Дмитрий Емец - Таня Гроттер и магический контрабас
Они прошли еще с десяток залов и, описав по внутренним помещениям музея полукруг, вновь оказались недалеко от выхода. Здесь экскурсовод шепнул что-то учительнице, кисло посмотрел на ребят и ушел.
– Внимание! Все смотрят на меня! Теперь вы можете побродить по залам самостоятельно. Встречаемся здесь же через десять минут! И помните, что я сказала: ничего не трогать, не хватать и не пачкать! Мумрикова, не смей бросать фантик в китайскую вазу! Ее не для того сделали пятьсот лет назад! – крикнула Ирина Владимировна.
Одноклассники разбрелись по Оружейной палате, но большинство помчалось в гардероб покупать сувениры и открытки. Таня же, охотно отделившаяся от класса, вновь отправилась в зал, где был меч. Ей хотелось посмотреть на него напоследок, если смотрительница не прогонит.
Неожиданно родинка на носу у Тани отозвалась болью, будто кто-то обжег ее спичкой. Прежде такого никогда не случалось. Кривясь, Таня кинулась к ближайшему зеркалу в тяжелой старинной раме. В этот момент родинка показалась ей особенно безобразной, похожей на прилипший к кончику носа комок гречневой каши. Как же она в этот момент ее ненавидела!
– Убирайся с моего носа! Сказано тебе – вон! – крикнула она родинке.
Внезапно раздался жуткий вой, от которого разрывались барабанные перепонки. Казалось, в Оружейной палате одновременно сработали все сирены. Лампы замигали. Вбежав в зал, Таня увидела, что в стекле витрины зияет огромная дыра, меч исчез, а похожая на гориллу смотрительница бесформенной грудой лежит на полу. В тот миг, когда Таня вошла, узкая форточка на зарешеченном окне музея захлопнулась. Впрочем, зал и без того был полон звуков.
Таня испуганно замерла. В коридорах уже раздавался топот множества ног. Спохватившись, что ее здесь застанут, девочка хотела поскорее выбежать, но опоздала. В зал вбежали охранники, экскурсовод, работники музея, Приходькин с Ириной Владимировной и добрая половина класса.
Кинувшись к разбитой витрине, они пораженно замерли. Другие пытались отключить сирену и привести в чувство смотрительницу.
– Украли! Что было в этой витрине? – крикнул кто-то.
– Золотой меч! – с бесконечным унынием в голосе сказал сутулый экскурсовод. – И что же вы думаете: меня уже сорок лет мучало пр-рэдчувствие, что это однажды произойдет. Лет семнадцать назад я даже делился своими соображениями с ныне покойным директором.
– Это тот самый меч, который трогала Гроттер! Она была тут самая первая! – заорала вдруг Лена Мумрикова.
– Это не я! – крикнула Таня, но ее мало кто слушал. А если и слушали, то не верили.
Таню окружило плотное кольцо таращившихся на нее людей. Близко к ней никто не подходил, будто она была прокаженной. В этот миг смотрительница приоткрыла глаза. Увидев Таню, она простонала: «Опять эта девчонка!» – и вновь хлопнулась в обморок.
Таня ощутила, что краснеет, причем не просто краснеет, а становится пунцовой, точно помидор. Она пыталась оправдываться, но ее никто не слушал.
– Класс! Глазам своим не верю! Гроттер сперла золотой меч! – воскликнул Генка Бульонов, едва не подавившийся от восторга так и не приклеенной к трону жвачкой.
– Это не я! – крикнула Таня.
– А ну заткнись! Больше никого в зале не было! Обыщите ее! – крикнула Лена Мумрикова.
Таня, потная, растерянная, попятилась, налетев спиной на Ирину Владимировну.
– Гроттер! Татьяна! Какой ужас! Какой позор! Как ты могла? – закудахтала та.
«Неужели за меня никто не вступится?» – подумала Таня с ужасом, но тут словно сквозь туман услышала голос физрука Приходькина:
– Не дам я ее обыскивать! Она все время была со мной! И как бы она смогла вырубить этого бегемота? – пробасил он, кивая на лежащую на полу смотрительницу, которая вновь начала поднимать голову.
– А-а-а... Сам бегемот... Умираю... – простонала та, осторожно, чтобы не ушибить затылок, падая в новый обморок.
Протиснувшись сквозь толпу, к Тане подошел низенький уверенный человек.
– Подполковник Чучундриков. Служба безопасности, – представился он. – Идите за мной!
Таня убито поплелась следом, ощущая, как за ее спиной недружным стадом плетутся пораженные и одновременно восхищенные одноклассники. Еще бы – тихоня Гроттер и вдруг устроила такое!
Они повернули направо, еще раз направо и спустились по короткой лестнице вниз. Низенький человек подвел Таню к высокой пластиковой арке.
– Пройди через детектор! – велел он.
Таня, пожав плечами, шагнула сквозь арку. Она-то знала, что у нее ничего нет. Мгновение – и детектор буквально затрясся от звона. Брови у низенького человечка хищно приподнялись.
– Выложи ключи и все металлические предметы, – велел он.
Таня испуганно выложила ключи и вновь шагнула в арку. Детектор снова затрясся.
– Ну все, Гроттер, конец тебе! Небо в клеточку, друзья в полосочку! Будет кому посылать в посылках яблочные огрызки и тюбики от зубной пасты! – крикнула Мумрикова.
– Помолчи! – велел ей Приходькин. – Эта штука скорее всего неисправна... Вот я сейчас пройду... Надо же, молчит! Что за гадство! Неужели она могла... нет, не верю!
– Так... сейчас узнаем... Подойди сюда! Да не ко мне! К этому экрану! – Низенький человек подтащил Таню к невысокой ширме, а сам встал к монитору. Девочка услышала, как он бормочет:
– Хм... меча как будто нет... Ничего нет... Но почему тогда звонит?.. Глупость какая-то... Ну да не проглотила же она этот меч...
– Можно выходить? – спросила Таня.
– Выходи, – разрешил подполковник Чучундриков. Сняв трубку внутреннего телефона, он крикнул в нее:
– Перемотали пленку? Ну кто там? Девчонка?.. Ему что-то ответили.
– Вы уверены? Абсолютно?
Продолжая держать трубку в руке, низенький человек мрачно посмотрел на Таню, потом на учительницу.
Тане почудилось, что ее сердце упало с большой, очень большой высоты. И разбилось вдребезги. Взмокла спина, взмокли ладони. Подполковник упорно молчал. Девочка зажмурилась и, уже стоя с зажмуренными глазами, услышала слова:
– Значит, так. Ваша ученица здесь ни при чем. Можете ее забрать. В момент похищения камера слежения ее не зафиксировала.
Лена Мумрикова даже взвизгнула от разочарования.
– Ну вот видите! А что было на пленке? – воскликнул Приходькин, которому крошечный подполковник едва доставал носом до пуговицы на животе.
– Не ваше дело, – ответил тот.
– Как не мое? Ученица-то моя! – рассердился Приходькин.
– Я не имею права ничего разглашать. Расследование не закончено. Попрошу очистить музей!
Однако, когда минутой позже они выходили из зала, Тане, слегка задержавшейся, потому что ноги у нее были словно ватные, почудилось, что он вполголоса сказал своему помощнику:
– Или ты мне объяснишь, что было на пленке, или я тебе не завидую. И себе не завидую.
Глава 3
ЗАГАДОЧНЫЙ КОНТРАБАС И КРОЛИК СЮСЮКАЛКА
– Доешь позавчерашнюю лапшу. Она слегка слиплась, но ты можешь ее разогреть. Только не вздумай при этом поджечь квартиру – с тебя станется, – хмуро сказала тетя Нинель.
– Спасибочки! – насмешливо выпалила Таня. – А почему, интересно, Пипа ее не ест? Боится, что лапша обмотается у нее вокруг зубов? Или полезет из ушей? С ее прической это было бы довольно миленько.
– Помалкивай! А то без завтрака останешься! – рявкнула тетя Нинель.
Сообразив, что даже позавчерашняя лапша лучше, чем ничего, Таня схватила вилку.
После той истории в музее прошло три с половиной дня. Первый день вообще был кошмаром, потому что, когда Таня вернулась домой, там уже обо всем знали. Оказалось, что Ирина Владимировна и Ленка Мумрикова позвонили почти одновременно и, тараторя, наперебой сообщили каждая свою версию. Что это были за версии, Таня точно не знала, но Дурневы страшно взбесились. Похоже, они решили, что меч украла именно она, а даже если и не она, то произошло это не без ее участия.
– Говорил я, что ты кончишь тюрьмой! – топая ногами, заорал дядя Герман. Потом он схватился за бок и рухнул на стул. – У меня разрывается сердце! Когда я узнал об этом, то съел девять шариков гомеопатии вместо семи! – взвизгнул он. – Если я теперь умру, это будет на твоей совести! Какое пятно на моей депутатской карьере!
– Герман! Сердце не там! – прошептала тетя Нинель.
Пипа просунула голову на кухню.
– Она все специально подстроила! Ошпарила меня, а сама на экскурсию... – пискнула она.
Для насмерть обваренной чаем она выглядела совсем неплохо, разве что покрылась большущими, с полкулака, прыщами. Но это оттого, что сожрала слишком много сладкого...
– Закрой рот! – не выдержав, прикрикнула на Пипу Таня. Ее нервы были на пределе, слишком много она сегодня пережила. Ей чудилось, что внутри ее натянута тонкая струна, которая вот-вот порвется.
– Как ты разговариваешь с сестрой? А ты, Пипа, иди! А то еще нахватаешься от этой уголовницы! – поджимая губы, сказала тетя Нинель.
