Алмазы Птичьего острова - Эльвира Викторовна Вашкевич
– Валерий Вениаминович рассказывал, что как-то экспедиция выкопала из вечной мерзлоты мамонта! – Глаза Ильи засверкали. – Целого мамонта, только представьте! Они его даже попробовали…
– И как мамонтятина на вкус? – тут же спросил Славка, который, несмотря на субтильное сложение, очень любил вкусно покушать.
– Профессор сказал – редкая гадость, – засмеялся Илья. – Они чуть не два дня варили, а все равно мясо было жестким, как резиновая подошва. Собаки отказались даже пробовать. Ну а люди попробовали. Валерий Вениаминович сказал, что и живот не болел, но вкус… нечто фантастически гнусное!
– Понятно, – подвел итог Славка. – Если вдруг попадется на раскопе мамонт, есть его мы не будем.
– А я читал, что где-то на раскопках собаки объели хобот у ископаемого мамонтенка, – задумчиво сказал Иван. – В каком-то журнале, что ли, статья была.
– Может, у сырого мамонтенка и объели, – согласился Илья. – А вот от вареного мамонта отказались. И потом, смотря где хранился мамонтенок. Какие там породы, грунт, прочее. Все влияет на вкус мяса. Вот как-то в Китае мне довелось попробовать ласточкины гнезда…
Илья начал рассказывать о своих путешествиях с разными экспедициями, о кулинарии разных стран. Ребята слушали открыв рты. Им было очень интересно. Конечно, обо всем можно было прочитать в Интернете, но это же совсем другое дело! Тут – настоящий человек, который сам пробовал ласточкины гнезда и черепаховый суп или – вот удивительное дело! – запеченную в банановых листьях слоновью ногу в каком-то африканском племени, где никогда не видели айфона и понятия не имеют о компьютерах.
После таких рассказов ребята с особой охотой тренировались бороться с вечной мерзлотой. Они разогревали ее газовыми горелками, сверлили коловоротами, скребли специальными скребками до изнеможения.
– Эх, вот бы завести какую зверюшку, которая могла бы скрести вместо нас, – сказал как-то Славка, натерший мозоли на ладонях. – Кто б мог подумать, что археология – такой тяжелый труд! Я-то думал, что ученые только мозги сушат, а они вон как, оказывается!
– Оказывается, не только мозги… – вздохнул Иван, который оцарапал палец и теперь был похож на медведя, собирающегося залечь в спячку с лапой в пасти.
– Я недавно рассказ прочел, там про парня, который дрессировал лягушку. Какая-то там рогатая лягушка, – начал рассказывать Денис. – Да, так вот, парня бандиты убили. Он там многих перебил, главаря тоже, но его все равно убили, а когда его нашли, то уже только кости остались, да еще от одежды лохмотья. И вот из этих лохмотьев вылезла лягушка с ленточкой[1].
– Ни фига ж себе! – поразился Славка. – Даже с ленточкой?
– Ну, этот парень ей ленточку повязывал. Чтобы, значит, отличалась от обычных лягушек, – объяснил Денис. – Но меня вот что убило: понимаете, не собака, не кошка даже какая, а – лягушка! Ну пусть даже и рогатая. Все равно ведь лягушка. И вот не бросила хозяина.
– Наверное, она считала его не хозяином, а другом, – заметил Иван. – Потому и не бросила. Не бросают друзей.
– Может, и так, – кивнул Денис. – А у нее еще имя было такое… потрясное имя, особенно для лягушки… Во! Мьюриэл! Это ж надо так лягушку назвать!
– А что? Я вот видел, какие имена в паспортах у породистых собак, так Мьюриэл – это еще мелкий пафос, – сказал Иван. – Там имя на две-три строчки! Одно слово – дворяне, голубая кровь!
– Так то у породистых, – пожал плечами Денис. – Хотя, кто его знает, может, эта лягушка тоже была какая-нибудь породистая.
– Ну, теперь ты тоже заведешь себе лягушку и назовешь Мьюриэл, – засмеялся Славка. – Научишь ее рогами копать вечную мерзлоту. Говоришь, она рогатая была?
– Нет, я лучше собаку, – помотал головой Денис. – В нашем климате собаки как-то практичнее. А то представляешь лягушку в холода?.. Она же бо́льшую часть года будет в этом… в анабиозе валяться. А собака – шерстяная, теплая. Нет, в нашем климате собака лучше.
– Отлично, имя уже есть, осталось только присмотреть пса, – продолжал смеяться Славка.
– Точно! – ухмыльнулся Денис. – Вот съездим в гости к отцу Ивана, там на стойбище собак… ну, как собак… Можно будет и выбрать себе какого щенка.
– А что! – поддержал друга Иван. – У нас там лайки хороших кровей. А можно вообще взять щенка от вожака упряжки. Или от тех, что оленей пасут. Они умные очень, сильные, верные.
– Настоящие Мьюриэлы! – добавил Славка.
И друзья расхохотались.
Подготовка к экспедиции продолжалась, и каждый день приближал друзей к цели. Вот только одна проблема беспокоила их: координат острова по-прежнему не было.
Но в один из дней решился и этот вопрос. Илья принес ребятам на обработку очередную пачку писем, что хранились в запасниках музея, и Денис, просматривая их, нашел несколько писем того самого немца, с которого все и началось. В одном из них на уголке листка были нацарапаны координаты. Денис, увидев это, зашипел, как проколотый мяч, и от полноты чувств забегал вокруг стола.
Ребята притащили карты, разложили на столе.
– Что за чертовщина? – возмутился Славка, сверяя координаты с картой. – Нет тут никакого острова. Ни на одной карте нет!
Действительно, даже на самых подробных картах на этом месте было лишь холодное море. Серые тяжелые волны плескались там, где друзья рассчитывали найти клад времен Второй мировой войны.
– Не те координаты, – разочарованно выдохнул Славка. – Опять пустышку вытянули.
– Э нет… – задумался Иван. – Вот кажется мне, что на этот раз координаты те самые.
– Так ведь на карте пусто! – Славка постучал пальцем по тому месту, где должен был быть изображен остров.
– То-то и оно! – подмигнул Иван. – Если бы остров этот был на карте, то его бы давно уже вдоль и поперек проверили, особенно после войны. Я вот узнал, многие баловались тем, что искали старые базы. «Черные копатели» это называется. Вроде как археологи, только неофициально. Продают потом свои находки. Так вот, если бы остров на картах был, «черные копатели» уже давно бы подсуетились.
– А он слишком маленький, и его поэтому на картах нет! – Денис сморщился, чтобы не закричать от восторга. – Ваня, кажется, ты прав!
– Я прав, – кивнул Иван. – Нюхом чую!
Глава 4
Планы кладоискателей
Обычно в родное стойбище Иван добирался так же, как и другие ребята, учившиеся в городе, – на специальном вертолете, который весной и осенью гордо
