Computers - Шрек- 2 с иллюстрациями из мультфильма
— Синьор, — продолжал Кот, разбирая дальнейший текст на этикетке. — Чтобы закрепить действие эликсира, выпивший должен поцеловать свою верную возлюбленную до полуночи.
— До полуночи… — повторил Шрек, выхватывая у Кота бутылочку и в свою очередь изучая этикетку. — Почему всегда до полуночи?!
Бутылочка упала на пол из его разжавшихся пальцев.
Девушки, тоже услышавшие речь Кота, набросились на Шрека с новой силой:
— Я буду твоей верной возлюбленной!
— Нет, лучше я!
— Я буду верной! Относительно…
— Послушайте, дамочки! — произнес Шрек, отступая на несколько шагов от этой энергичной атаки. — У меня уже есть верная возлюбленная!
Девушки, искренне огорченные, с печальными вздохами поникли головами.
— Поверьте, босс, — сказал Кот, выступая вперед и подкручивая усы. — Ваш теперешний облик обрадует принцессу!
— Должен признать, ты хорош снаружи, — заявил Конь, заглядывая в дверь конюшни. — Но в душе ты все тот же злой и бесчувственный, противный и вульгарный гоблин, каким был раньше!
— А ты все такой же занудливый Осел! — отозвался Шрек.
— Да! — с довольным видом ответил Конь, как будто ему сказали комплимент.
— Что ж… — вздохнул Шрек, вставая в картинную позу и делая руками театральный жест, как будто он кого-то приветствовал или представлял обществу. — Я иду к тебе, принцесса, в своем новом обличии!
При этом широченные штаны (на них эликсир, увы, не подействовал) свалились на пол, и Шрек остался стоять перед публикой в несколько экстравагантном виде. Девушки покраснели и дружно ахнули, и лишь Конь, он же бывший Осел, ничуть не смутился:
— Сначала займемся делом. Надо тебя переодеть.
Глава пятнадцатая
Что делают джентльмены, когда им нужно сменить одежду
Красивая карета, с гербами на дверцах и позолотой, спускалась с пригорка, приближаясь к узкой лощине, огороженной с обеих сторон каменными глыбами, за которыми засели Шрек, Конь и Кот.
— Готов? — спросил Шрек Коня.
— Готов.
Спустя минуту карета, въехав в лощину, содрогнулась и подпрыгнула от сильного толчка. Сидевший в ней престарелый вельможа, высунувшись из окна, закричал:
— Кучер, стой! Что случилось? — выйдя из кареты, он увидел лежащего на дороге прекрасного белого Коня. Конечно же, он подумал, что это его карета сбила жеребца, и подбежал к нему.
— Ах, — причитал Конь. — Я ослеп, совсем ослеп! Я больше никогда не смогу участвовать в скачках!
— Бедное создание! — воскликнул вельможа, с жалостью глядя на несчастное животное и заламывая руки. — Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?
Ответ последовал совершенно неожиданный.
— Я думаю, есть кое-что, — заявил Конь, ухмыляясь.
И в тот же миг из-за его крупа выскочил Кот с обнаженной шпагой.
— Снимай парик и оставь свою одежду! — произнес Кот таким тоном, что сразу стало ясно: лучше с ним не спорить. И вельможа дрожащими от страха руками потянул с головы напудренный парик…
Через несколько минут Шрек стоял на дороге, переодетый с ног до головы в роскошное платье чиновника. И все было бы ничего, но тот был ниже Шрека чуть ли не вдвое, и можно себе представить, как выглядел наш герой, одетый в штаны выше колен, камзол, рукава которого едва доставали до локтей, да еще в напудренном парике, натянутом на голову…
— Неплохо, очень даже неплохо! — заявил Конь, ехидно рассматривая Шрека в новом наряде. После чего он повалился на дорогу и стал бешено хохотать, катаясь по земле и болтая в воздухе ногами. Кот тоже не остался равнодушным — хохоча, он согнулся в три погибели, и припал к траве так, как будто у него внезапно нестерпимо разболелся живот. Шрек смотрел на них с мрачным видом — похоже, что ему было совсем не смешно.
В этот момент из кареты выглянул высокий и статный молодой человек, до того мирно дремавший в углу. Смех его разбудил.
— Все в порядке, отец? — спросил он.
Друзья моментально перестали смеяться, глядя на новое лицо этой сцены, как охотник смотрит на дичь. Юноша почувствовал опасность, и попытался спрятаться обратно в карету, но было уже поздно…
Спустя еще пять минут Шрек, уже переодетый в наряд сына вельможи, к слову сказать, весьма добротный и красивый, хоть и простой, и оказавшийся ему почти впору, сидел на Коне.
— Благодарю вас, джентльмены! — воскликнул он, ухмыляясь и делая прощальный жест рукой. — Когда-нибудь я вас вознагражу… если только смогу вас найти… и не забуду об этом!
С этими словами он поднял Коня на дыбы, Конь заржал, словно насмехаясь над двумя неудачниками, стоявшими, дрожа, возле кареты в одном нижнем белье, и с места пустился в галоп по дороге в направлении города. Правда, Кот, сидевший на крупе Коня, при этом свалился и шмякнулся о землю. Недовольно ворча, он поднялся, подобрал шляпу, и, потирая ушибленную спину, а также громко ругаясь по-испански, заковылял вслед за Конем…
* * *Шрек проезжал по городу второй раз, теперь уже верхом на Коне. И все, буквально все встречные обращали на него внимание! Крестьяне, стоявшие у дверей скобяной лавки с вилами в руках, обернулись и заулыбались, когда Шрек помахал им рукой. А три знатные дамы, заметив гарцующего на Коне Шрека, даже раскрыли рты, да так и остались стоять, глядя ему вслед. И ничего удивительного — в этом облике, на великолепном белом коне, он выглядел, как принц! Наверное, если бы устроить конкурс мужской красоты, этот новый Шрек занял бы в королевстве первое место, далеко опередив даже принца Чайминга…
Но, как ни льстило Шреку такое внимание, некогда было ему развлекать восхищенную публику. Он пришпорил Коня пятками, Конь перешел в галоп, и стрелой полетел по выложенной брусчаткой дороге, ведущей к королевскому замку.
Глава шестнадцатая
Возвращение во дворец, или что бывает, когда в доме слишком много лестниц
Спустя пять минут они были уже у дворцового крыльца. Два стражника, закованные в латы, при приближении Шрека скрестили алебарды и закричали:
— Стойте! Кто вы такой?
— Скажите принцессе Фионе, что приехал ее муж, сэр Шрек! — отвечал наш герой.
Один из воинов остался на страже у крыльца, а второй убежал с докладом. Шрек сидел на Коне и ждал.
* * *А Фиона между тем только что проснулась. У нее тоже болела голова и все тело, как будто она скатилась по лестнице. Она припоминала, что вчера что-то произошло, был какой-то неприятный разговор с родителями, но о чем — вспомнить никак не могла.
Потянувшись, она поднялась с постели, оделась и умылась из фарфоровой чаши, стоявшей на столике. Все это она делала еще в полусне, с закрытыми глазами. И только вытирая лицо полотенцем, Фиона мельком, почти случайно, глянула в зеркало, висевшее на стене прямо перед ней… и тотчас издала вопль удивления и ужаса.
Да и как же ей было не удивиться и не перепугаться, когда из зеркала на нее смотрела прежняя красавица принцесса, о которой она уже успела позабыть! Тонкие черты лица, красивые, в меру полные губы, черные, с аристократическим изломом, брови, тяжелые пышные волосы с рыжевато-медным отливом… Словом, это был идеал женской красоты, в который нельзя было не влюбиться… как и произошло в свое время с несчастным лордом Фарквудом. Так произошло и со Шреком. Правда, Шреку больше повезло, а затем он увидел и полюбил ее и в другом облике.
* * *Вопль, вырвавшийся из груди Фионы, был столь пронзительным, что Шрек, сидевший на Коне у крыльца, услышал его.
— Фиона! — вскричал Шрек, соскакивая с Коня и кидаясь вверх по лестнице.
Пускай даже Шрек изменился до неузнаваемости, но в голосе его было и осталось что-то такое, что не могло исчезнуть бесследно. И Фиона тоже услышала и узнала этот дорогой ей голос!
— Шрек! — закричала она, бросаясь к двери комнаты.
Но когда она сбежала на первый этаж этого огромного дворца, с множеством лестниц и коридоров, Шрек уже подбегал к ее комнате — они разминулись. Толкнув дверь, Шрек ворвался внутрь, и увидел… увидел какое-то тело, закутанное в накидку, висевшее в нескольких футах от пола, напротив окна.
— Фиона! — Шрек, пораженный, остановился, не зная, что и думать.
Но накидка тотчас развернулась, упала на пол, и глазам изумленного Шрека предстала Крестная Фея, висевшая в воздухе, со своей волшебной палочкой в руках.
А Фиона между тем уже сбегала по ступеням лестницы, ведущей во двор. Но у крыльца никого не было, кроме коня.
— Привет, принцесса! — сказал Конь, ухмыляясь.
— Осел?! — воскликнула Фиона, оборачиваясь и пристально глядя на Коня. Видимо, и в голосе Осла было нечто, не подвластное никаким превращениям.
