе, по причине стремности хаты, многие шировые избирают для ублаготворения полевую форму работы. Но варить шнягу в лесу и мульку в парадняке – это совершенно разные вещи. Для первого нарк должен заблаговременно снарядиться всеми компонентами, а для полевого джеф-сейшена все что надо можно нааскать или купить на месте. Кроме, разумеется, набора шариковых ручек разных оттенков, которыми пишутся терки.

Но выездному джеф-сейшену предшествует и другая предварительная работа. На полу расстилается карта Москвы и на ней, в выбранном районе, отмечаются кружочками и крестиками все драги и полукаличные, по справочнику. После этого выбирается оптимальный маршрут, и торчок готов в путь.

Так и у Блима Кололея в стрем-пакете лежала такая карта. Но она бывала нужна только для первой или второй тусовки. В следующие разы местность запоминалась, и пособия по прохождению маршрута Великого Джефого Пути были уже излишними.

Кроме карты, стрем-пакет содержал полный комплект джефого торчка. Блиму Кололею было легче таскать с собой лишние полколо, чем постоянно аскать по параднякам усусь, бесконечно отвечая на идиотские вопросы жильцов.

– Два наркота в черных куртках, в галифе и с сапогамиШли на место преступленья в город Кунцево далекий…Где чекисты да бендерцы, всяки люберцы да негрыУтащили бочку джефа из аптеки Моссовета.Да слегка переборщили, наколовшись мульки сраной,Увидали они глюку, что повяжут всех их вместе.Глюки с мульки – это вкусно!Глюки с мульки – это классно!Заходите, глюки с мульки!А наркоты подоспели прям в разгар прихода глюков,И давай ширяться джефом, не бодяжа марцифали!А чекисты да бендерцы, всяки люберцы да негрыПобросали все баяны и бодяжные машины.И уебывать помчались в направленьи ФэЭрГэ, бля,Позабыв про бочку джефа, канули в века навечно!

– Пел про себя Блим Кололей, лишь слегка переиначивая слова знакомой песни. У него было приподнятое настроение, ибо автобусная остановка была рядом с полукаличной, а на ее помоечке нашлись терки, одну из которых Блим Кололей заполнил и теперь шел вырубать джеф.

Район действительно оказался классным. В первой же драге Блима Кололея отоварили. Правда один из пузырей оказался «негро вигро», темного стекла, и полезной жидкости в нем явно было меньше, чем положенные десять кубов.

Выбрав подходящую домину, Блим Кололей поднялся на лифте к последнему этажу, вышел на черную лестницу и расположился на ступеньках. Бодяжить.

Мне себя ужасно жаль,Я подсел на марцифаль.И теперь брожу один,Вырубая эфедрин!Эфедрин, эритро эфедрин,Эритро эфедрин, любимый изомер…

– Чуть ли не в голос распевал Блим Кололей, бодяжа жидкость в темном пузырьке. Но когда он это ширнул, он не почувствовал обычного действия. Прихода не было, зато на языке появился четкий вкус корвалола. И Блим Кололей понял, что его наебали. Но остался второй фуфырь. Он немедленно пошел в дело.

Приход от этого пузырька превзошел все ожидания. Блим Кололей, как был, с задранным рукавом и баяном в другой руке улегся на ступеньках, смежив веки.

Вдруг послышались чьи-то шаги. Двое поднимались по лестнице к пролету, на котором приходовался Блим Кололей. Поняв, что он все равно не успеет собрать стрем-пакет, и собственного постремания не избежать, Блим Кололей решил не реагировать, и наслаждаться таской пока это возможно.

Но, странное дело, эти двое прошли мимо. Они аккуратно перешагнули через разложенные на носовом платке баяны и прочую аппаратуру и пошли дальше. Заскрипела железная дверь, и вновь послышались приглушенные, что-то обсуждающие голоса.

Блим Кололей расслабился. Если не постремали сразу, значит, не постремают вообще. Он открыл глаза, сел и закурил.

Вскоре опять скрипнула дверь. На верхней площадке появились двое. Мужик в ватнике и тетка.

– А, – Радостно осклабился мужик, – Очухался?

Блим Кололей кивнул.

– Колешься? – Спросила тетка.

Прокашлявшись, Блим Кололей хрипло сказал:

– Ага…

Мужик и тетка стали спускаться, при этом мужик лыбился и подмигивал:

– А мы-то идем лифт чинить и тебя видим. Лежишь и не дышишь. Думали ментов вызывать надо. Помер наркоман. Ан нет. Живой!

Чем это ты колешься-то?

– А вот. – Показал Блим Кололей фуфырь из-под джефа. – Лекарство такое.

– Ишь ты!… – Покачал головой мужик. – Не, по мне лучше это…

Он распахнул ватник и показал торчащую из штанов бомбу «Кавказа».

– А мне мое лучше… – Возразил Блим Кололей.

– Ну, как знаешь… – Хмыкнул мужик и скрылся из поля зрения Блима Кололея.

Встав, Блим Кололей прошелся, разминая ноги. Стены были здесь покрыты разными надписями, типа «Вася – мудак», «Ебу целок» с номером телефона, «Спартак – чемпион». Но внимание Блима Кололея привлек странный убористый текст. Приноровившись к чужому почерку, он прочитал:

«Нас было четверо друзей. Мы очень хотели поебать девушку, но у нас никак это не получалось. И тогда мы стали тренироваться друг на друге. Сперва мы целовались в губы, а потом стали сосать друг у друга хуи. И однажды мы решили, а зачем нам девушка? И стали ебать друг друга в попы. И всем нам теперь очень хорошо. Делайте как мы, и вы будете счастливы.»

Посмеявшись немного, Блим Кололей начертал чуть ниже:

«Нас было четверо друзей. Мы были очень несчастны. И однажды мы узнали, что такое мулька. Мы стали ею ширяться и стали счастливы. Все ширяйтесь мулькой!»

Дописав последнюю фразу-лозунг, Блим Кололей спустился к остаткам мульки и вмазался последними пятью кубами. Наскоро приходнувшись, он спустился вниз.

Выходя из парадняка, тут же, на скамеечке, он увидел знакомую пару лифтеров. Между ними стояла вскрытая бомба, а в руках у них были стаканы, полные темной жидкости. Блим Кололей зачем-то помахал им на прощание, а они помахали ему вслед.

И Блим Кололей направился к следующей полукаличной. Выездной джеф-сейшен продолжался.

ЗАМОРОЧКА – 7.

Ты ебешь Женьку Полный Крышесъезддд уже третью или четвертую неделю. Пока ты бегаешь за салютом, она путанит, принося в дом баксы и хавчик. Пока ты варишь винта, она, на пару с тобой, в одной узкой кухне, превращенной в винтоварню, готовит всякие вкусности. Затем ты хаваешь и ширяешь ее.

А она ширяет тебя.

А потом, весь остаток ночи, ибо приезжает она часам к трем, ты ее ебешь. Пизда Женьки Полный Крышесъезддд на удивление узка, никакой разъебанности. Хуй входит в нее плотно, как пробка в бутылку, нет, как поршень в шприц, без малейшего зазора. И ты ебешь ее, ебешь, ебешь…

До полного нестояния ни на что.

Тогда начинаются заморочки.

Ты уже внушал ей мысли на расстоянии. Ты уже подчинял ее своей воле. Ты уже путешествовал с ней по астральным мирам. Ты уже делал с ней такое, что не приснится и самому вычурному фантасту. И все это в натуре. Ну, разве что, с легкой примесью безобидных глюков.

Но сегодня, после чумовой ебли, у тебя зачесалась голова. Конечно, это могло произойти и по причине ее трехдневной немытости, но такой почесон был тебе уже знаком.

Порывшись в гигиенических принадлежностях, ты откопал самую мелкую расческу, и причесался, после каждого прохода пристально рассматривая пространство между зубьями. И вот, ты нашел. Это создание, запутавшись в выпавших волосах, вяло шевелило шестью лапками.

Ты показал это Женьке Полный Крышесъезддд и объяснил, что этого зверя зовут головная вошь, а в хипповском простонародье – «мустанг». И ежели она появилась, то, по причине длинных волос у вас обоих, заражены ею вы оба. И сейчас нет мазы разбирать интересный вопрос, кто же подцепил их первыми, а надо провести быструю и решительную борьбу.

И ты потребовал, чтобы Женька Полный Крышесъезддд дала тебе свою голову для обследования. По своему опыту зная, что мустанги селятся большей частью за ушами, ты начал именно с этих районов.

Методично перебирая пряди волос Женьки Полный Крышесъезддд, ты нашел одного прицепившегося к коже вша, потом второго, третьего. Сперва ты извлекал животное и показывал его хозяйке, чтобы она убедилась в реальности их существования на ее голове. На первых экземплярах ты показал, как их надо сдавливать между ногтями, чтобы они издали свой последний звук «щелк!».