Необычные еврейские сказки (ЛП) - Автор Неизвестен

не решилась, но и заставить себя забыть всё тоже не могла. Теперь каждый раз, когда муж

с рассеянным видом уходил из дому, она знала, куда он идёт, и испытывала ужасные муки

ревности и страха: ведь никогда не знаешь, чего ожидать от демонов, чем можешь

ненароком их прогневить, а тогда жизнь твоя не будет стоить и ломаного гроша.

Наконец, женщина не выдержала и пошла за советом к знаменитому праведнику Рабби

Шефтлу. Вся в слезах она рассказала ему о своей беде.

– Я не могу дать тебе развод, – сказал, подумав, Рабби. – Ведь она не человек, и

совокупление с ней не может считаться изменой.

– Я не хочу развода, я люблю своего мужа! – отвечала плача женщина.

Рабби Шефтл отослал её домой, а на следующий же день приказал ювелиру явиться к

нему.

– Что же ты делаешь со своей жизнью, с жизнью своей жены и детей?! Они ведь любят

тебя, они от тебя зависят! – говорил Рабби, то упрашивая, то угрожая, и, наконец, добился

от мужчины признания своей вины.

И ювелир во всем сознался. Он горько плакал и рассказывал, что не в силах бороться со

своей страстью, что он теряет всякую волю, как только подумает о шеде, и чувствует, словно весь горит в огне.

– Понимаю, – вздохнул Рабби. На следующий день он снова вызвал несчастного к себе и

вручил ему исписанный кусок пергамента.

– Вот, возьми. Это амулет. – Рабби выглядел измождённым, этот амулет явно стоил ему

многих сил и часов без сна. – Пока он с тобой, шеда не сможет к тебе приблизиться. А

потому с этих пор постоянно держи его при себе, даже когда спишь. Вернее, особенно

когда спишь!

Ювелир поблагодарил раввина и с тех пор всегда держал амулет при себе, хотя множество

раз ему до смерти хотелось выкинуть пергамент подальше, и сильная тоска часто

накатывала на его душу. Несколько раз шеда звала его, показывалась ему издали, усугубляя страдания несчастного, но её очарование больше не имело над ним власти, хотя

и заставляло сильно страдать.

40

Шли годы, боль притупилась. Ювелир прожил свою жизнь состоятельным и уважаемым

человеком, его жена умерла, дети выросли и поселились в красивом доме, купленном им

когда-то. И, наконец, пришёл к ювелиру Ангел Смерти и встал в изголовье.

Тогда, перед самой кончиной, ювелир снова увидел свою любовницу-шеду: она пришла к

нему в комнату и стала на расстоянии от ложа, рыдая, окружённая детьми-полудемонами, родившимися от их любви. Она ничуть не изменилась, была всё такой же молодой и

прекрасной.

В эти минуты желание ювелира выкинуть амулет, не дающий ему снова, в последний раз, обнять шеду, которую он любил всем сердцем, стало даже более сильным, чем желание

жить. Но ювелир всё-таки удержался.

Прошло ещё много лет, в Познань пришла война с её бедами и болезнями. Дети ювелира

лишились доходов и распродали имущество, в том числе продали они и дом.

***

Вскоре после покупки дома его новые жильцы поняли, что с домом этим что-то нечисто, во всяком случае, с его погребом: кто бы ни полез в погреб, обязательно с ним что-то

приключалось.

Однажды в погреб забежал поиграть соседский мальчик, а всего через несколько минут

его нашли мёртвым прямо возле самой двери. Горе и ужас охватили еврейскую общину.

Погреб заколотили и решили больше туда не ходить. Три месяца прошли в тишине и

покое, а потом…

В доме начали происходить странные вещи: то кто-то сбрасывал на пол лампы и

подсвечники, то находили разбитую посуду, то в оставленной на столе еде вдруг

появлялись пепел и грязь.

А однажды, когда все жильцы сели за общий стол, кто-то невидимый сдёрнул на пол

скатерть вместе со всем, что стояло на столе.

Сомнений не было: в доме поселилась нечистая сила. Все жильцы съехали кто куда, но

смириться с потерей такого прекрасного дома не могли. А как назло знатоков Тайной

Мудрости, способных изгнать нечисть, в славной своими познаниями Закона познаньской

общине в то время не было. В отчаянии евреи обратились к местным христианским

экзорцистам и даже священникам, но их старания не помогли, стало только хуже.

И тогда главы общины обратились к жившему в другом городе Йоэлю-чудотворцу,

Владеющему Именем.

41

Вскоре Йоэль прибыл в город и на следующий же день отправился в дом. Брошенный

впопыхах, дом выглядел нежилым и страшным, как только и может выглядеть недавно

оставленное людьми место, в тишине его комнат и лежащих вдоль стен тенях явно

таилась угроза. Йоэль, впрочем, не обратил на всё это никакого внимания. Он спустился

по скользким от времени ступеням в погреб и там, в полном одиночестве, стоя в

полумраке, начертил на полу круг и начал читать свои заклинания. Когда он назвал

Тайное Имя, показалось, что весь погреб передёрнулся, будто от холода.

– Кто здесь, отвечайте! – приказал Йоэль, почувствовав, что за кругом кто-то стоит.

– Мы здесь хозяева, это дом нашего отца, – ответил ему голос, который при всем желании

нельзя было бы принять за человеческий.

– Полудемоны, – кивнул Йоэль. – Так я и думал. На каком основании вы считаете этот

дом своим?

– Мы дети хозяина!

– Ювелир – наш отец!

– Дом наш по праву!

– Больше никого из семьи не осталось!

Голоса полудемонов раздались с разных концов погреба и эхом прокатились между

поддерживающими свод колоннами.

– Вы нелюди, как вы можете наследовать человеку? – твёрдо возразил им Йоэль. В

погребе повисла гнетущая тишина, и когда Йоэль решил, что ему больше не ответят, возле

самого круга раздался голос и произнес:

– Мы требуем суда. Раввинского суда.

42

– Хорошо, – согласился Йоэль. – Будет вам суд.

***

В одной из самых больших комнат дома ювелира собрались представители раввинского

суда Познани и те немногие из горожан, кто не побоялся прийти, и кому позволили

присутствовать при суде между полудемонами и жильцами дома. В комнате ради

удобства полудемонов царила полутьма, один угол отгораживала ширма: там и должны

были находиться представители нелюдской стороны. Они там и находились, хотя и

невидимые: в ответ на вопросы судей из-за ширмы раздавались их нечеловеческие голоса, веющим из-за ширмы страхом сковало всех присутствовавших в комнате. Йоэль стоял

между ширмой и публикой, и все с опаской поглядывали на него: сможет ли оградить

людей, если что?

Полудемоны говорили, перебивая друг друга, и пламя свечей танцевало в такт их

рассказу.

– Отец очень любил мать, и она его любила. Он бросал ради неё все людские дела, а она

ради него все свои.

43

– Когда он умирал, мать привела нас к нему, стояла поодаль и плакала, она не могла

подойти ближе из-за амулета, даже находиться в одной с ним комнате ей было очень

трудно.

– И она ему сказала: нашим детям негде жить, они должны будут скитаться в лесах и

пустынях, ведь они наполовину люди и не могут жить со мной, чем дальше, тем им