Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес
– Ты мало что знаешь, – отрезала Герцогиня, – и это факт.
Алисе совсем не понравился тон этого замечания, и она решила, что лучше бы сменить тему разговора. Пока она пыталась подобрать подходящую, кухарка сняла котел с супом с огня, и сразу же принялась швырять все, до чего могла дотянуться, в Герцогиню и ребенка – первыми полетели каминные щипцы, кочерга и совок, затем градом посыпались кастрюли, тарелки и блюдца. Герцогиня не обращала на них никакого внимания, даже когда они попадали в нее; ребенок же и без того так орал, что невозможно было понять, больно ему от этих ударов или нет.
– Ой, пожалуйста, думайте, что вы делаете! – закричала Алиса, подскакивая в ужасе. – Ой, прямо в его милый носик! – как раз в этот момент особенно большая кастрюля пролетела от носа младенца так близко, что лишь чудом не снесла его.
– Если бы никто не лез в чужие дела, – хрипло проворчала Герцогиня,
– мир вертелся бы быстрее.
– Но это не было бы преимуществом, – сказала Алиса, которая была очень рада возможности продемонстрировать часть своих познаний. – Только подумайте, что стало бы с днем и ночью! Видите ли, земля оборачивается вокруг своей оси за двадцать четыре часа, так что, если двадцать четыре часа назад было утро, то пора…
– Кстати, о топорах, – сказала Герцогиня. – Отрубить ей голову!
Алиса метнула довольно встревоженный взгляд на кухарку, проверяя, как та воспримет этот намек; но кухарка была занята помешиванием супа и, кажется, не слушала, так что Алиса вновь попыталась развить мысль:
– Двадцать четыре часа, я думаю … или двенадцать? Я…
– Ох, не утомляй этим меня , – сказала Герцогиня. – Я никогда не выносила цифры, – и она снова принялась баюкать своего ребенка, напевая при этом своего рода колыбельную и свирепо встряхивая его в конце каждой строчки:[ 19 ]
Будь груб с малюткой, и, грубя,Лупи, коль он чихает;Специально дразнит он тебя,Нарочно досаждает. Припев хором подхватили кухарка и малыш:Вау! Вау! Вау!Пока Герцогиня пела второй куплет, она яростно раскачивала ребенка вверх-вниз, и бедняжка вопил так громко, что Алиса с трудом различала слова песни:Я сына бью и буду битьЕдва он зачихает;Он мог бы перец полюбить,Однако не желает!Вау! Вау! Вау!
– Вот, можешь понянчить его, если хочешь! – сказала Герцогиня Алисе, бросая ей младенца. – Мне нужно пойти приготовиться к крокету у Королевы,
– и она поспешила прочь из комнаты. Кухарка метнула ей вслед сковородку, но промахнулась.
Алиса поймала ребенка не без труда, поскольку он был какой-то странный и растопыривал руки и ноги во все стороны – «словно морская звезда», подумала Алиса. Бедняжка пыхтел, как паровоз, когда она подхватила его, и притом сгибался пополам и снова разгибался, так что в первую пару минут все, что ей удавалось – это просто держать его.
Как только она поняла, как нужно его нянчить (для этого следовало скрутить его в узел и потом крепко держать за правое ухо и левую ступню, не давая ему развернуться), она вынесла малютку на улицу. «Если я не унесу ребенка отсюда, – подумала Алиса, – за деньдругой они его наверняка прикончат; разве оставлять его здесь – не убийство?» Последние слова она произнесла вслух, и малыш хрюкнул в ответ (к этому времени он уже перестал чихать). «Не хрюкай, – сказала Алиса, – негоже выражать свои мысли таким способом».
Малютка снова хрюкнул, и Алиса с большим беспокойством заглянула ему в лицо, чтобы понять, что с ним. Вне всякого сомнения, у него был слишком курносый нос, куда более похожий на пятачок, нежели на нормальный нос; и глазки у него были слишком уж маленькие для ребенка; в общем, Алисе совсем не понравилось, как он выглядел. «Но, может быть, он просто всхлипнул», – подумала она и снова заглянула ему в глаза, проверяя, есть ли там слезы.
Нет, слез не было. «Если ты собираешься превратиться в поросенка, мой дорогой, – серьезно сказала Алиса, – я не стану больше о тебе заботиться. Учти это!» Малютка снова всхлипнул (или хрюкнул, точно определить было невозможно), и какое-то время они двигались молча.
Алиса как раз начала думать: «Ну, и что я буду делать, когда принесу его домой?» – когда он снова хрюкнул, да так громко, что она взглянула на его лицо в испуге. На сей раз не могло быть никакой ошибки: это был поросенок, не более и не менее, и она почувствовала, что было бы совершенным абсурдом нести его дальше.
Так что она спустила малыша на землю, и с немалым облегчением наблюдала, как он трусит прочь в направлении леса. «Если бы он вырос, – сказала она себе, – то был бы ужасно уродливым ребенком; а поросенок из него вышел, по-моему, вполне симпатичный.» И она принялась думать о других знакомых детях, из которых получились бы очень славные поросята, и как раз сказала себе: «Если бы я только знала, как их превратить…» – как вдруг вздрогнула от испуга, завидев Чеширского Кота, сидевшего на ветке дерева в нескольких ярдах от нее.
Кот лишь улыбнулся, когда заметил Алису. «Он выглядит добродушным», – подумала она; в то же время у него были очень длинные когти и великое множество зубов, что заставляло относиться к нему с уважением.
– Чеширский Кис-Кис, – начала она, довольно робко, ибо не знала, понравится ли ему это имя; однако кот лишь улыбнулся еще шире. «Кажется, пока что ему нравится», – подумала Алиса и продолжила: – Будьте добры, вы не подскажете мне дорогу отсюда?
– Это зависит главным образом от того, куда ты хочешь попасть, – сказал Кот.
– Мне не так уж важно, куда… – начала Алиса.
– Тогда неважно, какой дорогой идти, – сказал Кот.
– …я просто хочу попасть куда-нибудь , – добавила в качестве объяснения Алиса.
– Ну, туда ты наверняка попадешь, – сказал Кот, – если только будешь идти достаточно долго.
Алиса почувствовала, что возразить на это нечего, так что она попробовала задать другой вопрос:
– Что за народ живет поблизости?
– В том направлении, – сказал Кот, махнув правой лапой, – живет Шляпник; а в том направлении, – он махнул другой лапой, – живет Мартовский Заяц. Навести, кого хочешь; оба они сумасшедшие.[ 20 ]
– Но я не хочу идти к сумасшедшим, – заметила Алиса.
– Ну, тут уж ничего не поделаешь, – сказал Кот, – мы все здесь сумасшедшие. Я сумасшедший. Ты сумасшедшая.
– С чего вы взяли, что я сумасшедшая? – спросила Алиса.
– Это должно быть так, – сказал Кот, – иначе ты бы сюда не попала.
Алиса не думала, что это что-то доказывает; однако, она продолжала:
– И откуда вы знаете, что вы сумасшедший?
– Начнем с того, – сказал Кот, – что пес – не сумасшедший. Ты согласна?
– Думаю, да, – сказала Алиса.
– Тогда смотри, – продолжал Кот, – пес ворчит, когда сердит, и виляет хвостом, когда доволен. Я же ворчу, когда доволен, и виляю хвостом, когда сердит. Следовательно, я сумасшедший.
– Я называю это мурлыканьем, а не ворчанием, – возразила Алиса.
– Называй это, как хочешь, – сказал Кот. – Ты сегодня играешь в крокет с Королевой?
– Мне бы очень хотелось, – сказала Алиса, – но меня пока что не приглашали.
– Увидимся там, – сказал Кот и исчез.
Алиса не слишком удивилась этому, поскольку уже вполне привыкла к странным вещам. Пока она смотрела на то место, где он только что был, он вдруг появился снова.
– Кстати, что стало с ребенком? – спросил Кот. – Я чуть не забыл спросить.
– Он превратился в поросенка, – ответила Алиса совершенно спокойно, как будто Кот вернулся обычным способом.
– Я так и думал, – сказал Кот и снова исчез.
Алиса немного подождала, с затаенной надеждой, что он появится снова, но он не появился, и через минуту-другую она пошла в ту сторону, где жил Мартовский Заяц. «Шляпников я прежде видела, – сказала она себе, – Мартовский Заяц – это намного более интереснее, и может быть, поскольку сейчас май, он не слишком безумен – во всяком случае, не так, как в марте.» Сказавши это, она подняла глаза, и вновь увидела Кота, сидящего на ветке дерева.
– Ты сказала «в поросенка» или «в карасенка»? – спросил Кот.
– Я сказала «в поросенка», – ответила Алиса, – и не могли бы вы появляться и исчезать не так внезапно? От этого голова идет кругом.
– Хорошо, – согласился Кот; в этот раз он исчез постепенно, начав с кончика хвоста и закончив улыбкой, которая парила в воздухе еще некоторое время после того, как все остальное пропало.
«Ну, я часто видела котов без улыбки, – подумала Алиса, – но чтоб улыбку без кота! Это самая странная вещь, какую я вижу за всю свою жизнь!»
Ей не пришлось идти слишком долго, прежде чем она увидела дом Мартовского Зайца; она решила, что это именно тот дом, поскольку каминные трубы по форме напоминали заячьи уши, и крыша была покрыта мехом. Дом бы так велик, что она предпочла не подходить ближе, пока не съела достаточно от левого куска гриба и не выросла до двух футов; и даже после этого она направилась к дому довольно робко, говоря про себя: «А вдруг он все-таки буйный? Я уже почти уверена, что лучше бы я навестила Шляпника!»
