Мэри Стюарт - Людо и его звездный конь
И вдруг тропа резко оборвалась.
Сначала Людо не мог поверить. Он остановился, а вода все кружилась вокруг них водоворотом, хлюпала, заливая его и без того мокрые ноги, и то и дело поднималась до колен крепко затягивающей воронкой, словно хотела утащить с собой. Похоже, именно это и могло случиться. Река перед ними разлилась, целиком затопив тропу. И там, где она пролегала, образовалось теперь широкое ущелье, обнесенное высокими утесами и заполненное бегущей водой.
— Но Гула сказал, тропа будет идти до конца! — в смятении вскричал Людо. — Что же нам делать? Она под водой!
Ренти не отвечал. Он выглядел ужасно удрученным, насквозь промокшим, его жесткую каштановую шерсть залепила грязь, а грива и хвост, обычно переливающиеся золотисто-серебряным отливом, потемнели и повисли множеством крысиных хвостиков.
Людо потрепал коня по промокшей шее и полез в сумку за хлебом.
— Давай перекусим, пока не придумаем, что делать. Вот твоя доля, — сказал он Ренти.
На самом деле Людо дал коню большую часть, что казалось ему справедливым, так как желудок Ренти — гораздо больше его собственного. Хлеб, конечно, промок насквозь, но Ренти сжевал свой кусок и повеселел, и у Людо немного отлегло от сердца.
— Ренти, — сказал он, погладив коня по носу, — ты ведь хочешь найти Солнце, а? Назад дороги нет, это все говорят. Так что, хотя мы ее и не видим, тропа там, под водой, — добавил он громче, так как ему требовалось уверить себя не меньше, чем Ренти. — Гула сказал, нам надо спешить, вот я и думаю, не стоит ждать, пока вода спадет. Давай пойдем дальше, даже если придется идти вброд.
Голос его дрогнул. Казалось, река не слишком глубока, к тому же бегущая вода быстро стекала вниз между утесами. Людо сглотнул.
— Как ты думаешь, — спросил он Ренти, — твоим ногам не будет очень больно, если я сяду к тебе на спину, ненадолго? А то, если я пойду сам, мне очень скоро будет очень глубоко, а плавать я не умею.
Ты бы подумала, Ренти понимает каждое слово — может, он и впрямь все понимал. Он тихонько фыркнул, как во время разговора со Стрельцом, и тряхнул головой, с которой все еще капало, — вверх-вниз, будто кивнул. Тогда Людо взобрался на мокрую спину, и вот, с мальчиком, крепко держащимся за его длинную гриву, старый конь медленно и с усилием вступил в поток.
Около ста метров они двигались прекрасно, наверное, все еще ступая по тропе, которая, скрытая под серо-зеленым потоком, шла довольно ровно. И тут Людо осенило: во-первых, вода все пребывала, а во-вторых, снизу их как будто что-то толкало и теснило, а это значило: в любой момент Ренти мог потерять точку опоры, и тогда оба окажутся в бурном потоке.
Именно это и произошло. В какой-то момент они еще медленно и с трудом продвигались вперед — голова коня держалась высоко над водой, а злая река захлестывала бедра Людо, как вдруг что-то схватило Людо за ногу и сорвало со спины лошади. В ту же секунду Ренти оступился и нырнул с головой в поток.
Следующее мгновение показалось равным жизни. Людо крепко держался за гриву лошади, когда падал, и теперь все еще инстинктивно за нее цеплялся. Но тут его накрыло с головой, ослепило, ударило, закрутило в воде, такой ледяной, что вскоре он потерял сознание, только держался за гриву Ренти, и его рука, казалось, примерзла к пучку конских волос.
Много лет спустя, когда Людо попытается рассказать своим детям и внукам, что произошло в половодной реке, он скажет, что точно не знал, сон это или явь. Он помнил, как открыл глаза и увидел тысячи рыб, сверкавших своими серебряными боками, извивавшихся, как будто всех их тянуло одной нитью. И среди них две гигантские рыбины с открытыми ртами, обнажая жуткие зубы, закручивались спиралевидно, как две жилы каната, и от их дыхания к поверхности воды поднимались, разбрызгиваясь, жемчужные пузырьки. Эти рыбы и стащили Людо вниз. Он увидел кусок своей разорванной брючины, свисающей из свирепой челюсти. Рыбы развернулись, все еще извиваясь вместе, чтобы снова его схватить, широко разевая огромные рты, блестя зубами, так что пузырьки поднялись толстым облаком, будто лягушка наметала икру. И вдруг, как раз, когда рыбы уже собрались захватить мальчика, их оттолкнула стая прекрасных глянцевитых существ, которые, по описанию Людо, походили на дельфинов. К этому времени, думается, мальчик был близок к потере рассудка, потому что, как вы знаете, дельфины живут в морях и, кроме того, они вовсе не рыбы, а млекопитающие, как и мы с вами. И, конечно же, Людо видел сон — он потом рассказывал о старике, сидящем на золотом песчаном дне реки: борода его струилась с потоком, в руках он держал голубые камешки, а рядом — копье. Старик, рассказывал Людо, чувствовал себя под водой, как дома, подобно рыбам, но мы-то с тобой знаем — что бы ни рассказывали в сказках, а такого просто не бывает.
Ну, долго ли — коротко ли, продолжал Людо, старик вдруг поднял глаза и увидел их, мальчика и лошадь, крутящихся с потоком мимо него. Он тут же бросил камни и потянулся к копью. Глаза его казались очень синими и очень холодными, ледяными, словно вода. Но хотя он чувствовал себя под водой, как дома, двигался он медленно, как и обычные люди, когда они ныряют под воду. Старик схватил копье бледной узловатой рукой, но прежде чем успел его поднять и ударить Людо, вода между ними вдруг забурлила и потемнела. Людо и Ренти яростно потащило вниз по течению, так что старик уже не мог них добраться, и в то же мгновение их вынесло на поверхность, и они смогли вздохнуть.
Лишь после всего Людо понял, что произошло. Высоко над утесами дождь лил так сильно, что огромные массы снега стаяли и превратились в потоки. Эти потоки внезапно и быстро ринулись вниз, словно струи из огромного кувшина, пробили скалу и помчались дальше стремительной лавиной. Лавина, прорвавшись через скалу, набирала скорость, неся песок, гальку и смертельно холодную воду стаявших высоко в горах снегов. Разбившись, как огромная волна, лавина врезалась в реку и с ревом понеслась по ее руслу, словно гигантский прилив трех метров высотой, — она-то и вынесла Людо и Ренти из жуткой заводи Рыб в узкое ущелье. Там, словно резкая линия горизонта, проходил широкий край утеса. Через него-то река и переливалась (так, что от ревущих брызг стояла туманная пелена) в глубокую заводь почти десятью метрами ниже.
Это было хуже любой лавины. Она захлестывала, ослепляла, била, но к этому времени Людо уже так замерз и так обезумел от шума, ударов камней и острых булыжников, по которым его волокло, что уже не испытывал ничего, кроме страшного ощущения — неспособности дышать. И инстинктивно держался за гриву Ренти — единственно разумное из того, что он мог сделать. И хотя шансы Ренти научиться плавать равнялись шансам Людо, все животные, кроме человека, знают, как это делается, — это их врожденное свойство. Поэтому, как только мальчика и лошадь перекинуло вместе с водопадом в глубокую заводь, где они, брыкаясь, попытались вынырнуть на поверхность, старый Ренти храбро поплыл, потянув за собой и Людо.
Неожиданно Людо почувствовал: его вытащило на песок, потом — на траву, и вот он уже лежит на берегу реки, и изо рта у него льется вода, и из легких тоже, и он уже вне опасности и снова может вдыхать милый воздух.
Так пролежал он довольно долго, ничего не делая, только приходя в себя, прежде чем смог поднять голову и оглядеться.
И там, где зимородок вырыл ямку для своего гнезда, он увидел выдолбленный в глине знак — Y. Водолей помог ему, как и обещал. Хотя все это было очень опасно, Водолей пронес Людо и Ренти через Дом Рыб прямо в Дом Овна.
Стояла весна. Дождь кончился. Светило солнце.
Глава 10. ОВЕН
Оттуда, где лежал Людо, был виден лишь зеленый цветущий луг, простиравшийся от реки — в бесконечность. Свежая зеленая трава казалась золотистой и пестрела всеми оттенками новых выбирающихся из-под земли полевых цветов. Маргаритки, лютики, горицветы, фиалки переливались белым, темно-желтым и сиреневым, и среди них ярко выделялись сверкающие колокольчики и горечавки.
Небо заполонили поющие жаворонки. Людо пролежал долго — ему хотелось насладиться теплым солнцем и прийти в себя от приключений в Доме Рыб. Сильно потрясенный, он на время забыл о том, что нужно спешить.
Ренти, казалось, тоже забыл. Старый конь вел себя, как жеребенок, — катался в густой траве, пока его шкура снова не сделалась сухой и чистой, и когда наконец встал на ноги, в его гриве запутались маргаритки и лютики. Он тряхнул головой, фыркнул от удовольствия и начал подкрепляться.
Тут Людо вспомнил, что и сам проголодался, а в сумке у него лежал лишь небольшой ломоть хлеба. Он сел и огляделся.
Странное поле, точнее было бы даже назвать его степью — на милю вдаль, а то и больше, к горизонту лилась трава, и там, на фоне неба, вставали деревья.
Солнце клонилось к западу и, дотронувшись до верхушек, покрыло их сверкающим золотом. Неподалеку росло одинокое дерево, отбрасывающее на траву пятно тени. Дерево тоже было весьма странным — Людо заметил: по всем сучьям среди цветов раскрывались молоденькие листочки и тут же свисали золотые яблоки — круглые, лоснящиеся, желтые, такие же свежие, как цветы и весенние почки. Ох, и вкусные же, наверное. Людо встал и подошел к дереву. Его ствол был старым и морщинистым, мальчику показалось, будто на нем, крепко обвившись вокруг ствола, спит дракон. Лучшие яблоки, как это у них заведено, росли наверху, но некоторые можно было сорвать рукой, и вполне съедобные. За одним таким и потянулся Людо и вдруг испуганно отскочил, так как с дерева раздался голос:
