Элвин Уайт - Паутина Шарлотты

Элвин Брукс Уайт

Паутина Шарлотты

1. Перед завтраком

— Куда это папа пошел с топором? — спросила Ферн, когда они вместе с мамой накрывали на стол перед завтраком.

— Папа пошел в свинарник, — ответила миссис Эрабл, — вчера ночью родились маленькие поросята.

— Я все-таки не понимаю, зачем ему понадобился топор, — настаивала Ферн. Ей было только восемь лет.

— Видишь ли, в чем дело, — сказала мама, — там есть один поросенок-недомерок. Он совсем маленький и слабенький, из него все равно ничего путного не вырастет. В общем, папа решил от него избавиться.

— Избавиться? — Ферн даже вскрикнула. — Это, что ли, убить его? Просто оттого, что он меньше других?

Миссис Эрабл поставила на стол кувшинчик со сливками. — Перестань кричать, Ферн, — сказала она. — Папа прав. Поросенок все равно наверняка погибнет.

Ферн отпихнула попавшийся под руку стул и вылетела из кухни во двор. Трава была мокрая, а от земли шел весенний дух. Пока Ферн догнала отца, она совсем промочила ноги.

— Пожалуйста, не убивай его! — прокричала она сквозь слезы. — Это же несправедливо!

Мистер Эрабл остановился.

— Так нельзя, Ферн, — сказал он ласково. — Надо научиться держать себя в руках.

— Держать себя в руках! — Ферн вопила во весь голос. — Тут чья-то жизнь решается, а ты говоришь, чтобы я держала себя в руках! — По щекам у нее текли слезы. Она схватилась за топор и попыталась вырвать его у отца из рук.

— Послушай, Ферн, — сказал мистер Эрабл. — Я как-никак побольше твоего понимаю в поросятах. Когда рождается такой хилый, с ним хлопот не оберешься. Ладно, все, беги давай.

— Но это же несправедливо, — плакала Ферн, — норосенок ведь не виноват, что он родился маленький. А если бы я родилась слишком маленькая, что ли вы и меня бы убили?

Мистер Эрабл улыбнулся. — Ну, конечно, нет, — сказал он, глядя на дочку с нежностью. — Но это же совсем разные вещи. Одно дело девочка, а другое — свинка-недомерок.

— Не вижу никакой разницы, — заявила Ферн. Она вцепилась в топор и не отпускала. — Я просто не понимаю, как же можно, чтобы была такая ужасная несправедливость.

У Джона Эрабла сделалось странное выражение лица. Можно было подумать, что он и сам сейчас заплачет.

— Ладно, — сказал он, — беги домой. Когда пойду обратно, принесу твоего недомерка. Будешь кормить его из бутылки, как младенца. Тогда сама поймешь, сколько может быть хлопот с поросенком.

Через полчаса мистер Эрабл вошел в кухню, неся под мышкой картонную коробку. Ферн наверху переодела башмаки. Завтрак был на столе, пахло кофе, беконом, отсыревшей штукатуркой и дымом от дровяной плиты.

— Поставь на стул, — сказала миссис Эрабл. Мистер Эрабл поставил коробку на стул Ферн, пошел к раковине, вымыл руки и вытер их полотенцем, висевшим на стене.

Ферн медленно спускалась по ступенькам. Глаза ее покраснели от слез. Когда она подошла к стулу, коробка покачнулась, внутри что-то зашуршало. Ферн бросила взгляд на отца и приподняла крышку. В коробке лежал новорожденный поросенок и смотрел на нее. Поросенок был беленький. Утреннее солнце просвечивало сквозь его ушки, и они казались розоватыми.

— Теперь он твой, — произнес мистер Эрабл. — Избежал безвременной кончины, да простит мне господь эту глупость.

Ферн не могла отвести от поросенка глаз. 

— Ой, — прошептала она, — посмотрите, какой он чудесный.

Ферн осторожно закрыла коробку. Она сначала поцеловала отца, потом мать. Потом снова открыла коробку, вынула поросенка и прижалась к нему щекой. В этот момент в комнате появился ее брат Эйвери. Эйвери было десять лет. Он вошел, вооруженный до зубов: в одной руке он держал духовое ружье, а в другой — деревянный кинжал.

— Что это? — спросил он. — Что это тут у Ферн?

— Она пригласила к нам на завтрак гостя, — ответила миссис Эрабл. — Вымой руки и лицо, Эйвери!

— Я хочу посмотреть, — заявил Эйвери, снимая с плеча ружье. — И эта жалкая кроха называется поросенком? Ничего себе поросенок, да он же не больше белой крысы.

— Умойся, Эйвери, и садись завтракать, — сказала мать. — До школьного автобуса осталось полчаса.

— Пап, а можно мне тоже свинку? — попросил Эйвери.

— Нет, свинки только для тех, кто рано встает, — ответил мистер Эрабл. — Ферн поднялась вместе с солнцем, чтобы спасти мир от несправедливости. За это она получила поросенка. Ростом он, может, и не вышел, но все-таки это настоящий поросенок. Вот, видишь, что достается тем, кто не валяется по утрам в постели. Ладно, давайте завтракать.

Ферн не стала есть, пока поросенок не выпьет свое молочко. Миссис Эрабл отыскала детскую бутылочку с соской. Она налила в нее теплого молока, надела соску и протянула Ферн.

— На, покормим его завтраком, — сказала она.

Ферн тут же уселась на пол в углу кухни и, держа своего младенца на коленях, принялась учить его сосать из соски. Поросенок приноровился быстро: даром что крошечный, а аппетит у него оказался превосходный.

Со стороны дороги раздался гудок школьного автобуса.

— Бегите, — скомандовала миссис Эрабл. Она забрала у Ферн поросенка и сунула ей в руку горячий пончик. У Эйвери в одной руке было ружье, в другой он тоже держал пончик. Дети выбежали на дорогу и влезли в автобус. Ферн даже не взглянула на других ребят. Она сидела, глядя в окно, и думала о том, как прекрасен мир и как это здорово, что у нее есть свой собственный поросенок и она сама о нем заботится. Когда автобус остановился у школы, Ферн уже выбрала для поросенка имя. Она дала ему самое красивое имя, которое только могла придумать.

— Его зовут Уилбер, — прошептала она про себя.

Ферн сидела и думала о своем поросенке, как вдруг раздался голос учителя:

— Ферн, как называется столица Пенсильвании?

— Уилбер, — ответила Ферн. Мысли ее были далеко.

Класс засмеялся. Ферн залилась краской.

2. Уилбер

Ферн полюбила Уилбера всем сердцем. Ей все было в радость: гладить его, кормить, укладывать спать. Утром, едва проснувшись, она сразу бросалась к Уилберу, грела ему молоко, привязывала нагрудник и кормила из бутылочки. Днем, когда школьный автобус привозил ее обратно домой, она выскакивала и тут же бежала на кухню приготовить Уилберу очередную порцию молока. Вечером, во время ужина, она кормила его еще раз, и наконец, последний раз — перед тем, как лечь спать. Около полудня, когда Ферн была в школе, его кормила миссис Эрабл. Уилберу нравилось молочко, и всякой раз, когда Ферн грела ему бутылочку, он приходил в прекрасное расположение духа. Уилбер стоял и взирал на Ферн глазами, полными любви.

Когда Уилберу было всего несколько дней от роду, ему разрешалось находиться только в коробке, которую поставили на пол у плиты. Потом миссис Эрабл стала жаловаться, что он ей мешает, и Уилберу поставили в сарае коробку побольше. Когда ему исполнилось две недели, его перевели во двор. Уже начинали цвести яблони, и дни постепенно становились теплее. Мистер Эрабл выгородил для Уилбера отдельный маленький загончик под яблоней и приспособил для него большой деревянный ящик. В ящике было много соломы и была сделана дверка, чтобы он мог входить и выходить, когда ему вздумается.

— А он не замерзнет ночью? — спросила Ферн.

— Нет, — ответил отец, — сиди и смотри, что он будет делать.

Ферн принесла бутылочку с молоком и уселась в загончике под яблоней. Уилбер подбежал к ней и принялся сосать молоко у нее из рук. Он вытянул все до последней капли, хрюкнул и с сонным видом забрался в свой ящик. Ферн заглянула в дверку. Уилбер ворошил рыльцем солому. Вскоре он вырыл себе что-то вроде норки и залез в нее. Он был укрыт соломой со всех сторон, его даже не было видно. Ферн осталась довольна. У нее отлегло от сердца, потому что она знала: ее малыш спит укрытым, и ему будет тепло.

Каждое утро после завтрака Уилбер выходил с Ферн на дорогу и вместе с ней ждал школьный автобус. Ферн махала ему рукой, а он стоял и смотрел ей вслед, пока автобус не исчезал за поворотом. Пока Ферн была в школе, Уилбер сидел в своем загончике взаперти. Но днем, как только она возвращалась домой, она выпускала Уилбера, и он ходил за ней по всей ферме. Бели Ферн шла в дом, поросенок следовал за ней. Если она поднималась на второй этаж, Уилбер стоял у нижней ступеньки и ждал, пока она не спустится. Если она везла куклу на прогулку в кукольной коляске, Уилбер шел рядом. Иногда во время таких прогулок Уилбер уставал, и тогда Ферн брала его на руки и укладывала в коляску рядом с куклой. Уилберу это очень нравилось. Если же ему случалось очень сильно устать, он закрывал глаза и засыпал под кукольным одеяльцем. У него были длинные ресницы, так что с закрытыми глазами он был просто очарователен. Кукла тоже закрывала глаза, и Ферн везла коляску очень медленно, стараясь ее не трясти, чтобы не разбудить своих малышей.