Народные сказки - Волшебные сказки Англии

Волшебные сказки Англии

Английские народные сказки и побасенки

У каждого народа есть свои сказки. Мамы, бабушки, а теперь и прабабушки, сколько стоит мир, рассказывают своим милым чадам захватывающие дух сказки. Или сами их сочиняют, или же читают те, что написаны в детских книжках с картинками. Откуда берутся книжные сказки? Их история не менее интересна, чем сами сказки. Мы будем говорить здесь о народных сказках и побасенках. Каждая такая сказка — приключение смелого героя, бесстрашно воюющего с врагом и спасающего попавшую в беду красавицу. Есть истории про смекалку, есть предания, легенды, ставшие сказкой. Во всех них отражаются стародавняя жизнь, древние представления о мире, понимание природных явлений. Но все сказки содержат и нравственный посыл, в них всегда ясно, что есть добро и что есть зло.

В сказках у всех народов, во все времена, граница между добром и злом отчётлива и тверда. Народным сказкам не свойственно мировосприятие нынешних взрослых людей, так изящно выраженное еще Уильямом Шекспиром в сказочной пьесе «Макбет», — «добро есть зло, зло есть добро».

Значит, в сказках две составные части: во-первых, нравственное начало; во-вторых, — короткая увлекательная история, основанная или на интернациональном бродячем сюжете, корни которого уходят в седую древность и который, в том или ином виде, бытует в разных национальных культурах. Только вообразите себе, существует международный перечень, насчитывающий сотни таких сюжетов! Мы все их знаем с детства. Это — превращение заколдованного чудовища в принца, это — прекрасная царевна, проснувшаяся от сна, навеянного злыми чарами. Эти сказки свидетельствуют о сходстве у разных народов идеальных и зловещих образов, об одном и том же отношении к добрым и злым поступкам, порокам и добродетелям — словом, то, что все народы на земле имеют общее понятие о нравственности, схожее образное восприятие и мышление. В основе может лежать и легенда, историческое предание, хранящее для будущих поколений память о каком-то действительном происшествии. Можно предположить, что бродячие сюжеты тоже хранят память о каких-то очень-очень древних событиях, но тысячелетия стёрли в них все национальные и временны́е указания. И сюжеты стали кочевать из одной страны в другую, из одного века в другой.

Ясное дело, что сказки, основанные на бродячем сюжете, имеют параллели у многих народов. Тогда как исторические сказки у каждого народа свои. Так, Илья Муромец — герой русских сказок. Правда, в его подвигах иногда слышен бродячий сюжет. Это значит, что сказки о нём передавались из уст в уста множество раз и много веков. У англичан легендарная фигура — король Артур, живший будто бы в Англии в V веке. В образе этого героя отразилась полуторатысячная английская история. Англия — остров, неоднократно подвергавшийся в древние времена захвату чужеземцев: римлян, англосаксов, норманнов. Шествуя сквозь эти исторические наслоения, легендарный король лишился в сказках особых национальных черт и стал образцом всех рыцарских доблестей. Англичане до сих пор ждут, хотя бы во сне, его возвращения. Человеческому сознанию свойственно возомнить героя и праведника избавителем от бедствий и ждать его второго явления, уповая на то, что он устроит на земле идеальное царство.

Сказка «Виттингтон и его кошка» — побасенка, в основе которой жизнь реального человека, мэра Лондона, разбогатевшего на торговле с заморскими странами и превратившегося из нищего в самого состоятельного лондонского горожанина. Неизвестно, какую роль в этом сыграла кошка, но сказки часто наводят на мысль — а вдруг и правда в прошлом было что-то подобное?

А вот сказка «Джек и бобовый стебель» — бродячий сюжет, но полный примет жизни английского поселянина. В каких только странах герои не взбирались на небо по гороховому или бобовому стеблю. А ведь это отголосок библейского предания о «лестнице Иакова», который во сне видел лестницу, по которой снуют вверх и вниз ангелы. Люди всегда мечтали о дороге в Царство Небесное. Даже стали строить Вавилонскую башню — ещё один стебель в небо. Боги разгневались и наказали строителей смешением языков, откуда и пошли переводчики. Мы и сегодня рвёмся в небо, используя, правда, иные приспособления.

У любого народа есть и сказки о великанах. Начало восходит, наверное, к гомеровской «Одиссее», где Одиссей ослепляет в пещере злобного одноглазого великана. Великаны упоминаются и в первой книге Ветхого Завета, «Исходе». Вот и задумаешься, не жили ли когда-нибудь на земле люди-гиганты.

Раз уж зашёл разговор об английских сказках, хотелось бы коснуться одного малоизвестного факта. Мы все с детства знаем древнегреческие мифы. Они тоже богатейший источник сказочных сюжетов. Их в наши дни пересказывают для детей. А взрослые занимаются ими только в интересах науки. Больше всего меня поразил подход к ним великого английского мыслителя, оказавшего огромное влияние на творчество Шекспира, Фрэнсиса Бэкона. Он хорошо знал древнегреческие мифы, те самые, которые даровали сюжеты детским сказкам. Его волновала доисторическая древность человечества, по его мнению, люди тогда владели истинной мудростью, давшей им ключ к тайнам природы, к устройству государства всеобщего благоденствия. Это было так давно, что никаких следов не осталось от той ранней поры. Но они зашифровали эту мудрость для грядущих поколений в мифах, которые дошли в конце концов до античной древности. Надо только их разгадать. И Бэкон принялся их расшифровывать. Его хитроумное толкование можно прочитать в его книге «О мудрости древних». Вот как он толкует миф о происхождении Афины Паллады. Юпитер съел Метиду, которая ждала ребёнка. И таким образом родил из своей головы богиню мудрости Афину Палладу. В этом мифе Бэкон видит поучение монархам, как пользоваться услугами советников. Сначала надо поглотить их совет, затем обмозговать в собственной голове и только тогда ему следовать. Надо сказать, что Бэкон сам был учёным советником королевы Елизаветы.

Народные сказки заставляют читателя надеть исторические очки, учат видеть общее и разницу на различных ступенях человеческой истории, помогают странствовать от одной культуры к другой. Лучше А. С. Пушкина никто не сказал о сказках: «Сказка ложь, да в ней намёк. Добрым молодцам урок».

Шамус и птицы

В Шотландии издревле существовало поверье: если ребёнок выпьет молока из черепа чёрного ворона, то с годами откроется в нём какая-нибудь чудесная способность.

Давным-давно в Кинтайре, что на западе Шотландии, жил один князь, и захотелось ему проверить, так ли это. Родился у него сын, назвали его Шамус; а когда мальчик подрос, дали ему молока в круглом, хрупком черепе ворона.

Долгое время никто не замечал в княжеском сыне ничего чудесного. Он играл и вёл себя, как все дети, и был, как они, порой несносным, но чаще очень хорошим мальчиком.

Но вот однажды увидел отец, что сидит Шамус под яблоней, поднял вверх голову и выговаривает какие-то странные слова, не похожие на человеческие. Подошёл князь ближе, колыхнулись ветки, зашуршали листья, и спорхнули с дерева десятка два перепуганных птиц.

— Отец, зачем ты спугнул птичек? — сказал Шамус. — Они рассказывали мне о тёплых странах, птицы по осени туда улетают. Там круглый год светит яркое солнце и плещет ласковое море. Не то что у нас.

— Как это может быть, сын мой? — спросил князь. — Ведь птицы не знают нашего языка.

— А я всё-таки их понимаю, — ответил Шамус. — Говорю с ними всё равно что с тобой.

Очень удивился князь, но вспомнил старое поверье — значит, оно не выдумка, обрёл всё-таки его сын чудесный дар.

Шли годы. Шамус вырос, но не забыл птичий язык. Он часто беседовал с мелкими пташками, что летали над замком, и они рассказывали ему обо всём, что делается у соседей. А морские птицы приносили вести о заморских странах, о кораблях, которые плавают далеко в океане. Многое узнал Шамус от птиц, он рос умным, сильным и храбрым, и весь народ не сомневался, что он будет хорошо княжить, когда придёт время.

Так бы оно и случилось, если бы не обрушился на Шамуса нежданно-негаданно гнев старого князя, его отца. Обедают они раз в парадной комнате, и Шамус, по обычаю, прислуживает отцу.

Вдруг глянул князь в окно на крышу башни, где каждый год гнездились сотни птиц, и говорит:

— Скажи мне, сын мой, о чём кричат птицы? Никогда ещё они не галдели так громко.

— Если я скажу, боюсь, ты рассердишься на меня, — ответил Шамус, опустив глаза.

Ответ сына раззадорил любопытство князя. Ему во что бы то ни стало захотелось узнать, что такое случилось с птицами. И в конце концов Шамус сдался:

— Птицы говорят, придёт день, и всё переменится. Ты будешь прислуживать мне за этим столом. Вот отчего они так расшумелись.