Алексей Ерошин - Сказка без названия
— А я не с-согласен! — возмутился суслик. — Сначала с-спросить надо, а потом хватать!
— Ты же не спрашиваешь траву, хочет она, чтобы ее ели, или не хочет.
На что суслик резонно возразил:
— А чего ее с-спрашивать, если она не может ответить?
— Вообще-то, может, — сказал Шиша. — Пусть этот рыжий отпустит мой хвост, и мы спросим у одуванчиков, нравится им быть твоим обедом, или нет.
— Представляю, какой шум вокруг поднимется! — поморщился лис. — Шагу будет ступить некуда. Только и будет слышно: "Ох, вы меня помяли! Ой, вы на меня наступили!".
— Конечно, — сердито заметил Шиша, — тебе же нравится на всех наступать.
Лис и это замечание пропустил мимо ушей. Конечно, не потому, что лисы плохо слышат. А потому, что слышат они только то, что им хочется.
— И что, все-все-все цветы умеют разговаривать? — недоверчиво переспросила Леля.
— Разумеется, — кивнул лис, — они же живые. А все живые существа умеют чувствовать, думать и говорить. Только надо научиться их понимать.
— И даже самые крохотные?
— Даже самые-самые, — подтвердил Шиша. — Даже микробы, хотя их видно только в микроскоп. И болтать с ними не очень-то приятно: все разговоры о болезнях. Рассуждают, кого бы еще насморком заразить. Фу. Лучше бы уж помалкивали.
— С-совершенно верно, — подтвердил суслик, — пускай помалкивают.
Он сказал это просто для того, чтобы о нем не забыли. Ведь поэты не любят, когда их оставляют без внимания. Они без внимания начинают хандрить и чахнуть. Но Шишу сейчас интересовало другое.
— Не понимаю, откуда ты, рыжий, все это знаешь? — удивился он.
— Дедушка рассказывал. Он был очень мудрый лис.
— А ему кто это все рассказал? — спросила Леля.
Прежде чем ответить, лис почесал правой задней лапой левое ухо, хотя это было нелегко сделать, ведь одной передней лапой он держал Лелю за платье, а другой Шишу за хвост. Попробуйте-ка сами почесать правой ногой левое ухо, тогда увидите, что это совсем непросто.
— Кажется, это был какой-то леший, — наконец, ответил лис.
— А разве лешие бывают? — не поверила Леля.
— С-спрашиваешь! — свистнул суслик, чтобы про него снова не забыли.
Шиша в ответ сердито нахохлился, сложив ручки калачиком, и проворчал:
— Мне за тебя стыдно. Если есть я, значит, есть и лешие. И кикиморы есть, и водяные. Думаешь, человеческие предки были такие глупые, что все про нас выдумали? Нет уж. Они про нас все-все знали, потому что уважали. Ну, и боялись тоже. А теперь нам ни почета, ни уважения. Даже лис, и тот не боится.
— Если честно, то немножко побаиваюсь, — признался лис. — Иначе давно бы выпустил твой хвост. Пообещай, что не будешь меня превращать.
— Ладно, — сказал Шиша, — обещаю не превращать.
И лис поднял передние лапы, отпустив своих пленников. Шиша немедленно принялся растирать затекший хвост, а Леля принялась отряхивать платье.
— Значит, вы все же не собирались нас есть! — обрадовалась она. — Я это сразу поняла. У вас глаза добрые.
Лис отвернулся и немного смущенно сказал:
— Вообще-то, я совершенно дикий. Просто мы, лисы, не любим необычную еду. Разве можно есть нечисть? Или заколдованных девочек? Вдруг от них расстройство желудка будет? Или хвост облезет.
— От меня, как от микробов, уж точно ничего хорошего не будет, — захихикал Шиша, приводя в порядок растрепанную бороду.
— Нет уж, дедушка бы это не одобрил, — продолжил лис. — Зачем есть что попало, если кругом полно нормальной добычи? Самые заурядные мыши. Обыкновенные лягушки. Ну и, конечно, самые обычные суслики…
При этих словах лис так аппетитно облизнулся, что суслик возмущенно присвистнул:
— С-снова за с-свое?! С-с-сколько можно?!
Вообще-то, вел он себя весьма героически. Если бы кто-то заявил, что собирается вами закусить, то вы бы, наверное, вообще в обморок упали. Во всяком случае, чувствовали себя не совсем уютно. Мне бы, уж точно, это не понравилось.
— А он, между прочим, тоже не простой суслик, — заметил Шиша.
— Точно! — вспомнила Леля. — Он про вас настоящий стишок сочинил. Значит, его тоже нельзя есть.
— Как же мне сегодня не везет! — жалостно вздохнул лис. — Кого ни встречу, все особенные! Придется ложиться спать голодным. А это, между прочим, вредно для желудка.
— Зато полезно для с-сусликов! — пискнул суслик.
Леля осторожно подергала приятеля за руку и сказала:
— Шиша! Ну, посмотри, какой он несчастненький! Ты же сможешь ему помочь, правда?
— Интересно, как? — нахмурился Шиша. — Ты же слышала — он не собирается кушать травку. И потом, это же лис. Он мастер притворяться.
— С-само собой! — подтвердил суслик.
Но если лис и притворялся, то, в самом деле, делал это мастерски, потому что у него вдруг совсем натурально заурчало в желудке. Слышали, как иногда урчит вода в трубах? В точности так же.
— А мне кажется, он и правда голодный, — сказала Леля.
— Но ты же слышала, что едят лисы. Разве тебе не жалко суслика?
— Жалко. И лиса тоже жалко.
— Кому-то из них двоих должно повезти, — сказал Шиша, — или суслику, или лису. Но только не обоим сразу. Это закон природы.
— С-справедливо, — согласился суслик. — Но с-сегодня повезло мне!
Лис при этих словах приобрел уже совсем разнесчастный вид: усы и уши у него повисли, нос наморщился, лапы затряслись, хвост упал на землю. Казалось, еще немного, и он сам упадет, обессилев от голода. Что и говорить, актер он был замечательный.
— Раз он любит самую обыкновенную еду, наколдуй для него самый обыкновенный пирожок, — посоветовала Леля.
— С самой обыкновенной курятиной, — подсказал лис.
Шиша недоверчиво покачал головой, но все-таки стукнул хвостом о землю, и рыжий проныра получил свой завтрак.
— Не воображай, что я буду тебя кормить каждый день, — проворчал Шиша, глядя, как пирожок исчезает в лисовой пасти. — Иначе ты разленишься и разучишься сам добывать еду.
— Дедушка мне оставил в наследство еще триста тридцать две уловки, — усмехнулся лис, — как-нибудь проживу.
Он с довольным видом улегся в траву, сыто икнул и заметил:
— Ну, теперь совсем другое дело. Теперь можно и пофилософствовать. Или поговорить о прекрасном. Так что там был за стишок?
Леля прочитала, что сочинил суслик, про туман и про лиса. Лис озадаченно почесал ухо. Вы же помните, как у него это ловко получалось? Если люди что-то вспоминают или чего-то не понимают, они чешут лоб или затылок. А лисы чешут ухо. Им так лучше соображается. Только лис все равно не смог сообразить, о чем написал суслик.
— По-моему, ерунда какая-то, — заключил он в конце концов.
— Зато с-складно! — обиделся суслик. — С-начала сам попробуй с-сочинить, а потом говори!
— Это запросто! — согласился лис.
— Ну, дает рыжий! — обрадовался Шиша. — Прямо концерт какой-то!
Они с Лелей приготовились внимательно слушать и снова присели на камешек, а лис присел на траву. Он задумчиво почесал сначала левое ухо задней правой лапой, а потом наоборот, правое ухо задней левой лапой. Не забыли, что лисы так лучше соображают? А ведь это был очень сообразительный лис. И он совсем скоро сообразил что-то вроде песенки. Только не стал вставать в драматическую позу, как суслик, а пропел сидя, помахивая хвостом в такт:
Солнце в небе светит, облака плывут. В животе у лиса вкусный пирожок. Красота, красота, жизнь сегодня хороша, Да и завтра тоже я не пропаду!
Шише с Лелей выступление понравилось. Во всяком случае, они поаплодировали лису. Песенка, может, была и так себе, но пелась она очень обаятельным артистом.
— И с-с-со-со-совсем не с-складно! — пискнул суслик, быстро скрывшись под землей.
Всегда так поступайте, если боитесь, что зубастый артист не любит критику. А лис критику не любил, и был, разумеется, весьма зубастым. Он в ответ немедленно сунул нос в нору суслика и пропел в нее, как в трубу:
— Не очень складно, зато все верно-о-о!
— Это мы еще пос-с-смотрим, кто не пропадет! — свистнул суслик из запасного выхода позади.
Очень полезная штука этот запасной выход. Если вы суслик, то непременно должны выкопать его, чтобы смело возражать лису прямо в то место, которым он сидит. Потому что спереди у лиса зубы, а хвостом он кусаться не умеет.
Лис, разумеется, немедленно развернулся и сунул нос в этот запасной выход. А суслик уже показался из третьей норки. Похоже, что под землей у него был выкопан целый лабиринт с кучей выходов. Ведь суслики очень предусмотрительны. В общем, неизвестно, чем бы это закончилось, если бы небо вдруг не стало темнеть.
— Ой! Кажется, дождик собирается! — воскликнула Леля.
— А мне кажется, уже ночь наступает, — предположил Шиша.
