Петроний Аматуни - Чао
Но и это еще не все… За ним появился робот, механический человек. Он толкал пластмассовыми руками белый холодильник, тяжело стуча о пол жесткими подошвами. На его металлической голове красовался пышный тюрбан с антеннами!
Робот показался Егору знакомым… Ну да! Это же Чао! Егор отлично знал, как он выглядел в чертежах отца. Но Чао был только в чертежах… Кто и когда смог построить его? И почему его звали не Чао, а Мес?..
Робот подкатил холодильник вплотную к Абдул-Надулу и удалился, громыхая даже на мягких коврах.
— Замрите, внуки позора и подлости, — повернулся Великий Врачеватель к своим слушателям. — Наш щедрый Повелитель подарил мне этот белый сундук, поручив найти ему применение… И со свойственной мне догадливостью я выполнил приказание. Отныне я не буду записывать свои рассказы в толстую книгу. Перед вами волшебное жилище Холода, придуманное Повелителем Чинар-бека. Я сижу рядом и говорю… Мои слова, попадая в его белую утробу сквозь эту щель, замерзают там и сохраняются до тех пор, пока я не извлеку их из нижнего ящика! Можно ли использовать этот аппарат более достойным образом, спрашиваю я вас?
— О Мудрейший из Мудрых, — хором отвечали ему. — Ты по-прежнему являешь пример неиссякаемой смекалки. Поспеши же наполнить этот сундук ледяными осколками своего исцеляющего красноречия.
— Я люблю исцелять, — гордо откинув голову, начал свой очередной рассказ Абдул-Надул. — Звуки моего голоса — самое верное лекарство не только для меня… Аллах наградил меня ушами длинными, как у осла, и чуткими, как у доносчика. Мне не было еще и двенадцати лет, когда я научился расписываться на поверхности воды и прочел первую страницу Корана. Однажды отец измерял мои познания, но я не ответил ни на один его вопрос, ибо молчит не только тот, кто ничего не знает, но и тот, кто знает все.
И он сказал мне: «Ты уже не станешь умнее, чем есть. Иди по свету и ищи себе занятие. Люди говорят, что ты неизлечимо болен головой, и никто не знает средства сделать тебя здоровым. Пусть аллах поможет тебе найти врачевателя, способного избавить тебя от недуга».
Я послушался его, собрался и пошел. На седьмой день пути я встретил странника в лохмотьях. Он сидел на пеньке и смотрел на солнце.
«Чем ты занят, неизвестный человек?» — спросил я.
«Я хочу определить, сколько золотых монет надо иметь, чтобы купить солнце».
Я окунул свой язык в океан мудрости и еще спросил:
«Но к чему тебе это? Ведь у тебя в кармане, наверное, нет ни гроша?»
«Верно, — согласился голодранец. — Но так уж я устроен. Когда голоден — думаю о самой изысканной пище. Когда гол — мечтаю о царских одеждах, а когда нищ — представляю себя богаче халифа».
Его слова открыли мне самый короткий путь к знаниям и здоровью. «К чему терзать себя горькими годами учения да искать врачевателей, — подумал я, — коль есть такой простой способ?»
С той поры я стал думать только о том, какой я умный и необыкновенный человек. Уже месяц спустя я укрепился в сознании своего превосходства, а когда стал рассказывать остальным о своем уме, то и вовсе почувствовал: еще одна искра знания — и я взорвусь! Ведь чем красноречивее хвалишь себя, тем больше веришь себе, тем основательнее тонешь в озерах совершенства. Нет приятнее занятия, чем восхваление самого себя!
Слава обо мне вначале плелась черепахой, а затем помчалась быстрее газели. Так она дошла и до ушей нашего Великого Повелителя, и он пожелал меня послушать.
А было это так…
Однажды я сидел в тени пальмы и, наслаждаясь прохладой оазиса, писал автопортрет, то есть рисовал себя, изображая карандашом Мудрейшего из Мудрых.
Вдруг откуда ни возьмись в небе летит караван сундуков, связанных друг с другом наподобие верблюдов.
Не прошло и минуты, как сундуки опустились на землю возле меня. Крышка переднего была открыта, в нем сидел человек с бритой головой, на которой была расписная ковровая тюбетейка.
«Не ты ли будешь знаменитый рассказчик?» — спросил он.
«Да, я. А ты кто такой?»
«Я Повелитель Чинар-бека, под корнями которого находится Волшебный Лабиринт, где живут мои люди. Вот уже лет двести как я стал прихварывать, а недавно чуть не умер — так мне было плохо…»
«Сочувствую тебе. Надо лечиться».
«Я собрал лучших мудрецов и врачевателей, — рассказал наш Повелитель. — Да что-то пока мало от них толку. Кое-кто посоветовал мне совершить кругосветное путешествие, и вот теперь я заканчиваю свои странствия. А чем это ты занят сейчас?»
«Пишу свой портрет».
«Какой же это портрет? — удивился Повелитель Чинар-бека. — Я вижу точку в середине, какие-то линии и круги…»
«Точка в середине — это я сам, — объяснил я. — Треугольник означает утро, день и вечер. Круги — это мудрость моего ума, которому нет ни начала, ни конца. Дело в том, что я умнее всех; сущность вещей, какие только есть на свете, заключена во мне самом».
«Как это понять?» — спросил Повелитель Чинар-бека.
«А так, — объяснил я. — Какой бы незнакомый предмет ты мне ни показал, я, углубившись в свой собственный ум, извлеку из него назначение и устройство этого предмета и смогу пользоваться им. О чем бы ты ни заговорил, я всегда найду в себе готовый ответ. Поэтому-то мне не нужно было учиться в школе… Я умен сам по себе!»
«Приятно встретить такого ученого мужа», — сказал Повелитель.
«Мои достоинства не ограничиваются этим, — продолжал я. — Надобно тебе сказать, что я с детства был безнадежно слаб головой, а теперь я здоров, потому что способ, изобретенный мной, хорош не только для быстрого и неутомительного получения образования, но и для лечения…»
«Я как раз ищу человека, умеющего врачевать, — обрадовался Повелитель Чинар-бека. — Однажды мне повстречался старик-мудрец. Выслушав мою историю, он сказал, что есть средство вылечить меня, и называется оно коротко… Но назвать его он не успел, потому что был очень стар и умер. Не скажешь ли ты, что надо сделать, чтобы вернуть мне здоровье?»
«Прежде всего отрешиться от всего земного и углубиться в самого себя: там, внутри, находятся источники не только нашего здоровья, но и болезней».
«А как можно углубиться в самого себя?»
«Очень просто: думай о том, что ты здоровее всех, и рано или поздно ты станешь здоровым! Сперва это покажется трудным, но если ты не поленишься, все пройдет…»
«Никак не соображу, — вздохнул волшебник. — Как же называется твое средство лечения?»
«Очень коротко, — ответил я. — Оно называется пси-хо-те-ра-пи-я… А по-простому — словоедство».
«Как же можно все-таки лечиться одними словами?» — допытывался Повелитель.
«Так и быть, объясню тебе, — решил я. — Сперва ты внимательно слушаешь все слова, что тебе говорят, и хранишь их в кубышке своей памяти, не закрывая ее, однако, плотно. А потом, когда ты уснешь, все эти слова попадают тебе в кишки, желудок, легкие, сердце и бродят там, как молодое вино, делая своё дело. Чем больше ты услышишь приятных слов, тем здоровее будешь! Так надо поступать ежедневно утром, перед обедом и перед сном. Вот и все… Я и самого себя поставил на ноги этим верным средством, хотя болел с детства. Я ведь большой мастер приятных слов, и поэтому лечил себя сам».
«Знаешь что, — сказал тогда Повелитель, — поступай ко мне на службу. И я послушаю твои рассказы».
Вот так я и появился здесь, во владениях всесильного Искандера Мур-Вея.
— О Великий Врачеватель, — не удержался Егор, — не во сне ли я? Неужели здесь, в Чинар-беке, живет волшебник Мур-Вей?
— Кто смел прервать меня, да поразит его мой гнев! — яростно вскричал Абдул-Надул.
Слушатели, кто мог, вскочили на ноги и, грозно ругаясь, схватились за оружие. Невольницы в страхе выронили опахала. Звонкое эхо медленно замирало в лепных украшениях высокого потолка.
— О Мудрейший из Мудрых! — прижался к полу начальник стражи. — Это пленник, второй за сегодняшний день. Он переступил порог Чинар-бека, и мы привели его к тебе.
— Кто ты? — задыхаясь от гнева, выкрикивал Абдул-Надул, с ненавистью смотря в лицо Егору, которого подвели к нему. — Больной?
— Меня зовут Егор, — ответил маленький летчик. — Я случайно попал сюда.
— Случайно… Целуй мне пятки тысячу раз! — приказал Абдул-Надул. — Да поживее!
— Не буду.
— Не хочешь?! К Повелителю Чинар-бека его!
Глава одиннадцатая. Мур-Вей
Мур-Вей обитал на обширной площадке, окруженной дикими остроконечными скалами.
Мрачное ущелье служило входом в жилище волшебника, охраняемое механическими воротами и диковинными аппаратами. Внутри ворот — колесо из стальных острых мечей. Просунешь голову между прутьев, и от нее ничего не останется.
У ворот на цементном цоколе стоял автоматический сторож-наблюдатель, похожий на маяк. В верхней части его вращалась площадка с биноклями, осматривавшими местность.
