Джон Толкин - Фермер Джайлз из Хэма

Фермер Джайлз из Хэма

Aegidii Ahenobarbi Julii Aqricole de Hammo Domini

de Domito Aule Draconarie Comitis Regni minimi Regis

et Basilei mira facinora et mirabilis exortus,

или по–нашему:

Возвышение и удивительные приключения фермера Джайлза,

лорда–хранителя Ручного Дракона, графа–смотрителя Драконария, повелителя Малого Королевства

ПРЕДИСЛОВИЕ

Дошедшие до нас сведения об истории Малого Королевства крайне скудны и отрывочны. Правда, по чистой случайности сохранился рассказ о его основании, вернее, даже не рассказ о подлинных событиях, а скорее легенда. Это, очевидно, какая–то поздняя версия, и содержит она много небылиц, почерпнутых не из надежных источников, а из народных песен, на которые автор неоднократно ссылается. Для него излагаемые события – дела давно минувшего прошлого, но, судя по всему, сам он был жителем Малого Королевства. Об этом говорят и его познания (хотя и весьма неглубокие) в географии именно данной страны, но как только речь заходит о землях, лежащих за пределами ее южных, северных и западных границ, тут он выказывает себя полнейшим профаном.

Причина, побудившая нас издать это весьма любопытное сочинение в переводе с островной жаргонной латыни на современный английский язык, кроется в том, что оно приподнимает завесу над одним из самых темных периодов британской истории и заодно проливает свет на происхождение ряда названии тамошних мест. Не исключено, что некоторых читателей заинтересуют сама личность главного героя и его удивительные приключения.

Из–за скудости имеющихся у нас сведений трудно очертить временные и пространственные границы Малого Королевства. Много воды утекло с той поры, как Брут высадился на Британских островах, – после этого не раз сменялись королевства и стирались с карты царства. Локрин, Камбр, Альбанак положили начало бесчисленным дальнейшим переделам; суетное желание любой ценой добиться независимости, с одной стороны, и непомерная жадность монархов, стремящихся расширить свои владения, с другой, вызвали, как утверждают историки артуровского времени, этот бесконечный калейдоскоп войн и мира, горестей и радостей. То была эпоха шатких границ, когда ничего не стоило неожиданно возвыситься и так же легко пасть. Народным сказителям, бардам все это давало богатейший материал и привлекало благодарных слушателей. Очевидно, к этому затянувшемуся надолго периоду истории, примерно после царствования короля Коля, но еще до появления Артура и Семи Королевств, можно отнести описываемые здесь события; местом же действия служила долина реки Темзы и горы Уэльса на северо–западе.

Столица Малого Королевства, по всей видимости, находилась, как и наша, в юго–восточной оконечности острова, однако пределы земель Королевства представляются весьма смутно. Очевидно, они на западе никогда не распространялись далеко вверх по течению Темзы, а на севере не доходили дальше Отмура. Восточные рубежи очертить еще труднее. Правда, в дошедших до нас фрагментах легенды о Георгии, сыне Джайлза, и его паже Суоветаврилии (Суэте) имеются указания на то, что в Фартингоу одно время держали аванпост (на случай нападения Срединного Королевства). Но – это все не имеет прямого отношения к повествованию, которое мы приводим без изменений и дополнительного комментария, заменив, однако, для удобства пышное название более простым и коротким – «Фермер Джайлз из Хэма».

ФЕРМЕР ДЖАЙЛЗ ИЗ ХЭМА

Жил в самом сердце острова Британия человек по имени Эгидиус де Хаммо. Полностью его звали Эгидиус Агенобарбус Юлиус Агрикола де Хаммо – в те далекие, теперь уже незапамятно далекие времена, когда остров, ко всеобщему удовольствию, был разделен на множество мелких королевств, на имена не скупились. У людей было больше досуга, да и народу в те дни было поменьше, а значит, и легче было прославиться. Те времена, однако, прошли, и впредь своего героя я буду называть попросту – фермер Джайлз из Хэма[1]. У фермера была ярко–рыжая борода, а Хэм был всего–навсего деревней, но в ту пору деревни еще сохраняли свой независимый дух и очень этим гордились.

У фермера Джайлза был пес по имени Гарм[2]*. Собакам приходилось довольствоваться короткими кличками на родном языке, так как мудреные латинские имена приберегали для хозяев. Гарм не знал даже собачьей латыни, но зато, как и все деревенские собаки, прекрасно владел уличным жаргоном, который и пускал в ход всякий раз, когда нужно было побахвалиться, кого–нибудь запугать или же, наоборот, улестить. Пугал он, главным образом, бродяг и нищих, бахвалился перед своими собратьями–псами, а подхалимничал перед хозяином. Хозяином он гордился, но в то же время и побаивался его – Джайлз мог кого хочешь застращать, а если понадобится, умел и прихвастнуть не хуже Гарма.

В те дни никто никуда не торопился, да и суетиться было ни к чему, так как от суеты и спешки дело быстрее не делается. Поэтому люди и обходились без суеты и, надо сказать, споро управлялись с работой и еще успевали потолковать обо всем на свете. А потолковать находилось о чем, так как знаменательных событий было хоть отбавляй. Правда, к началу нашего повестовования в Хэме уже довольно давно ничего знаменательного не происходило. Это вполне устраивало фермера Джайлза, человека по натуре медлительного, закоренелого в своих привычках и поглощенного хозяйством. Его только и хватало на то, чтобы, по его же собственному выражению, не пускать волка в дом, а иными словами, гнать нужду от дверей и пить да есть не хуже своего отца. Гарм был тоже по уши в заботах, помогая на ферме, и ни ему, ни его хозяину некогда было думать о Большом Мире, лежащем за пределами их поля, деревни или ближайшего рынка.

А между тем этот Большой Мир был совсем рядом. Неподалеку от деревни начинался лес, а к северу и западу от него тянулись Дикие Холмы, где было немало весьма сомнительных болот. Среди прочей нечисти в горах водились великаны, народ грубый и неотесанный, подчас чинивший всяческие безобразия. Один из этих великанов, самый большой и глупый, был особенно несносен. Я не нашел упоминаний о нем в исторических документах, но это не имеет значения. Он был огромного роста и ходил, тяжело ступая и опираясь на палку высотой с большое дерево. Ему ничего не стоило смахнуть на пути старые вязы, словно это была трава. Он был губителем дорог и разорителем садов, – его гигантские ноги оставляли в земле ямы, глубокие, как колодцы. Если он случайно набредал на дом, то дома после этого как не бывало. Куда бы ни пошел, он крушил все вокруг, поскольку голова его торчала высоко над крышами, и ноги разбойничали сами по себе. Вдобавок он был близорук и слегка глуховат. К счастью, жил он далеко в Диких Холмах и редко посещал места, населенные людьми. В горах у него был огромный развалюха–дом, однако друзей он так и не завел, в основном из–за своей глухоты и глупости, да и великанов–то уже осталось маловато. И поэтому он в одиночестве гулял по Диким Холмам и ненаселенным предгорьям.

Однажды ясным летним днем великан вышел на прогулку. Он бесцельно бродил по окрестным лесам, уничтожая на пути деревья. Неожиданно он заметил, что солнце почти село, а это означало, что настало время ужина. Однако места вокруг были ему незнакомы, и вскоре он понял, что заблудился. Решив, что идет не туда, он повернул совсем в другую сторону. Он шел и шел, пока не наступила ночь. Тогда он уселся и стал ждать луну. Затем он продолжал путь уже при лунном свете, делая огромные шаги, так как ему не терпелось скорее попасть домой. Уходя, великан оставил на огне свой лучший медный котел и боялся, что у котла прогорит дно, но горы теперь были у великана за спиной, и он уже ступил во владения людей, а точнее, двигался к ферме Эгидиуса Агенобарбуса Юлиуса Агриколы, к деревне под названием Хэм.

Ночь была теплая, и коров оставили в поле. Собака фермера Джайлза выбежала из дому, не спросясь хозяина, и отправилась прогуляться по округе. Гарм питал слабость к лунному свету и кроликам. Собаке, естественно, было невдомек, что одновременно с ней под луной гуляет великан. А ведь это могло бы послужить достаточным основанием, чтобы уйти из дому без спросу, и еще большим – чтобы остаться дома и тихо лежать на кухне.

Около двух часов ночи великан ступил на поле Джайлза, сломал изгородь, потоптал посевы и помял траву для покоса. За пять минут он нанес столько вреда, сколько и за пять дней лисьей охоты не могли бы нанести королевские ловчие.

Услыхав громкий топот, доносившийся с реки, Гарм побежал к западному склону невысокого холма, на котором стояла ферма, взглянуть, что там происходит. Великан как раз перешагнул через реку, наступив при этом на Галатею, любимую корову Джайлза. В мгновенье ока расплющил он бедное животное, все равно как фермер жука.

Нервы Гарма не выдержали. С громким визгом он стрелой помчался к дому. Забыв от страха, что убежал не спросясь, он стал громко лаять и скулить под окном хозяйской спальни. Из дома долгое время не доносилось ни звука – фермера не так–то легко было добудиться.