Эсфирь Эмден - Конец оловянного генерала
— Пожалуйста! — И высокий незнакомец в зеленых очках и низко надвинутой на лоб шляпе протянул Бульке небольшой пакет и сейчас же скрылся за углом.
— Булька, верни! — крикнул Сережа.
Но Булька уже разорвал пакет, а Таня с любопытством наклонилась над ним.
— Неужели это настоящая превращалка? — с удивлением спросила она. — Кружок? Да, тут кружок…
— Это просто часы, — сказал Сережа, — только неизвестной марки
— Да, какие‑то странные, — прошептала Таня. — Как тихо они тикают! Совсем не слышно…
— Дай‑ка я заведу их! — И Сережа взял часы.
Но, как только он дотронулся до завода, пружинка с еле слышным звуком оборвалась.
— Остановились! — испуганно сказала Таня.
Глава семнадцатая
ГОРОД ЗАБЫТЫХ ИГРУШЕК
Внезапно все изменилсь. Стало так тихо, как будто приближалась гроза
Это была не та тишина, которую дети услышали ночью в спящем городе бабушки Куклы.
Та тишина была теплая, ласковая. Так тихо бывает в детской, когда маленькие дети уже спят и сонное их дыхание смешивается с мурлыканьем кошки.
Нет, эта тишина была тревожной, гнетущей. Все кругом приняло синеватый, мрачный оттенок.
А вдалеке, как в тумане, виднелись очертания серых тяжелых ворот. И дети медленно направились к ним.
Никто как будто не сторожил этих ворот, только неподвижная серая сова сидела наверху.
Тане показалось, что она моргнула глазами, когда они подонищ, но Сережа ничего не заметил.
Он дернул нитку, висевшую у совы на шее, и вдруг серые веки поднялись, серые крылья захлопали, и сова захрипела:
Это Город забытых игрушек.Это Город забытых игрушек.Здесь не любят веселых гостей.Мы поставим вас всех на колени,Не будите минувшего тени,Уходите отсюда скорей!
Никто как будто не сторожил этих ворот, только неподвижная серая сова сидела наверху.
— На колени? — с возмущением сказал Сережа. — Как бы не так!
Он еще раз сильно дёрнул нитку и отпустил ее. Сова резко хлопнула крыльями и замолчала. Глаза ее закрылись. Она снова как будто не видела детей.
— Идемте! — решительно сказал Сережа и первый вошел в ворота.
Таня шла за ним следом и вела за руку медвежонка, а другой рукой крепко держала серебряный фонарик. Булька тихонько подпрыгивал позади.
Серая улица глядела на них слепыми окнами серых домов, изъеденными временем седыми каменными стенами.
Дети шли, медленно пробираясь в тумане. Он висел в воздухе пепельной дымкой, и сквозь эту дымку Таня увидела старинный замок с остроконечными башнями. Стрельчатые окна замка тускло поблескивали.
— Сережа, может, это дом с волшебными окнами? — неуверенно спросила Таня.
Сережа внимательно всматривался в туман. Теперь и он разглядел замок.
— Уж очень он мрачный! — сказал Сережа. — Но окна в нем и правда как будто волшебные.
Дети направились к замку, но он начал отодвигаться от них в туман.
Отошли назад — замок снова стал на свое место.
— Ой! — закричал вдруг Булька.
Он прыгнул вперед и стукнулся головой обо что‑то невидимое. И сейчас же туман стал быстро рассеиваться. Он светлел и светлел, и дети увидели, что у дороги стоит большой ящик, покрытый потускневшим от времени лаком.
Замок как будто растаял в тумане. Но на стенках ящика были нарисованы причудливые окна, лесенки, мосты. Из окон выглядывали нарядные дамы в старинных напудренных прическах и завитые мальчики в шелковых куртках с кружевными воротниками.
— Какой хорошенький ящик! — сказала Таня. — Помнишь, Сережа, мы видели такой в музее игрушек. Когда его заводили, в нем играла музыка!
— Попробуем, — сказал Сережа и нажал какую-то пуговку на крышке ящика.
Крышка начала медленно открываться, и в ящике раздалась очень тихая и нежная, похожая на звон серебряных колокольчиков музыка.
Глава восемнадцатая
ФАРФОРОВЫЙ ПРИНЦ
— Какие хорошенькие человечки! — сказала Таня, заглядывая в ящик. — И как славно они танцуют!
Фарфоровые дамы и кавалеры жеманно передвигались под музыку и слащаво улыбались Тане.
— Хорошенькие? — возмутился Сережа. — А по-моему, они просто кривляки!
— Ну, Сережа, зачем ты так говоришь! — обиделась Таня. — А сам смотришь на них!
— Конечно, смотрю, — сказал Сережа. — Мне просто хочется узнать, отчего это они танцуют. Тут, наверно, какой‑то механизм.
И Сережа нагнулся над ящиком. Но только он хотел дотронуться до одного из человечков, как вдруг танец прекратился, фарфоровые человечки разбежались по углам, а музыкальный ящик начал вызванивать песенку:
Мы старинные игрушки —Дамы, принцы и пастушки.Динь — донь!Если тронешь нас — как блюдца,Наши ручки разобьются.Не тронь!Мы фарфоровы, мы тонки.Уходите прочь, девчонки.От нас!Если тронешь нас — как блюдца,Наши ножки разобьютсяСейчас!Опустите снова крышку,Отпустите нас, мальчишка!Динь — донь!..
— Ни за что не опущу крышку! — сказал Сережа. — Я еще и стенку открою!
— Смотри‑ка, Сережа, в стене ключ! — сказала Таня.
Сережа повернул ключ — и вдруг крышка захлопнулась, а стена ящика открылась перед ним, как дверь.
И вот Сережа, Таня, медвежонок и Булька гуськом, осторожно вошли в эту дверь и остановились.
Перед ними была комната, уставленная старинной золоченой мебелью.
В комнате никого не было. Танцующие человечки куда‑то исчезли. Только на больших золоченых часах стояли неподвижные фарфоровые фигурки. Но в комнате все время что‑то звенело.
— Интересно, что это звенит? — сказал Сережа оглядываясь.
Булька снова повеселел и стал прыгать по шелковым креслам с выгнутыми позолоченными спинками.
От его прыжков звон усилился.
Теперь звенело за самой Сережиной спиной, и он быстро обернулся.
В углу за буфетом стоял, притаившись, мальчик Сережиного возраста в голубом шелковом костюме. Желтые волосы, завитые крупными локонами, падали на его плечи.
Нежно — розовое, какого‑то фарфорового оттенка лицо было искажено страхом.
Мальчик дрожал всем телом и, как это ни странно, звенел от этой дрожи. К ногам его прижималась белая собачонка.
— Ай! — завизжал он, увидев Сережу. — Не трогайте меня, добрый мальчик, умоляю вас, не трогайте меня!
Собачонка завизжала вместе с ним.
— Да я вовсе и не собираюсь вас трогать, — удивленно сказал' Сережа. — И чего это вы так дрожите? Холодно вам, что ли?
Бум! Это Булька опрокинул стул с золоченой спинкой и подскочил к буфету.
— Ай — ай! — завизжал еще громче мальчик с фарфоровым лицом. — Уберите его! Уберите его прочь! Мяч разобьет меня! — И он затопал ногами и зарыдал.
— Да вы просто трусишка! — сказал Сережа, с любопытством разглядывая дрожавшего от страха мальчика. — Булька, не смей тут прыгать! Таня, подойди сюда, пожалуйста!
Сережа еще раз с презрительным сожалением взглянул на рыдавшего мальчика и отошел в сторону. Таня, наверно, сумеет лучше, чем он, успокоить этого странного мальчищку.
И действительно, при виде Тани фарфоровое лицо мальчика сразу изменилось.
— Какая хорошенькая девочка! — протянул он и церемонно раскланялся перед ней.
Таня никогда еще не видела таких длинных поклонов. Мальчик с фарфоровым лицом отставил назад ногу и, низко склонившись перед Таней, поднял высоко над головой свою голубую шелковую шляпу.
— Вы принцесса? — спросил он.
— Нет, что вы! — сказала Таня краснея.
— Значит, вы герцогиня? — спросил мальчик с фарфоровым лицом, поднимая голову.
— Конечно, нет, — ответила, улыбаясь, Таня.
— Графиня? Баронесса? — отрывисто спрашивал мальчик.
— Да нет же, нет! — засмеялась Таня.
Мальчик с фарфоровым лицом выпрямился и, снисходительно глядя на Таню, спросил:
— Но, может быть, вы фрейлина?
— Что это такое — фрейлина? — шепнула Сереже Таня.
— Это, кажется, так называли королевских служанок, — ответил Сережа. — Как он смеет думать, что ты королевская служанка!
Булька опрокинул стул с золоченой спинкой и подскочил к буфету.
Мальчик с фарфоровым лицом стоял неподвижно, надменно глядя на Сережу и Таню.
— Откуда вы явились, — сказал он презрительно, — что даже не знаете, кто такие фрейлины? И как вы смели войти без разрешения в мои покои?
— Сережа, он гонит нас! — с удивлением сказала Таня.
— Пускай попробует! — сказал Сережа. — А мне с этим типом и разговаривать неохота. Скажи ему, что у нас давно уже нет ни принцев, ни принцесс. Их всех разогнали еще до нашего рождения.
