Жорж Санд - Грибуль
Грибуль чуть-чуть не рассмеялся, но он встал из-за стола и, отворив дверь, пошел в середину толпы, держа букет перед собой, всякий раз, когда на него кто-нибудь нападал, он подносил ему к носу цветы. Когда он сделал этот опыт над толпой, то они окружили его и стали защищать против остальных. Так как цветы с волшебного острова никогда не вяли и не теряли запаха, хоть бы нюхало сто тысяч человек, то мало-помалу все население этого города успокоилось, никто уже не хотел более посадить Грибуля в клетку, напротив, каждый готов был сделать для него пир или, по крайней мере, хоть расспросить его о земле, в которой он был, о путешествиях, сколько ему лет и отчего ему вздумалось ехать по морю в розовом лепестке.
Грибуль рассказал всем, что он приехал с острова, куда всякий может отправиться, если только добр и имеет способность любить, он также говорил о счастье, которым все там наслаждаются, о красоте, спокойствии, свободе и доброте жителей, впрочем был осторожен, чтобы не узнали в нем того самого Грибуля, имя которого уже вошло в пословицу, и старался, сколько мог, не повредить доброму имени царицы лугов в царстве шмелей.
Он сказал этим людям удивительную новость, что там научили его любить и быть любимым.
Сначала его слушали со смехом и считали сумасшедшим, потому что подданные царя Шмеля были большие насмешники и давно уже больше никому и ничему не верили, но все же рассказы Грибуля занимали их. Его простодушие, древний язык и платье, чем были старше, тем новее казалось им искусство ясно и хорошо рассказывать, множество басен, сказок и песен, которым в играх на острове цветов выучили его сильфы, — все нравилось им в нем. Дамы и умнейшие люди города наперерыв старались говорить с ним и тем больше ценили его наивность, потому что их язык сделался высокомерен и был разработан до тонкостей. Им было все равно, что Грибуль не слыл за особенно замечательный ум, за скороспелого ученого, изучившего древних писателей, или поэтом, который преобразует всю республику ученых. Невежды не шли даже так далеко, эти бедные люди слушали его без утомления, сами не понимая, зачем все эти повести и сказки, но, когда он пел или говорил, они чувствовали себя гораздо счастливее и лучше обыкновенного.
Грибуль прожил целую неделю в этом городе и пошел в другой. Благодаря цветам и умению приятно говорить он везде был хорошо принят и в скором времени приобрел такую известность, что все о нем говорили, богатые люди даже приезжали издалека посмотреть на него. Все удивлялись его доверчивому характеру и тому, что он так бодро идет навстречу всем опасностям, его прозвали Грибулем, хотя никто не знал, что это и есть его настоящее имя, все говорили, что он оправдывает пословицу, но каждый также замечал, что опасность будто избегала его по мере того, как он напрашивался на нее.
Наконец дошла и до царя шмелей весть о приезде Грибуля и о всех его чудесах, потому что Грибуль успел уже обойти полцарства и составил себе большую партию из людей, которые начали рассуждать, что счастье состоит не в богатстве, а в доброте характера. Многие богачи отдавали свои деньги неимущим и даже разорялись из-за них, говоря, что они так поступают для того, чтобы достигнуть истинного счастья. Невидавшие Грибуля смеялись над этой новой модой, но стоило только им увидеть его, и они сами начинали говорить и делать то же, что и Грибуль.
Эти толки обратили на себя внимание царя шмелей. Ему пришло в голову, что названный Грибуль может быть и есть тот самый, которого, несмотря на все усилия, ему не удалось удержать при своем дворе, он вспомнил также, что с исчезновением Грибуля, несмотря на все его богатство и могущество, он был очень несчастлив, потому что чувствовал, что с каждым днем он становился жаднее, злее, недоверчивее, и что все его ненавидят еще более. Он вздумал снова призвать Грибуля к себе, приласкать его, а если нужно будет, то даже запереть в башню и беречь, как талисман против несчастий. Он послал к нему посольство с просьбой придти жить при его дворе.
Грибуль принял предложение и отправился в Шмелеград, несмотря на все просьбы своих новых друзей, которые боялись злых умыслов царя. Грибуль хотел поделиться своей тайной со столицей царства и потому говорил: “Теперь бы я делал добро, а то что за беда, если со мной случится несчастье”.
Царь принял Грибуля очень ласково, сделал вид, будто не узнает его и будто совершенно забыл прошедшее. Грибуль видел очень хорошо, что он нисколько не переменился и даже не думает исправиться. Сам же Грибуль только о том и думал, как бы поскорей понравиться жителям столицы и передать им свою науку. Когда царь заметил, что эта наука очень скоро изучается и до того всем нравится, что уже начинают видеть его собственные недостатки, не слушаться его и даже угрожать, что вместо него сделают царем Грибуля, то страшно рассердился, но сдержал гнев и, хитря до последней возможности, призвал Грибуля к себе в кабинет и сказал ему:
— Меня уверяют, милый Грибуль, что у тебя есть букет цветов, отвращающий все дурное, а так как у меня очень болит голова, то дай, пожалуйста, мне их понюхать, быть может, они и помогут мне.
В эту минуту Грибуль позабыл, что крестная мать говорила ему: “Ты ничего не можешь сделать ни с царем шмелей, ни с его семейством, сами цветы мои не имеют никакого влияния на этих злых духов.” Бедный ребенок напротив думал, что такие редкие растения всегда способны смягчить злой нрав царя. Он снял с груди драгоценный букет, который был все так же свеж, как в ту минуту, когда он его нарвал, и который никакая человеческая сила не в состоянии была отнять, потому что каждый, кто нюхал его, был очарован. Но, когда он поднес его царю, царь тотчас же впустил свое ядовитое жало в середину самой красивой розы. Из середины розы вырвался пронзительный крик, и вытекла крупная слеза. Грибуль от испуга и отчаяния уронил букет.
Царь шмелей схватил его, разорвал на части, растоптал ногами и захохотал.
— Что, дружок, — сказал он Грибулю, — видишь, как обращаюсь я с твоим талисманом, теперь увидим, кто из нас сильнее.
— Увы! — сказал Грибуль, — вы знаете, что я никогда ни одного слова не говорил против вас, я нисколько не завидую вам, а если я и учил кротости и терпению, то ведь это не может вам повредить, вам остается только делать то же самое, то есть подавать хороший пример.
— Хорошо, хорошо, — сказал царь, — мне нравятся, твои маленькие стишки и веселые песни, но так как я не хочу ничего терять, то ты пойдешь в безопасное место, где хорошо будут за тобой присматривать.
После этих слов он позвал свою стражу, а так как у Грибуля уже не было более цветов, то она взяла его, сковала и бросила в темную тюрьму, в которой было множество жаб, саламандр, ящериц, летучих мышей, пауков и всякого рода неприятных животных, но они не причиняли никакого вреда Грибулю, который в скором времени сделал их ручными и даже снискал дружбу пауков, напевая им хорошенькие песенки, до которых те оказались большими охотниками.
Но, тем не менее, участь бедного Грибуля не стала от этого счастливее, его морили голодом и жаждой и даже не давали соломы для постели. Он был закован в такие тяжелые цепи, что не мог двинуться с места, и хотя он ни разу не произнес ни одной жалобы, но тюремщики обижали его грубыми словами и били.
Между тем исчезновение Грибуля скоро заметили. Сначала царь уверял, что он послал его при посольстве к одному из своих соседей, но каким-то образом дознались, что он заключен в тюрьму. Тогда злые, которых было еще довольно много, говорили, что царь очень хорошо сделал и что с его стороны было бы очень умно, если бы он поступил точно так же со всеми, которые осмелились презирать богатство и хвалить доброту.
Люди же, умевшие сделаться добрыми, плакали о Грибуле и за то преследовались несколько времени угрозами и различными оскорблениями; но так как Грибуля, который удерживал их и проповедывал прощение, с ними не было, они восстали, началась ужасная война, которая в скором времени предала все царство огню и мечу.
Грибуль с сердцем, разрывающимся от печали, прислушивался из своей тюрьмы к крикам и жалобам, а тюремщики говорили ему:
— Полюбуйся на твою работу, ты воображаешь, что научил людей быть счастливыми, посмотри же, что случилось, — разве любят они друг друга, и каково идут все дела!
Еще немного, и Грибуль совершенно потерял бы присутствие духа и даже стал бы сомневаться в царице лугов, но он, сколько мог, воздерживался от отчаяния и говорил про себя: “Моя крестная мать придет на помощь этому бедному царству, и, если я сделал ему зло, то она исправит его”.
Грибуль вообще спал очень мало, но одну ночь, когда он совсем не мог заснуть и смотрел на лунный луч, проходивший сквозь трещину в стене, он увидел, что что-то шевелится в этой светлой полосе, и всматриваясь, узнал свою дорогую крестную мать в виде голубой стрекозы.
