Зуб Уилкинса - Джонс Диана Уинн
— Но там же не было напряжения! — твердил Мартин. — Там и проводов-то нет!
— Не подумали мы об этом, — придушенно пробурчал Вернон сквозь платок Джесс. — Знали же, что она ведьма. Видели, как та жестянка мимо пролетела? А я наверняка целился! Я вообще-то меткий!
— И в Громилу ты промахнулся, — мрачно припомнила Джесс. — А тоже попасть было легче легкого. Но как они тихо подкрались! Мне и в голову не приходило, что они где-то поблизости!
Фрэнк покосился на Мартина, потому что его посетила более актуальная мысль. Мартин передернул плечами, словно его это не беспокоило.
— А нас-то ты слышала? — спросил Фрэнк. — Мы ломились в хижину, как слоны!
— Нет, — ответила Джесс. — Ни звука. Я совершенно не знала, что вы там делаете.
После этого они сидели очень тихо, рассеянно выщипывая травинки и дрожа на сильном ветру, и наконец Джесс подняла голову и поинтересовалась:
— А что нам теперь делать с Сайласом? У нас полный провал, а я даже думать не могу о том, что теперь у него всегда будет такая раздутая блестящая щека!
— И к тому же болит, — отозвался Вернон из-под платка Фрэнка. — Что там она несла насчет портных? Нам поможет, если мы это поймем?
— Все равно я глухо не понимаю, — вздохнул Мартин. — Но поговорку я знаю. Это Елизавета Первая так пошутила. «Девять портных сделают человека из кого хочешь». Меня этой Елизаветой в школе уже замучили, потому-то я и помню. — И он посмотрел на Фрэнка — полусмущенно, полузадорно: только попробуй, мол, посмейся!
Смеяться Фрэнк не собирался.
— Но ведь если это правда, выходит, что Громила отдал ей за зуб девять человек! Не может быть!
— А сколько всего народу в банде? — быстро спросила Джесс, вздрогнув от страшной догадки.
— Не считал. — Вернон потянулся за платком Мартина.
— Больше девяти, — сказал Фрэнк. — Всегда кажется, что их человек сто.
Джесс перебрала в памяти всех, кто был у хижины. По именам она их не знала.
— Громила, Стаффорд, Пискля, Глазки-Бусинки, в рваных штанах, мелкий набыченный, потом тот, который подделывается под Громилу, потом черноволосый, еще совсем белобрысый… Знаешь, Фрэнк, их там сегодня действительно было девять!!!
— Это случайно! — упирался Фрэнк, самому себе не веря. — На такое даже Громила не способен!
— Если он это и сделал, — сказал Вернон, осторожно усаживаясь и держа платки наготове, — то у нас все равно так не выйдет. Нас всего четверо, а Сайласа я больше впутывать не буду.
— Можно попросить Кэт Мэтьюз, — робко предложила Джесс. — В виде одолжения.
— Все равно только пятеро, — пожал плечами Мартин. — И Кэт нипочем не согласится. В жизни не видел такой дуры. Она наверняка струсит.
Джесс собралась было защищать Кэт, но тут вмешался Фрэнк:
— Так и я струшу. И все мы. Ты что, не знаешь, что бывает с теми, кто продает душу злым силам?
— Они сначала процветают, — закивала Джесс, — а потом, когда лежат на смертном одре, зло приходит за ними, стучит в двери и уволакивает несчастных за собой и не внемлет мольбам о пощаде! Ой, Фрэнк! Неужели у Громилы совсем нет мозгов?!
— А может, и совсем, — буркнул Мартин. — Мы же так и думали.
Все снова замолчали. У Джесс было такое чувство, что Фрэнк оттащил их от края зияющей бездны — или, может быть, от разинутой пасти? Джесс благодарно посмотрела на брата, но вид у Фрэнка был просто встревоженный.
— Так что будем делать? — спросил наконец Вернон.
— Наследство Дженни! — провозгласила Джесс.
— А что наследство Дженни? — поинтересовался Фрэнк.
Джесс встала на колени и попыталась объяснить:
— Бидди говорит, что Дженни будет хромать, пока не обретет его. Потом она разозлилась на нас с Верноном и добавила к этому еще и Сайласа. То есть им не станет лучше, пока наследство не найдется. А поэтому нам стоит его разыскать.
— Но она же говорила, что этого не будет никогда, — возразил Фрэнк.
— Знаю. Она и думала, что никогда. Но мы никаких «никогда» не допустим. Мы его разыщем и покажем Бидди, что почем! Я за то, чтобы пойти и расспросить Дженни про это!
Вернон тут же поднялся:
— Пошли прямо сейчас. Однако Мартин простонал:
— Ни за что!
И остался сидеть.
— Так будет правильно, — согласился Фрэнк с сестрой. — Это по-честному. Девчонки согласились перестать обзываться, если мы сделаем что-нибудь Бидди. Что-нибудь мы уже сделали.
— Поганки мелкие, — надулся Мартин.
— Мартин, — сурово сказал Вернон. — А ну пошли, не дури. Лично мне никто не говорил, что девочек бить нельзя.
К великому облегчению Фрэнка Мартин неохотно поднялся и вместе с остальными направился через поле к большому унылому дому Адамсов. Они уже подошли к стене цвета сыра, и тут Джесс вдруг воскликнула: «Ой, мамочки!» — и зажала рот ладонью.
— Что стряслось? — спросил Фрэнк.
— Ничего, твой платок у меня, — успокоил ее Вернон.
— Да нет! — отмахнулась Джесс. — Ой, мамочки! Я только сейчас вспомнила, кто тот странный дядечка, который спас нас от Громилы! Это же их папа — мистер Адамс!
— Елки-моталки! — подпрыгнул Мартин. Вернон уставился на Джесс, и глаза у него становились все больше и больше.
— Правда! — отчаянно пискнула Джесс.
— Понял, — произнес Вернон. — Связочка, да? Ну что, спросим?
— Придется, — решил Фрэнк. — Иначе не вылечим Сайласа.
Впав в полнейшее уныние, они стайкой подошли к облупленной двери, и Фрэнк постучал. Изнутри снова раздались те же гулкие шаги, дверь открыла та же высокая рассеянная дама, и даже во рту у нее, как показалось Джесс, была та же самая сигарета. По крайней мере, с виду сигарета была такая же и так же болталась во рту у дамы, когда та говорила.
— Опять к Фрэнки? — спросила она. — По-моему, они дома. Сегодня вас больше, правда? И палитра побогаче, — заметила тетушка, переводя взгляд с черного лица Вернона и его заляпанного кровью свитера на рыжую шевелюру Мартина. — Как живописно, — заключила она, как и раньше, оставив дверь открытой и удаляясь в дом. — Рыжий, черный и два светлых, — затихал вдали ее голос, — а для гармонии кровавые пятна.
Вернон и Мартин замялись на пороге.
— Это она так приглашает войти, — прошептал Фрэнк.
Он понимал, что тетушка имела в виду, когда говорила о кровавых пятнах. Вернон заляпал кровью куртку Джесс, и еще больше крови было у Фрэнка на штанине, причем он думал, что это его собственная, а не Вернона, но не возражал бы, если бы это была чья-нибудь еще. Он надеялся, что это кровь Стаффорда.
Джесс повела их внутрь следом за тетушкой. Теперь, когда выяснилось, что мистер Адамс, вероятно, водится с Бидди, запах сырости показался ей зловещим. Интересно, думала Джесс, может, эта тетушка — тоже приспешница злых сил? Когда оказалось, что она поджидает их у двери детской, Джесс почти уверилась в своих подозрениях. А тетушка снова оглядела их с ног до головы, и сигарета у нее во рту запрыгала:
— А знаете, вы вчетвером составляете очень славную композицию. Скажите, ваши родители будут не очень против, если я напишу вас маслом?
— Они будут категорически против, — мгновенно отрезала Джесс. — Выйдут из себя.
— Что за чушь! — возмутился Фрэнк. — Они будут просто счастливы!
— Ладно, — усмехнулась тетушка. — Входите. — Она прошла в комнату с мольбертом и остановилась, поджидая их.
— Они будут решительно возражать, — из последних сил упиралась Джесс. — По религиозным мотивам. А Вернон… Вернон принадлежит к одной восточной секте, и ему даже фотографироваться нельзя!
— Ничего подобного! — возразил Вернон. Он даже обиделся. — Только мы сначала хотели поговорить с Фрэнки и Дженни, если вы не возражаете, — обратился он к тетушке.
— Ну так постучитесь к ним, — ответила та. — Пусть придут сюда, и говорите сколько хотите, а я вас тем временем буду писать. Так выйдет даже естественнее.
Они попались. Джесс была готова отлупить мальчиков — Мартина за то, что он застыл с надменным видом, и хотя она начала уже понимать, что надменный вид у него бывает, когда он стесняется, но все равно готова была его отлупить, а Вернона и Фрэнка — за непроходимую тупость, из-за которой они все и попались. Она даже примерилась пнуть Фрэнка, но тот улизнул от нее, чтобы постучать в дверь детской. Джесс потеряла равновесие, ткнулась в Вернона, и у того опять пошла из носа кровь.
