Владимир Голубев - Лесовик и Метелица
– Забыл, забыл ещё добавить, он ведь, змеюка поганая – Змей Горыныч, – потихоньку палит лес за лесом, жжёт бор за бором. Скоро останутся одни пустоши вокруг горы, так и до тебя, глядишь, скорёхонько доберётся.
– А зачем он поджигает леса? – недоверчиво спросил Муся.
– Как зачем, деревья мешают ему осматривать окрестности. Вдруг какой витязь с мечом к нему подбирается, а? А так на десятки вёрст вокруг ни деревца ни кустика, только пни и сажа.
– Ну тогда совсем другое дело, я такого допустить не могу. Но как же оставить надолго свои деревья, я ведь Лешему клятву давал служить моим зелёным друзьям.
– Да мы ненадолго: день туда, денёк там, раз-два – и сразу обратно, – заверил Болотник и незаметно мигнул Гмызу.
– Ну а как мы, такие мелкие по сравнению с ним, одолеем целую летающую гору? Я даже себе представить не могу, – спросил Муся.
– Одолеем, вот увидишь, потом, он не такой уж большой, ну, конечно, не с ворону, поболее, но всё же, – неуверенно заверил Болотник.
– А сколько у него голов-то, надеюсь, не двенадцать? – поинтересовался лесовик.
– Две-на-дцать? Разве такое бывает? – испуганно спросил Гмыз и покосился на Болотника. Последний всё больше и больше съёживался от неудобных вопросов.
– Ну, не двенадцать, вообще-то, – заверил Болотник.
– Скажи нам точно: сколько у Змея Горыныча голов? – попросил Муся.
– Да, и не вздумай врать! – добавил Гмыз.
Болотник по привычке обхватил голову руками и даже закрыл глаза. Прошло несколько минут, пока он вновь заговорил:
– Скажи, Муся, двенадцать больше, чем девять, или нет?
– Да ты не умеешь считать! – раскусил гостя лесовик и рассмеялся.
– Ну не умею, а зачем мне в Буром болоте ваши буквы, цифры?
– Сидел бы ты там, и нам спокойней жилось бы! – подвёл итог Гмыз.
– Ладно с этими головами, пересчитаем, ну а как же мы подберёмся к горе, если он нас сразу приметит? – воскликнул Муся. – Да и меча у меня нет никакого. А у вас есть оружие-то?
– Отродясь болотники не баловались железом!
– А мы, гмызы, вообще мирный народ. У меня только есть верёвки и надежные мешки для сокровищ.
– Вот это компания! – рассмеялся боровик. – Три богатыря – и все без меча, без копья и даже без ножа! А где наши кони богатырские?
– Лошадок у меня две, – пояснил Гмыз и добавил: – но они впряжены в телегу, и сёдла я с собой не брал.
– Во-во, сколько голов, не знаем, едут богатыри на смертный бой… на чём? Правильно, – сам себе ответил лесовик, – на телеге, душить Горыныча голыми руками…
Все трое рассмеялись, но потом погрустнели. Гмыз и Болотник смотрели на Мусю.
– Ну ладно, я в волшебном колпачке незаметно проникну в пещеру, в случае опасности обернусь пнём или камнем. Вообразим, как Гмыз наведёт на Горыныча какую-нибудь порчу или болезнь, ну, там лихорадку или насморк, заодно нашлёт мириады навозных мух, а после поднимет ветер, чтобы помешать ему летать, а сам при первой возможности смоется, подняв пыль до неба. А что будет делать любвеобильный Болотник?
Болотный рассмеялся и сразу принялся оправдываться:
– Да я так зареву, что он от страха кинется в пещеру, и там мы его, тьфу, то есть ты его и прикончишь. А больше я ничего придумать не могу…
– Да, лучше иметь глупый план, чем вообще никакого, – сказал Муся и умолк. – Там мы что-нибудь скумекаем!
Окончив разговор, троица решила отдыхать, а в поход выступить рано утром.
После ужина Гмыз отправился ночевать на улицу, вместе с лошадьми. Болотник привычно растянулся в корыте и вскоре захрапел. Муся сложил вещи в котомку и собрал съестные припасы в дорогу. Он прихватил сухари, горшок мёда, сушёные ягоды и фрукты. Но главное, он вытащил из тайника зелёный колпачок с серебряным колокольчиком. Подойдя к зеркалу, он надел своё сокровище и, убедившись, что его отражение сгинуло, лёг спать до утра.
Ночь для лесовика прошла почти без сна, он заблудился среди каких-то жутких сновидений. Его бросало то в жар, то в холод, и что-то мерцало за лесом – то ли восход, то ли закат, звало к себе и пугало до мурашек.
Глава 2
Утро выдалось на удивление тихим и тёплым. Гмыз чуть свет разбудил Болотника и лесовика, они второпях выпили по чашке чая и тронулись в путь. Запряжённые в телегу две маленькие лошадки совсем не походили на богатырских коней, но всё же усердно везли седоков в сторону невиданной Лысой горы.
С тревогой покидал родные места Муся, он ненавидел отлучаться на долгий срок и делал это только в случае крайней надобности. Но вскоре янтарные стволы сосен остались позади, хотя ещё долго можно было рассмотреть темно-зелёные верхушки лесных исполинов.
Лесовик больше не оборачивался, коренастая фигура Полевика закрывала от Муси лохматых лошадей, и порой казалось – телега движется сама по себе. Тогда Муся стал с интересом следить за Гмызом, он впервые близко общался с коротышкой из далёких степей.
К обеду впереди замаячила река. Под ярким солнцем голубая лента пересекала широкую пойму с запада на восток. Вдали за рекой раскинулись привольные степи, заканчиваясь у края огромного бора, тянувшегося на многие тысячи километров. Жителю леса было удивительно смотреть на открывшиеся взору земли, лишённые привычных деревьев. Степь уходила до самого горизонта, лишь кое-где изумрудные полосы вершинок и маленькие рощи украшали просторы Заречья.
Неожиданно странное чувство опасности колыхнулось в груди у лесовика, он зажмурился и перестал думать о будущей встрече со Змеем Горынычем. И, желая отвлечься от тягостных дум, Муся поинтересовался у Болотника:
– Как мы переправимся на ту сторону? Неужели придётся вязать плот из брёвен?
– Не пори горячку, это моя забота! – отозвался попутчик и растянулся во всю телегу.
Среди высокой травы лошади приметили едва видимую дорожку и поспешили к воде. Подпрыгивая на ухабах, телега вскоре выкатилась на жёлтый песок и остановилась. Гмыз освободил от упряжи лошадок и, что-то шепнув им на ухо, отпустил. Две черные коняшки, как по команде, напившись воды, бросились в волны и поплыли к противоположному берегу. Конечно, лошади умеют плавать, но Муся готов был биться об заклад, что вместо копыт у них появились плавники.
Перехватив его недоумённый взгляд, Гмыз пояснил:
– Да ты, лесовик, видишь на три аршина под землёй! Да, лошадки у меня не простые, а водяные! Я знаю одно заветное слово, и никуда они не денутся, а дождутся нас на том берегу.
Болотник спрыгнул с телеги на песок и тоже поспешил к реке. «Как бы мне не пропасть с этими ребятами, – подумал Муся, – в лесу я знал почти всё, а здесь полный неумеха! Тут даже пахнет по-особенному, наверное, речной водой».
– Я не умею плавать, – сообщил Гмыз и, прищурившись, посмотрел на полуденное солнце. – У нас на хуторе речку воробей перешагнёт! А потом, мои лапти терпеть не могут воду!
– Я, как лесной житель, тем паче не плаваю и, если честно, боюсь реки, – признался Муся. – В ней столько воды! И она всё время вдобавок куда-то течёт и течёт.
– Ну а я почти дома, подождите меня, я скоро вернусь. Сидите в телеге и ничему не удивляйтесь! – заявил Болотник и с удовольствием нырнул в воду.
Он действительно вскоре возвратился, а следом за ним на песок хлынул речной народ: русалки и водяные. Подняв оглобли, они покатили телегу к реке, и вскоре повозка закачалась на волнах, как лодка. Муся видел множество рук, поддерживающих её над волнами. Он даже загляделся на милые лица русалок, но вид косматых водяных вселял страх, и лесовик старался не встречаться с ними взглядом.
Речной народец вытолкал телегу на бугорок. На прощание водяные переглянулись с Болотником, обменялись с ним какими-то жестами и молча удалились в родную стихию.
Противоположный берег оказался заросшим осокой и ивняком. Тут Гмыз свистнул, из зарослей розовой плакун-травы показались две лохматых головы богатырских коняшек. Муся с нетерпением ждал, что он увидит в этот раз: копыта или плавники. Но лошадки оказались совсем обычными.
– Пора собираться в путь, вечером отдохнёте, – пыхтя говорил степняк.
– Куда теперь поедем-то? – спросил Муся.
– Прямо на восход солнца, вдоль берега, – подумав, тихо ответил Болотник.
– Какие необычные кони, почему у них исчезают копыта? – осведомился лесовик у Гмыза.
– Эти лошадки непростые, их мне подарил Морской царь за оказание одной весьма щекотливой услуги…
Гмыз умолк, всем своим важным видом показывая, что не желает продолжать разговор. Путники молча поехали заросшими лугами туда же, куда река несла свои голубые воды.
Среди разнотравья Полевик приметил еле различимую дорогу. Телега без конца подпрыгивала на кочках и несла путников дальше в неизвестность. Конский щавель хлестал бойких лошадок, а несколько оводов следовали за ними весь день.
Только поздно вечером они остановились у небольшого озера. Вокруг цвела медуница, трещали кузнечики. Лесовик впервые в жизни вдыхал разогретый за день пахучий луговой воздух. Пряный дух казался вкуснее мёда, и у Муси даже мелькнула мысль переселиться в здешние края, но он вспомнил родные сосны – ему стало не по себе из-за минутной причуды.
