Лемони Сникет - Огромное окно
– Скоро мы сделались друзьями, – продолжал Капитан Шэм как ни в чем не бывало. – И однажды она сказала мне: «Если я когда-нибудь возьму на воспитание сирот, а потом меня постигнет безвременная смерть, обещай мне растить их вместо меня». Я пообещал, но, конечно, и думать не думал, что мне придется сдержать обещание.
– Какая печальная история, – произнес Ларри, и, обернувшись, все увидели, что он так и стоит у них за спиной. – Я не знал, что встреча у вас по грустному поводу. Тогда позвольте рекомендовать вам чизбургеры под названием Утешительные. Маринованные огурцы, горчица и кетчуп образуют на поверхности улыбающееся личико, и вы поневоле улыбнетесь в ответ.
– Неплохая мысль, – одобрил Капитан Шэм. – Несите нам всем по Утешительному чизбургеру, Ларри.
– Будут на столе в одно мгновение. – И официант наконец исчез.
– Хорошо, хорошо, – сказал мистер По, – но когда мы покончим с чизбургерами, Капитан Шэм, вам предстоит подписать кое-какие важные документы. Они у меня с собой в портфеле, после ленча мы их посмотрим.
– И тогда дети будут принадлежать мне?
– Да, в том смысле, что на вас ляжет забота о них, – ответил мистер По. – Бодлеровское состояние останется, разумеется, под моим надзором до совершеннолетия Вайолет.
– Какое состояние? – Капитан Шэм изогнул бровь. – Мне ничего не известно про состояние.
– Дуна! – возмутилась Солнышко, что означало нечто вроде: «Прекрасно известно!»
– Родители Бодлеры, – объяснил мистер По, – оставили после себя громадное состояние, дети унаследуют его, когда Вайолет достигнет совершеннолетия.
– Ну, меня состояние не интересует, – заявил Капитан Шэм. – У меня есть мои парусные лодки. Я бы ни одного пенни не взял.
– Это хорошо, – сказал мистер По, – потому что вы и не можете взять ни одного пенни.
– Это мы еще посмотрим, – заметил Капитан Шэм.
– Что? – переспросил мистер По.
– А вот и ваши Утешительные чизбургеры! – пропел Ларри, возникший около стола с подносом, заставленным чем-то жирным на вид. – Приятного аппетита!
Как в большинстве ресторанов, напичканных неоновыми лампами и воздушными шариками, в «Озабоченном клоуне» подавали ужасающую еду. Но трое сирот ничего не ели с прошлого дня и уж совсем давно не ели горячей пищи, так что, несмотря на огорчения и тревоги, у них обнаружился зверский аппетит. После нескольких минут общего молчания мистер По принялся рассказывать очень скучную историю из банковской жизни. Мистер По с таким увлечением рассказывал, Клаус с Солнышком с таким увлечением притворялись, будто им интересно, а Капитан с таким увлечением поглощал чизбургер, что никто не заметил, чем занята Вайолет.
Когда Вайолет надевала пальто перед тем, как выйти на холод и ветер, она нащупала в кармане какой-то комок. Это был пакет мятных лепешек, который подарил им мистер По в день приезда на озеро Лакримозе. И лепешки сразу навели ее на мысль. Пока мистер По бубнил и бубнил, Вайолет осторожно вытащила пакет из кармана и вскрыла его. К ее разочарованию, лепешки были из тех, что завернуты каждая в целлофан. Сунув руки под стол, она развернула три лепешечки, стараясь соблюдать максимум осторожности, иначе говоря, стараясь производить минимум шуршания, которое так раздражает, когда сидишь в зале кинотеатра, а рядом разворачивают леденцы. Наконец три мятные лепешки без целлофана лежали на салфетке у нее на коленях. Как можно незаметнее она положила одну на колени Клаусу, другую – Солнышку. Когда те ощутили что-то у себя на коленях и опустили глаза, то увидели мятные лепешки и сначала решили, что их старшая сестра рехнулась. Но через минуту они все поняли.
Если у вас на что-то аллергия, то лучше не брать это в рот, особенно если это – кошки. Но Вайолет, Клаус и Солнышко понимали, что находятся в критических обстоятельствах. Им требовалось побыть одним, чтобы попытаться разгадать план Капитана Шэма и сообразить, как сорвать его, и хотя нарочно вызвать у себя аллергическую реакцию – чересчур радикальный способ побыть наедине, он был единственным, какой они смогли придумать. И вот, поскольку взрослые, сидящие за столом, не смотрели на них, все трое детей положили по мятной лепешечке в рот и стали ждаты
Бодлеровские аллергические реакции славятся тем, что проявляются очень быстро, поэтому сиротам долго ждать не пришлось. Через несколько минут Вайолет покрылась красной зудящей сыпью, у Клауса начал распухать язык, а Солнышко, которая, естественно, еще никогда не пробовала мятных лепешек, и сыпью покрылась, и язык у нее распух.
Мистер По закончил свою историю и тогда заметил, что творится с сиротами.
– Дети! – сказал он. – Вы ужасно выглядите! Вайолет, ты вся в красных пятнах. Клаус, у тебя язык не помещается во рту. Солнышко, а у тебя и то и другое!
– Наверное, в пище, которую мы ели, было что-то, на что у нас аллергия.
– Боже мой, – ужаснулся мистер По, увидев, как пятно на руке у Вайолет раздулось до размеров крутого яйца.
– Просто вдохните поглубже, и все тут, – посоветовал Капитан Шэм, не отрываясь от чизбургера.
– Я кошмарно себя чувствую, – сказала Вайолет, а Солнышко захныкала. – Я думаю, мистер По, нам надо пойти домой и лечь.
– Просто откиньтесь на спинку стула, – резко приказал Капитан Шэм. – Нет никаких причин уходить посреди ленча.
– Ну что вы, Капитан Шэм, – запротестовал мистер По, – дети совершенно больны. Вайолет права. Пойдемте. Я расплачусь, и мы отвезем детей домой.
– Нет, не стоит, – торопливо сказала Вайолет. – Мы возьмем такси. А вы оба оставайтесь тут и как следует обсудите детали.
Капитан Шэм с подозрением взглянул на Вайолет.
– Я и помыслить не могу, чтобы отпустить вас совсем одних, – проговорил он с угрозой в голосе.
– Да, но нам надо изучить уйму бумаг, – запротестовал мистер По. Он поглядел в свою тарелку, на которой оставалась еда, и Бодлеры поняли, что он вовсе не жаждет уйти из ресторана, чтобы возиться с больными детьми. – Мы оставим их одних ненадолго.
– Наша аллергия не такая уж страшная, – правдиво сказала Вайолет, почесывая одно из красных пятен. Она встала и двинулась к выходу, за ней пошли младшие с распухшими языками. – Мы просто полежим час-другой, пока вы спокойно доедите и займетесь делами. А после того как вы подпишете бумаги, Капитан Шэм приедет и заберет нас.
Единственный видимый глаз Капитана Шэма заблестел ярче прежнего.
– Я так и сделаю, – произнес он. – Приеду и заберу вас, и очень-очень скоро.
– До свиданья, дети, – сказал мистер По. – Надеюсь, вам скоро станет легче. Знаете, Капитан Шэм, у нас в банке служит один человек, у которого страшная аллергия. Я вспоминаю, как однажды…
– Уже уходите? – удивился Ларри, когда дети застегивали пальто. Снаружи вовсю разгулялся ветер, пошел мелкий дождь – ураган Герман явно приближался к озеру Лакримозе. Но даже в такую погоду дети были рады покинуть «Озабоченного клоуна», и не только потому, что этот кричащий ресторан («кричащий» в данном случае означает «полный воздушных шаров, неоновых ламп и противных официантов») был полон воздушных шаров, неоновых ламп и противных официантов. Раз уж Бодлерам удалось придумать, как выиграть немножко времени и побыть наедине, они должны были теперь использовать каждую секунду.
Глава восьмая
Когда по причине аллергии у человека распухает язык, бывает трудно разобрать, что он говорит.
– Тла-тла-тла-тла-тла, – проблеял Клаус, когда дети вышли из такси и направились к облупленной белой двери Тети-Жозефининого дома.
– Не понимаю. – Вайолет почесала на шее пятно, имевшее очертания штата Миннесота.
– Тла-тла-тла-тла-тла, – настойчиво повторил Клаус, то есть говорил он, вероятно, что-то другое, но я понятия не имею что.
– Не важно, не важно. – Вайолет открыла дверь и впустила внутрь брата с сестрой. – Теперь у тебя есть время закончить соображать то, что начал.
– Тла-тла-тла, – пролопотал Клаус.
– Все равно не понимаю. – Вайолет сняла пальто с Солнышка, потом с себя и бросила на пол. Как правило, пальто вешают на вешалку или убирают в стенной шкаф, но зудящая сыпь действует раздражающе и порой вынуждает забыть о подобных вещах. – Я склонна предположить, Клаус, что ты выразил согласие. А теперь, если тебе не нужна наша помощь, мы с Солнышком пойдем и примем содовую ванну, чтобы облегчить зуд.
– Тла! – выкрикнула Солнышко. Вообще-то она хотела крикнуть: «Ганз!», что приблизительно означало: «Вот хорошо! А то чесотка меня с ума сведет!»
– Тла. – Клаус энергично закивал и бросился бежать по коридору. Пальто он не снял, но причиной было вовсе не раздражающее действие аллергии. Просто он направлялся туда, где было очень холодно.
Открыв дверь в библиотеку, Клаус поразился, насколько там все изменилось. Ветер, предвещающий ураган, вышиб последние осколки оконного стекла, дождь намочил удобные кресла, оставив на сиденьях темные расплывшиеся пятна. Несколько книг, упавших с полок, отнесло ветром к окну, где они разбухли от воды. Редко бывает зрелище печальнее, чем погибшая книга, но Клаусу некогда было печалиться. Он знал, что вот-вот явится Капитан Шэм и заберет их отсюда, поэтому надо срочно приниматься за работу. Прежде всего Клаус достал из кармана записку Тети Жозефины, положил на стол и прижал книгами, чтобы не унесло ветром. Затем он поспешно перешел к полкам и начал изучать корешки книг, выбирая заглавия. Он остановился на трех: «Основные правила грамматики и пунктуации», «Руководство для продвинутого использования кавычек» и «Правильное написание всех, всех без исключения английских слов, существующих на свете». Каждая из книг была толщиной с арбуз, и Клаус зашатался под тяжестью всех трех. С громким стуком он брякнул их на стол, пробормотал себе под нос: «Тла-тла-тла, тла-тла-тла-тла», и, найдя перо, взялся за дело.
