Дино Буццати - Невероятное нашествие медведей на Сицилию
Люди хором:
«Ах, зачем же, право, Царь так волнуется? Всё само как-нибудь образуется».Медведь Франт:
«Чтобы вам повысить настроение, я проект принёс на рассмотрение».На листе бумаги была нарисована огромная статуя самого Царя Леонция. А медведи, как и все смертные, тоже подвержены тщеславию. Тут царские печали как рукой сняло.
— Ах, славный мой Франт! — растроганно воскликнул Леонций. — Только теперь я понял, как ты мне предан. А ведь я чуть было не усомнился в тебе! — и немедленно позабыл обо всех напастях.
На сей раз — как ни жаль в этом признаться — Царь Леонций опростоволосился. Мысль о собственном памятнике затмила ему разум. Все прочие заботы испарились как по волшебству. Какой уж там Де Амброзиус! Какие злодейства! Какой игорный дом! Леонций немедля отрядил медведей в горы за мрамором, нанял инженеров, каменщиков, каменотесов и повелел приступить к работе.
Вскоре статуя начала расти. Камень за камнем она поднималась на вершине холма, возвышавшегося над городом. Её будет видно за много вёрст. Сотни медведей работали день и ночь. Время от времени Царь Леонций приезжал на место строительства. Камергер давал ему всяческие пояснения. За короткое время памятник вырос до самой головы. Громадная медвежья морда стала вырисовываться на фоне голубого неба. Инженеры парили над городом на воздушных шарах и маленьких дирижаблях, чтобы понять, какое она производит впечатление.
Почему это морда вышла такой длинной? — думал про себя Леонций. — У меня она вовсе не такая. Скорее она похожа на морду Франта, особенно издалека.
Леонций не решался откровенно об этом сказать, чтобы никого не обидеть. А статуя величаво вздымалась над городом, заливом и морем, которое сияло в отдалении. Через несколько дней намечалось её открытие.
Но, как известно, жизнь полна неожиданностей. В один прекрасный день на главную площадь прибежали охваченные паникой рыбаки.
— На помощь, на помощь! — кричали они. — Конец света настал!
У берега появился гигантский морской змей. Поднял он над водой свою неохватную шею, да и проглотил три дома и церквушку, вместе со священником и пономарём.
Глава одиннадцатая
Люди:
Кто ты, змей из моря,чудище морское?Счастье или гореты принёс с собою?
Змей:
О, мой голос вкрадчив,он загадкой манит.Моря мир обманчив,вмиг на дно затянет.
Люди:
От такой кончины,Господи, избави!Нет, борьба с пучинойнас не позабавит.
Змей:
В недрах океанаваш Господь не властен.Тварей окаянныхуж раскрыты пасти.
Люди:
Лихо и беданаши ждут селения.Бегите кто кудав поисках спасения.
И мамы с детишками на руках бросились из своих домов, стоявших прямо на берегу. Убежали и мужчины, и собаки; даже птички — и те улетели! Ради спасения города Царь Леонций с лучшими своими медведями вышел в море на борту парусника — сразиться с чудовищем. Царь был вооружён мощным гарпуном. У остальных имелись охотничьи ружья и аркебузы. Франт тоже вызвался в поход. И хотя Царь предложил ему остаться, он всё же добился своего.
На берегу собралась несметная толпа. Затаив дыхание, все наблюдали за происходящим. Гребцы налегли на вёсла, и парусник отчалил от берега в сторону страшного змея. Змей то поднимал, то опускал голову в бурлящей, пенистой воде.
Леонций стоял на самом носу корабля, занеся гарпун для удара.
Тут вскипела волна. Ввысь взметнулась толстая как дуб шея, увенчанная страшенной головой. Змей разинул пасть, похожую на пещеру, и ринулся на утлую лодчонку. Леонций метнул гарпун.
Просвистев в воздухе, гарпун как молния вонзился в глотку чудовища не меньше, чем на три пяди. Затем последовал оглушительный ружейный залп. Царёвы ратники дружно дали выстрел из своих ружей, чтобы добить чудище.
На некоторое время густое облако дыма заволокло парусник. Морской змей погружался в клокочущую от крови пучину. Крики ликования эхом разнеслись от берега до берега. Но вот дым рассеялся, и перед всеобщим взором предстала такая картина.
На носу небольшого судёнышка лежал, упав навзничь, Царь Леонций. Из его спины ручейком сочилась кровь. В ту же минуту один из гребцов вскочил, бросив весло, выхватил саблю, рванулся к камергеру Франту и одним махом отсёк ему голову. Это был медведь Следопыт.
Какое несчастье!
Медведь Следопыт нарочно сел на корабль, чтобы присматривать за Франтом. В самый разгар пальбы камергер выстрели не в морское чудовище, а в спину своему Царю.
Застенчивый Следопыт давно уже раскусил что к чему, но никак не решался выложить правду Государю. А правда была в том, что волшебную палочку похитил не кто иной, как Франт. И пиры в заколдованном дворце устраивал тоже Франт. Именно Франт совершил ограбление Банка и открыл игорный дом. Франт плёл паутину заговора, чтобы свергнуть Царя Леонция и завладеть короной. Даже памятник предназначался ему, Франту, а не Леонцию, у которого никогда не было такой длинной морды. Следопыт надеялся, что камергер как-нибудь сам себя выдаст, и рассказал Царю только про игорный дом. Но теперь было слишком поздно.
Парусник со смертельно раненым Царём на борту спешно направился к берегу. Наступила гробовая тишина. Оцепенев от горя, стоявшие на берегу даже не могли плакать.
Леонция перенесли на сушу и доставили во дворец. Лекари пытались его врачевать, да всё напрасно. Они качали головой, давая понять, что надежды нет.
Глава двенадцатая
И вот настал вечер, когда Царь Леонций призвал к себе сына и самых верных медведей. Он почувствовал, что пробил его час. Мало-помалу жизнь уходила из него через маленькую дырочку, проделанную пулей.
Чтобы ещё больше его не огорчать, никто не стал говорить Царю, что волшебную палочку и золото, похищенное из Банка, нашли во дворце всё того же Франта. Этот великолепный дворец существовал на самом деле. В тот памятный вечер камергер Франт заметил Царя и одним взмахом украденной палочки заставил дворец исчезнуть.
Зато Царь очень обрадовался, когда к нему в комнату вошёл профессор Де Амброзиус, немедленно выпущенный из тюрьмы.
— Не оставляй нас, папа, — умолял сынишка Тони. — Что мы будем без тебя делать? Ты привёл нас в долину с гор, освободил от врагов и Морского змея. Кто теперь будет править нашим народом?
— Не тревожься, Тони, — проговорил Государь. — В этой жизни незаменимых нет. После моего ухода обязательно найдётся благородный человек, которому можно будет доверить корону. Однако ради вашего спасения, братья, вы должны мне кое-что обещать.
— Говори же, Царь, — молвили все разом, упав на колени. — Мы слушаем тебя.
— Возвращайтесь в горы, — медленно проговорил Леонций. — Оставьте этот город, в котором вы обрели богатство, но не покой души. Скиньте с себя эти смешные наряды. Выбросьте ваше золото. Избавьтесь от пушек, ружей и другой чертовщины, которую вы переняли от людей. Станьте снова такими, какими были раньше. Как славно нам жилось в уединённых пещерах, открытых всем ветрам. Не то, что в этих унылых дворцах, покрытых пылью и кишащих тараканами! Лесные грибы и дикий мёд покажутся вам самыми вкусными лакомствами на свете. Пейте чистую родниковую воду, а не вино, убивающее здоровье. Я знаю, вам будет грустно расставаться со многими прелестями теперешней жизни. Знаю. Но после вы будете этому только рады и станете ещё красивее. Мы все порядком растолстели, друзья мои, это правда. Мы отрастили себе непомерные животы.
— Прости нас, Царь-батюшка, — отвечали медведи. — Обещаем исполнить твою волю.
Царь Леонций приподнялся на подушках, чтобы вдохнуть благоухающий вечерний воздух. Спускалась ночь. Из распахнутых окон был виден город. Он сказочно переливался в последних лучах заходящего солнца. Цвели сады. Вдали поблескивала небесно-голубая полоска моря. Всё это казалось сном.
Стояла полная тишина. Неожиданно запели птицы. Они влетали в комнату через окно. Каждая держала в клюве по цветочку. Нежно порхая, птицы бросали их на постель умирающего медведя.
