Аше Гарридо - Рождественское чудо Машеньки Лисициной

Аше Гарридо

Рождественское чудо Машеньки Лисициной

Машеньке Лисициной в честь праздника позволили коротать вечер не в детской, а возле огромной, до потолка, нарядной елки в зале. Газовые светильники ярко горели, от колонн водяного отопления волнами распространялось приятное тепло: благодаря модным нововведениям от очага в кухне грелся весь дом.

Сидя за раскладным столиком, Машенька, шевеля кончиком языка вслед движению руки, водила кистью по листу.

Самая лучшая кисть, самая лучшая акварель и конечно — самая лучшая бумага! От такой ответственности на лбу выступала испарина, а спина горбилась сама собой. Некому было делать замечания за согбенную спину и высунутый язык: маменька, убедившись, что подарки развернуты и приняты с благодарностью, удалилась. Машенька знала, что у маменьки дела, дела, даже в праздник — и особенно в праздник. Принадлежащий семейству Лисициных отель на перекрестке главных городских улиц требовал неусыпного пригляда и непрестанных хлопот.

Машенька, прежде чем сесть за рисование, тихонечко всплакнула.

Она очень просила рождественских ангелочков принести ей принца Щелкунчика, как в той сказке, в нарядном красном бархатном кафтанчике, в завитых буклях, румяного и ясноглазого. Маменька сказала: «Глупости! Просвещенные девочки не верят в сказки!» И добавила, чуть нахмурив прекрасные брови: «Рано тебе еще…» Вся надежда была на ангелочков, но ангелочки подвели, не прилетели.

Машенька вздохнула и продолжила водить кистью по бумаге. Рисовать принца Щелкунчика она не отважилась: пришлось бы утаить рисунок от маменьки, а врать в Рождество ей было особенно стыдно. Не заметить пропажи маменька не могла: она всегда прилежно нумеровала листы, чтобы наблюдать творческий рост своей талантливой дочери. Обдумав все это, Машенька принялась писать зимний пейзаж: пышные сугробы, неуклюжие пирамидки заснеженных елей, бледное пятнышко солнца. Ах, подумала Машенька, а ведь мы могли бы гулять в лесу с принцем, и даже за ручку. Я потеряю варежку, а он найдет. Или он потеряет, а я найду, это даже приятнее! Вот здесь бы мы прошли, и вот такие остались бы следы, а вот и варежка…

Постепенно прибавляя детали, она увлеклась и не заметила, как вздохнула нарядная ель, качнув шарами и конфетами на золотистых нитях; по комнате прошла волна слабого мерцания, и на столе между коробок с красками, стопок бумаги и вазочек появились ангелочки. Машенька услышала тихий мелодичный щебет, и только тогда обратила на них внимание.

Ангелочки были, как положено, в белом, но сами крошечные и почему-то зеленые. Вместо крыльев у каждого за спиной громоздился блестящий коробок — от которого, извиваясь, тянулась складчатая трубка. Трубки эти соединялись с прозрачными колпачками, покрывавшими милые глазастые мордочки ангелов.

Машенька, потерев глаза, ущипнув себя за руку и таким образом убедившись, что не спит и не галлюцинирует, взглянула на ангелов с нескрываемым упреком.

— Вы опоздали! — воскликнула она, из последних сил подавляя обжигающие слезы.

Ангелы, казалось, пришли в невыносимый ужас. Они громко запищали все наперебой и принялись тыкать зелеными пальчиками в блестящие нарукавнички, усеянные будто малюсенькими пуговками. Наконец они успокоились. Один из них выступил вперед и поклонился Машеньке.

— Мы прибыли к тебе, дитя Земли, чтобы…

— Вы должны были прилететь вчера! — с обидой в голосе сказала Машенька. — И принести мне моего принца Щелкунчика, а теперь…

— Вчера? Принести тебе? — казалось, удивился главный ангелочек. — Дитя Земли, мы прибыли с просьбой…

— Подарок! — нетерпеливо напомнила Машенька. — И я не дитя земли, я — Машенька Лисицина, смотрите, не перепутайте с чужими подарками.

Ангелочки, казалось, не понимают ее. Тот, что стоял впереди, ответил невпопад:

— Дитя Земли, мы пришли рассказать тебе о чуде, которое ты можешь…

— Замечательно! — воскликнула Машенька. — Я вашего чуда со вчера жду, где же он, мой принц Щелкунчик? Давайте же его сюда!

Ангелочки склонили мордочки друг к другу и запищали на своем непонятном ангельском наречии, некоторые из них снова стали тыкать в пуговки. Наконец они пришли к общему мнению, и главный снова выступил вперед.

— Принц будет, непременно будет! Но не сейчас.

— Еще год ждать? — возмутилась Машенька.

— Больше, — покаянно вздохнул главный ангелочек.

— Мальчики всегда опаздывают! — в сердцах Машенька топнула ногой.

— Нет-нет, — ангелочки замахали крошечными ручками. — Он прибудет вовремя!

— Значит, это я спешу? Эх… Маменька всегда меня бранит торопыгой и поспешайкой. Надо набраться терпения. Я придумала! Я придумала подарок на сейчас! Скорее, скорее подарите мне терпения, много-много. Я буду спокойненько ждать принца Щелкунчика. И маменька будет меня хвалить! Вы опоздали, вы виноваты, вы не можете мне отказать!

Ангелочки снова принялись совещаться, посвистывая и щебеча. Удивительно, но на их крохотных мордочках Машенька могла отчетливо наблюдать смену чувств: энтузиазм у самого зелененького, сомнение у того, что покрупнее, негодование у главного. И все-таки им удалось на чем-то сойтись. Главный ангелочек выступил вперед и торжественно сказал:

— Мы не можем подарить тебе терпение, которого у тебя нет — такие подарки не к добру. Ты ведь знаешь, что случилось с мальчиком Алешей?

— Черная курица? Волшебное зернышко? — насупилась Машенька. — Дурацкая история. Я ее читала и, между прочим, сама!

О том, что проплакала потом всю ночь, она из гордости предпочла умолчать.

— Действительно, ужасная история, — согласился главный ангелочек, кивая зеленой головой. — Нельзя дарить такие подарки.

— Мальчики всегда просят глупости, — важно сказала Машенька, подражая маменьке.

— Но ведь это ты попросила терпения, которого у тебя нет, — покачал головой главный ангелочек. Другие стали дергать его за рукава белого костюма. Машенька поджала губы, но, поразмыслив, вынуждена была признать, что и сама не без греха.

— Что же мне делать? Так и оставаться без подарков? — и тут же покраснела: ворох нарядной упаковочной бумаги под елкой уличал ее в несправедливости. Между распущенных лент и атласных бантов стояли куклы в пышных платьях, коробки с солдатиками, лошадка с волнистой гривой, игрушечная сабля в изукрашенных ножнах, гогглы «Эксплорер» с цейссовскими стеклами и комплект миниатюрных дирижаблей, в точности копирующих воздушные корабли знаменитых путешественников и первооткрывателей. На столе перед Машенькой лежала нежная зернистая бумага и стояли коробки с красками, карандашами и восковыми мелками всех цветов, какие только можно вообразить — и ведь она мечтала о них еще позавчера… Увы, без принца Щелкунчика в красном бархатном кафтанчике все это великолепие меркло, лишенное смысла.

Зеленые ангелочки вздохнули вместе с ней, словно разделяя ее чувства.

— Как же я буду жить без принца Щелкунчика? — горестно прошептала Машенька. — И без терпения! У меня его совсем, совсем нет. И маменька бранится… Мне бы хоть чуточку терпения, хоть самую маленькую капельку!

Ангелочки опять зачирикали между собой, голоса их звучали сочувственно и заботливо.

— Послушай, дитя Земли, — сказал главный ангелочек. — Если речь идет только о маленькой капельке, мы, возможно, сможем с тобой поделиться. Маленькая капелька — это совсем другое дело. Похоже, если мы не сделаем этого, нам не удастся рассказать тебе о чуде, ради которого мы к тебе прилетели. Ведь ты даже не можешь дослушать нас, слова сказать не дашь!

— Ой, — смутилась Машенька. — Ой-ой-ой. Мне должно быть стыдно. Прошу вас, милые ангелочки, дайте же мне скорее маленькую-премаленькую капельку терпения, и тогда я выслушаю вас и ни разу не перебью.

Ангелочки пошептались еще по-своему, из ниоткуда появился крохотный флакончик, в котором вспыхивали и переливались белые искорки.

— Вот, дитя, здесь как раз капелька терпения и еще одна крошечка. Это сок ягоды звездовики, которая растет в бесконечности пространства, которое на одном из земных языков называется космосом. Выпей эту капельку, но крошечку оставь. И всегда делай так, когда тебе понадобится еще капелька терпения сверх твоего собственного. Из оставленной крошечки терпение вырастет снова: еще одна капелька, на следующий раз. Но если крошечки не останется, терпение кончится насовсем.

Машенька бережно приняла флакончик, удерживая его самыми кончиками пальцев. Не дыша, она поднесла его к губам, осторожно отпила самую капельку и тут же опасливо осмотрела флакончик. Едва заметная искорка мерцала на самом дне, и на глазах она подросла и засияла ярче. Машенька с облегчением вздохнула и прислушалась к себе: что же изменилось теперь, когда у нее появилось терпение, хоть капелька? Но ничего как будто не изменилось, и Машенька разочарованно вздохнула и взгляд на зеленых ангелочков.