Кощеевич и война - Алан Григорьев
Ещё удивительнее, что одна из них — та, что постарше, — была как две капли воды похожа на девицу, которую Лис встретил возле вязового дупла. Может, смертные все на одно лицо? Но нет, другая девчонка была белобрысая, как дивьи.
Именно она вдруг остановила странную тележку и крикнула:
— Тай, погоди! У меня шнурок развязался.
Голосок у неё был тоненький, детский.
Чернявая тоже остановилась, огляделась по сторонам:
— Ох, Алён, смотри, красота-то какая! Скоро уже листочки распустятся.
Лис смотрел на их диковинную одежду из странной блестящей ткани. Вроде тонкая. Но тёплая, наверное? У него самого зуб на зуб не попадал, а этим хоть бы хны.
Странно, что мать ни о чём таком не рассказывала. Наоборот, говорила, что в Дивнозёрье девицы в штанах не ходят. А когда маленький Лис удивился: «Что, и даже воительницы?» — рассмеялась. Мол, нет у нас никаких воительниц.
Младшая из отроковиц наконец завязала шнурок на своей обувке — тоже довольно странной на вид — и позвала:
— Джуля-джуля-джуля!
Что это значило, Лис понял только в тот миг, когда из глубины леса выбежала собака с чёрной спиной и рыжими подпалинами. Поменьше огнепёски, но всё равно здоровенная. Сердце ушло в пятки, когда эта тварь принюхалась и, подбежав к краю канавы, залилась лаем.
— Джуля, фу! — скомандовала младшая из отроковиц. — Фу, кому говорят.
— Чего это она?
— Не знаю, может, лису почуяла? Дядя Коля говорил, что видел тут одну недавно. Обле-езлую!
— Вот и хорошо, что облезлую. Была бы пушистая, дядя Коля её бы подстрелил. Ты от него лучше держись подальше. Он нехороший человек, браконьер. Ну что, едем?
— Ага, поехали.
Отроковицы укатили на своих двухколёсных телегах и — о счастье — увели с собой собаку.
Только Лис успел выбраться из канавы, как случилась новая напасть: теперь гул раздался в небе. Да такой сильный, что словами не описать. А в вышине показался… неужто горыныч?
Он нырнул обратно в укрытие и закрыл голову руками. Что-то прогрохотало над макушками сосен, а когда Лис всё-таки осмелился взглянуть в небо, то проводил взглядом нечто, похожее на огромную стрекозу. Только крылья у этой стрекозы ещё и вращались в воздухе. А тело… Ох, тело тоже выглядело металлическим.
Куда же он попал? Может, это и не Дивнозёрье вовсе? Мало ли иных колдовских миров?
Он убедился, что ошибается, когда добрался до белого знака, на котором чёрными буквами было написано: «ДИВНОЗЁРЬЕ».
На окраине деревни стоял дом — на вид заброшенный, но на заборе сушилось ватное одеяло. Лис, недолго думая, его стянул — пригодится.
Потом немного постоял возле дома, почесал в затылке да и вернулся в лес. Предчувствие говорило: рано тебе к людям. Мало ли, как они тут к полукровкам относятся? Вот когда колдовать снова сможешь, тогда другое дело.
Немного поплутав, он нашёл в лесу углубление под корнями поваленного дерева. Похоже, прежде это была чья-то нора. Лис почистил её немного, выкинув обглоданные кости и перья. Пахло тут не очень, зато место было укромное, тихое, вдалеке от дорог и гигантских металлических стрекоз.
Высушив одежду, он завернулся в одеяло и закатился под корень, но не успел смежить веки, как вдруг увидел лису. Ту самую облезлую, о которой говорили отроковицы, ну или очень на неё похожую. Плутовка подкралась, принюхалась, заметила гостя, но не убежала. Наверное, не сочла опасным. Или даже приняла за мёртвого — всё-таки Лис был очень измождён.
Эх, вот бы в неё вселиться да присмотреться к деревне поближе… Хотя нет, там какой-то дядя Коля может подстрелить. Значит, когда вернутся силы, надо будет со временем найти другого зверя, менее приметного. Или упыря какого-нибудь поднять — тоже вариант.
Пока он строил планы, лисица подошла совсем близко и цапнула его за руку повыше запястья. Лис заорал и от неожиданности швырнул в неё амулетом. Не целился, но попал прямо в раскрытую пасть, а эта дурёха камешек проглотила да и упала замертво. Эка незадача…
Лис глянул на дохлую лисицу и вздохнул:
— Как-то неудачно всё начинается. Холодно, голодно, живу в норе. Ещё зверушку ни в чём не повинную прибил. А камешек-то и впрямь опасный. Не подвело чутьё… И что теперь делать? Ладно, хотя бы амулет достану.
Он уже потянулся к кинжалу, как вдруг лисица открыла глаза и, вскочив на все четыре лапы, тявкнула:
— Фу! Фу! Плохо пахнешь. Прочь! Прочь! Это моя нора!
Лис опешил. И ладно бы, что плутовка умела разговаривать, — в Нави разумные животные тоже встречаются. Но она говорила голосом Северницы! Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: это из-за камешка.
— Что же ты, рыжая, гостей выпроваживаешь? Я к тебе, может, с добром пришёл, а ты!..
— Колдун! Злой колдун! — Лисица попятилась.
— Ясно. Ничего нового… — Лис зевнул. — Тявкай не тявкай, но я тебя теперь не отпущу, потому что ты очень важную вещь слопала. И меня вдобавок укусила. Нехорошо! А вдруг ты заразная?
— Сам такой!
— Да ладно тебе. Давай по-хорошему поговорим, по-соседски. Потерпишь меня немного, я подлечусь и уйду. Принесёшь мне из деревни курочку?
Он понимал: если ничего не сделать, лисица сбежит. А искать её в лесу — это как иголку в стоге сена. Но плутовка цапнула его, а значит, коснулась. Ох, только бы хватило сил привязать её к себе!
Он тихонечко запел:
«Я есть Лис, а ты — лисица, зверя зверь не убоится, не сердись и не дрожи, мне до лета послужи».
Рыжая сперва настороженно прядала ушами, прислушивалась. А когда песня закончилась, проворчала:
— Курочку ему, ишь какой хитренький! Тебе какую: беленькую или чёрненькую?
