Чарли и большой стеклянный лифт - Даль Роальд
– После этого у него будет ужасно болеть голова, – заметил дедушка Джо.
– Это была не голова, а хвост! – поправил его Чарли. – Посмотрите, у него на кончике хвоста растет большая шишка!
Так оно и было. На остром конце хвоста гигантского вермизлюка росла черно-сине-фиолетовая шишка размером с небольшой автомобиль.
– Привет, огромное мерзкое чудовище! – закричал мистер Вонка. —
Привет, вермизлюк. Как делишки, милок? Вот выглядишь ты не ахти как. Твой низ фиолетово-сине-лилов, И форма мне кажется дикой. Что, больно? Стесняешься дяде сказать… Еще бы, приятного мало. Твою «чем садятся» уже не узнать — Такой необъятною стала. Врача позову. Я с ним лично знаком, Он спец по таким вот болезням. Он раньше работал простым мясником — Для доктора опыт полезный. Примчался, любезнейший. Вы же герой! Не сердце, а золото, да ведь? Док, ваш пациент – вермизлюк удалой, Пониже спины он страдалец. – Ох, бледен-то как! – посочувствовал док, Улыбкой сверкнув жутковато. — Сейчас мы проткнем твой пузырь-пузырек. Жаль, нету ни спирта, ни ваты. Он дротик метнул с оперенным концом, Прицелясь несчастному в тыл. Стерпел вермизлюк, изменившись лицом, Пупырь же остался как был. – Мне сесть невозможно! — Бедняга вскричал, — На этот нелепый нарост! Хотите, чтоб я так столбом и торчал Во весь мой немаленький рост? – Да, случай тяжелый, – сказал ему док. — Спасла медицина не всех. Придется найти тебе способ, сынок, Сидеть основанием вверх.9
Съеденные заживо
В тот день, когда все это происходило, нигде в мире не работала ни одна фабрика. Закрылись все школы и офисы. Никто не хотел отлепляться от телевизионных экранов даже на пару минут – даже затем, чтобы глотнуть кока-колы или накормить малыша. Напряжение стало невыносимым. Все слышали приглашение американского президента, адресованное людям с Марса, навестить его в Белом доме. И слышали странный рифмованный ответ, который прозвучал довольно грозно. Все также слышали пронзительный вопль (бабушки Джозефины), а немного позже – тревожные крики. Что там конкретно кричали, никто не разобрал. Решили, что это какой-то диалект марсианского языка. Но когда восемь таинственных астронавтов вдруг бросились в свою стеклянную капсулу и стремительно умчались прочь, все народы Земли одновременно испустили долгий вздох облегчения. В Белый дом полетели телеграммы: все поздравляли президента с тем, как блестяще он справился с опасной ситуацией.
Сам президент оставался спокойным и задумчивым. Он сидел за столом, катая маленький кусочек мокрой жвачки между указательным и большим пальцами. Он дожидался момента, когда можно будет кинуть им в мисс Тиббс так, чтобы она не заметила. В мисс Тиббс он не попал, зато угодил по кончику носа главнокомандующему военно-воздушными силами.
– Как вы думаете, люди с Марса приняли мое приглашение в Белый дом? – спросил президент.
– Конечно приняли, – ответил министр иностранных дел. – Это была великолепная речь, сэр!
– Они, вероятно, уже в пути, – сказала мисс Тиббс. – Быстро пойди смой с пальцев отвратительную жвачку! С минуты на минуту они будут здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Давайте сначала послушаем песенку, – предложил президент. – Няня, спой, пожалуйста, песенку… обо мне.
ПЕСНЯ НЯНИ Теперь-то он и крут, и строг, И всем внушает страх. А был с полметра малышок, Агукал на руках. Посадишь, помню, на горшок — Сидит как падишах. Ему я кудри разберу Нечастым гребешком, И каждый пальчик перетру, Что, как свои, знаком. Он рос и рос, не зная драм, Простой, как бигуди. Коль забалует – наподдам: Не сахарный, поди. Но вдруг я стала замечать, Что к двадцати годам Не научился он считать, Читает по складам. «Ох, нас соседи засмеют, — Рыдают мать с отцом. — Его ведь даже не возьмут Газетным продавцом!» А я утешить их спешу, И дернул черт сказать: «А почему бы малышу Политиком не стать? Юли, пуская пузыри, — Наука не сложна. Потом божись по счету «три» Достать луну со дна, Потом с три короба наври, И должность – вот она. Тут главное – костюмчик чтоб И зубьев плотный ряд, Упругий шаг, открытый лоб, — И будет каждый рад Отдать и голос, и налог, И выйти на парад». Что я глупа – в том нет вины, Моей вины тут нет. А в том вина, что у страны Дурацкий президент.
– Браво, няня! – Президент захлопал в ладоши.
– Урааа! – подхватили остальные. – Молодец, мисс вице-президент, мадам! Блестяще! Потрясающе!
– О господи! – воскликнул президент. – Эти люди с Марса будут здесь в любую минуту. А чем же мы будем их угощать? Где мой шеф-повар?
Шеф-повар был француз. А также французский шпион – и в тот момент подслушивал у замочной скважины президентского кабинета.
– Ici, Monsieur le President![6] – сказал он, врываясь в кабинет.
– Шеф, – обратился к нему президент. – Что люди с Марса едят на ланч?
– Батончики «Марс», – заявил шеф-повар.
– Печеные или вареные? – спросил президент.
– Конечно, печеные, Monsieur le President! Батончик «Марс» испортится, если вы вздумаете его варить.
Из репродуктора донесся голос астронавта Шакворта:
– Прошу разрешения произвести стыковку.
– Разрешаю, – ответил президент. – Вперед, Шакворт. Теперь все ясно… Благодаря мне.
Большая транспортная капсула, пилотируемая Шаквортом, Шенксом и Шаулером, со всеми менеджерами, помощниками менеджеров, носильщиками, шеф-кондитерами, посыльными, официантками и горничными, плавно приблизившись, состыковалась с гигантским Космическим отелем.
– Эй, на борту! У нас пропала картинка, – обратился к ним президент.
– К сожалению, камера разбилась, ударившись о стену Космического отеля, мистер президент.
Президент произнес в микрофон очень грубое слово, и десять миллионов детей по всей стране стали радостно его повторять, за что их отшлепали родители.
