Мариэтта Чудакова - Не для взрослых. Время читать! Полка вторая
Тут надо помнить поэтическую формулировку, которую Киплинг ввел в мировой культурный оборот, – неважно, верна эта формулировка или нет, но все используют ее уже почти век:
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд.
И один из самых трагических его рассказов о любви с многозначительным названием «За чертой» начинается словами, которые сразу покажут нам, как далек сегодняшний мир от тогдашнего, где, скажем так, расстояние между Западом и Востоком было много длиннее сегодняшнего. Не забудем еще, что речь – об Индии, где люди от рождения делились на касты, и члены самой низшей касты – неприкасаемых – не только не должны были дотрагиваться до людей другой касты, но даже тень от них оскверняла человека, на которого случайно падала…
Вот как начинается этот при всем при том замечательный рассказ: «При всех обстоятельствах человек должен держаться своей касты, своей расы и своего племени. Пусть белый прилепится к белому, а черный к черному. …Вот история человека, который ступил за надежные пределы добропорядочности и тяжко за это поплатился». И сегодня, конечно, отличия между Западом и Востоком порою очень и очень велики. Но все же границы совсем не таковы, как обозначены они Киплингом. И во всех городах мира можно встретить чернокожую красавицу рядом с совершенно белым джентльменом – и на лицах обоих будет написано счастье.
Не так было в Индии времени Киплинга. В рассказе описан тайный роман англичанина с пятнадцатилетней вдовой (!) Бизезой, страстно его полюбившей. И вот она узнает, что возлюбленный встречается с англичанкой – и обвиняет «его в неверности. Никаких полутонов для нее не существовало, и говорила она напрямик. Триджего смеялся, а Бизеза топала ножкой, нежной, как цветок бархатца, и такой маленькой, что она умещалась в мужской ладони». Она требовала, чтоб он немедленно порвал с «чужой м ем-сахиб». А он объяснял ей, «что она не понимает точки зрения людей с Запада на такие вещи. Бизеза выпрямилась и тихо сказала:
– Не понимаю. И знаю только одно – для меня худо, что ты, сахиб, стал мне дороже моего собственного сердца. Ты ведь англичанин, а я просто чернокожая девушка. – Кожа ее была светлее золотого слитка на монетном дворе. – И вдова чернокожего мужчины. – Потом, зарыдав, добавила: – Но клянусь своей душой и душой моей матери, я тебя люблю. И что бы ни случилось со мной, тебя зло не коснется».
А что случилось с ней – вы прочтете сами. Обидно будет не прочесть именно в юности – об этом, а также и о сильных человеческих чувствах, с подлинным художественным блеском описанных в рассказах «Бабья Погибель», «Миссис Батерст», да и в других.
ШЕРЛОК ХОЛМС, ДОКТОР ВАТСОН, А ТАКЖЕ ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ЖИВОТНЫЕ
1Кажется, что детективы – то есть увлекательные истории про преступления, которые раскрывает умный и смелый сыщик, вступая в соревнование с хитрым и ловким преступником, – существовали всегда. А между тем это не так.
Таинственные истории, захватывающие приключения в литературе были издавна. И я еще буду вам напоминать лучшие из них, чтобы вы не забыли их прочитать во время – по крайней мере до конца школы.
Но детектив, можно сказать, придумал и дал замечательные образцы этого особого жанра английский писатель (с ирландскими корнями) Артур Конан Дойл (1859–1930).
Многие из вас – а может, и все? – конечно, слышали имя его главного героя – Шерлок Холмс. А у некоторых он стоит перед глазами как герой телесериала – в блестящем исполнении Василия Ливанова (я лично уверена, что это – лучший Шерлок Холмс на экране). И все-таки: читать про великого сыщика – это совсем особое дело. Запечатленные в авторском слове оттенки человеческих качеств – и порока, и благородства. Тонкости старомодных, но вечно привлекательных чувств, которыми нельзя не любоваться. Рыцарское отношение к женщине – и совершенно злодейское обращение с ней же. Хитросплетения преступных намерений – и сложнейшая работа мысли по их разоблачению. Просто жалко ограничиться телеэкраном и лишить себя дополнительной приятности – следить за всем этим фраза за фразой.
«– …Нет, не говорите мне, что она с вами в заговоре. Неужели она помогла вам заманить меня в эту ловушку?
– Миссис Хилтон Кьюбит тяжело ранена и находится при смерти.
Он громко вскрикнул, и крик его, полный горя, разнесся по всему дому.
– Да вы с ума сошли! – заорал он яростно. – Он ранен, а не она! Разве у кого-нибудь хватило бы духу ранить маленькую Илси? Я угрожал ей, да простит меня Бог, но я не коснулся бы ни одного волоса на ее прекрасной головке» («Пляшущие человечки»).
В этом тайна литературы: можно прекрасно знать, чем все кончилось, – и все равно с наслаждением перечитывать описание волнующих сцен, где незаурядные люди демонстрируют сильные чувства и свойства своих твердых характеров.
Премьер-министр и министр Англии просят Холмса помочь в розыске пропавшего из шкатулки в доме министра важнейшего документа.
«– …Мне надо знать содержание письма. О чем говорилось в нем?
– Это строжайшая государственная тайна, и я боюсь, что не могу ответить вам, тем более что не вижу в этом необходимости…
Шерлок Холмс, улыбаясь, встал.
– Я понимаю, конечно, что вы принадлежите к числу самых занятых людей Англии, – сказал он, – но и моя скромная профессия отнимает у меня много времени. Очень сожалею, что не могу быть вам полезным в этом деле, но считаю дальнейшее продолжение нашего разговора бесполезной тратой времени.
Премьер-министр вскочил. В его глубоко сидящих глазах сверкнул тот недобрый огонь, который нередко заставлял съеживаться от страха сердца членов кабинета.
– Я не привык, сэр… – начал он, но овладел собой и снова занял свое место.
… – Хорошо, я расскажу вам все, но полагаюсь целиком на вашу скромность и на скромность вашего коллеги, доктора Ватсона. Я взываю к вашему патриотизму, джентльмены, ибо не могу представить себе большего несчастья для нашей страны, чем разглашение этой тайны.
– Вы можете вполне довериться нам».
В результате упорных размышлений и обдуманных действий Шерлока Холмса письмо оказывается в той же шкатулке, из которой незадолго до этого исчезло. Спокойствие Британии и честь министра спасены.
«– Не могу поверить своим глазам! – Он стремительно выбежал из комнаты. – Где моя жена? Я должен сказать ей, что все уладилось. Хильда, Хильда!
Премьер, прищурившись, посмотрел на Холмса.
– Послушайте, сэр, – сказал он, – здесь что-то кроется. Как могло письмо снова очутиться в шкатулке?
Холмс, улыбаясь, отвернулся, чтобы избежать испытующего взгляда этих проницательных глаз.
– У нас тоже есть свои дипломатические тайны, – сказал он и, взяв шляпу, направился к двери» («Второе пятно»).
2В чем отличие любого из рассказов о Шерлоке Холмсе от почти любой, увы, из повестей современных детективщиков (по большей части детективщиц)? Почему есть смысл читать не их, а Конан Дойла?
В книжках современных авторов мы следим за сюжетом – и только. Он может быть очень напряженным, профессионально оснащенным. Но, прочитав такую книжку однажды, вы вряд ли запомните ее героев – эти люди не очень-то интересны сами по себе и быстро выветриваются из памяти. И потому вряд ли захотите ее перечитывать.
Но разве забудешь Шерлока Холмса с неизменной трубкой и его верного друга!
В каждом рассказе Конан Дойла, неотрывно следя за напряженным действием, мы одновременно любуемся человеческой значительностью главных героев – блестящим аналитическим умом, благородством, чувством собственного достоинства и мужеством Шерлока Холмса, не меньшим благородством, преданностью и отвагой доктора Ватсона. Сильные страсти сильных и при этом твердых в своей морали людей – это не сравнить с переживаниями по поводу таких киногероев, для которых пристрелить человека – дело обычное, никаких размышлений, решения моральных проблем не требующее.
Потому «Собаку Баскервилей», например, можно перечитывать сколько угодно раз.
Помню, летом после пятого класса я ночами пересказывала ее в девчоночьей спальне летнего лагеря. Как же тряслись от страха девочки!.. Уверена, что многие из них потом нашли эту повесть и прочитали.
Вообще – одно дело увидеть по телевизору всю эту историю. Иное дело – почитать про нее. Одно другого не заменяет.
«В самой гуще подползающего к нам тумана послышался мерный, дробный топот». В этот непроницаемый туман трое людей – Холмс, Ватсон и сыщик Лестрейд – вперили «взгляд, не зная, какое чудовище появится оттуда. Стоя рядом с Холмсом, я мельком взглянул ему в лицо – бледное, взволнованное, с горящими при лунном свете глазами. И вдруг оно преобразилось: взгляд стал сосредоточен и суров, рот приоткрылся от изумления. В ту же секунду Лестрейд вскрикнул от ужаса и упал ничком на землю. …Да! Это была собака, огромная, черная как смоль. Но такой собаки никто еще из нас, смертных, не видывал».
