Привет, мы инопланетяне! Фантастическая повесть - Александр Червяков
А я уже, честно говоря, совсем забыл про эти правила безопасности. И Сенька тоже молчит в ответ. Капитан ругается строго, каждое слово как крепёжный крюк в скалу вбивает:
– В невесомости оставленный без присмотра предмет может оказаться где угодно! Вы игрушку оставили в каюте, а в итоге она доплыла до агрегатного отсека и ударила нашего уважаемого Борис Матвеевича по голове!
Мы с Сенькой не удержались и хрюкнули от смеха. Ой, зря…
– Михал Михалыч, вы только посмотрите, им ещё и смешно… – уныло вставил Чемодан.
В общем, досталось нам в тот вечер по полной программе с плюсом. Потом Сенькин папа нас ещё полчаса, наверное, ругал и говорил, что летающий в воздухе посторонний предмет мог и человека поранить, и какой-нибудь прибор или датчик испортить, и вообще неизвестно куда залететь. И конструктор у нас отобрал и запер у себя в ящик, а потом велел сразу отправляться спать, без никаких даже мультиков или видеоигр. Заставил влезть в спальные мешки и крепко-накрепко пристегнул. А напоследок ещё и пригрозил:
– До подъёма даже не вздумайте отстёгиваться! Наказаны! И если не научитесь в невесомости себя вести, то и в самом деле до самой Земли заставлю привязанными в пенале лежать, понятно?
Мне до слёз прямо обидно стало. Как будто мы нарочно. И Сенька тоже всхлипывает, слышу. Дядя Толя тогда вздохнул, улыбнулся и по волосам нас потрепал:
– Ну ладно, ладно, будет с вас. Но постарайтесь понять, ребята: тут невесомость, тут всё не так, как вы привыкли на Венере. Вам кажется, что это пустяки – а из-за вас большая беда могла приключиться, и хорошо, что не приключилась.
И уплыл из каюты. Я поёрзал в спальнике, неудобно потому что. Может, в невесомости всё не так, как мы привыкли на Венере, только вот шлепок по мягкому месту нежнее ни капельки не становится! Сенька носом шмыгнул и говорит:
– Это всё Чемодан вредный виноват. Не мог просто взять и объяснить, чтобы мы так больше не делали. А он целый спектакль устроил, и капитану нажаловался.
А я подумал и ответил:
– У наших демонов на станции, ну, у шахтёров то есть, поговорка такая, что правила безопасности пишут кровью дураков, которые эти правила не соблюдают. Папка её часто повторяет. Чемодан, конечно, вредина, но мы тоже хороши. И смеяться нам не надо было – вот если тебе по голове таким вездеходом прилетело бы неожиданно, разве это смешно?
И перед тем, как заснуть, я сам себе честное-пречестное слово дал, что больше в невесомости с нами никаких приключений не случится, и что все правила мы будем соблюдать. Откуда же мне было знать, что я своё обещание не сдержу?
Случилась эта история на шестой неделе полёта. Совсем мы с Сенькой на корабле освоились – и с невесомостью, и с распорядком дня, и с учёбой. Я, конечно, очень скучал по папе с мамой, но Анатолий Сергеевич, как будто нарочно, совершенно завалил нас задачками. Так что скучать и грустить времени особенно и не было. А на вечернем сеансе связи я или с мамой, или с папой болтал, или с ребятами из группы. И становилось гораздо веселее.
Однако всё равно мы с Сенькой время для игр находили обязательно. Иногда в кают-кампании, а иногда пробирались втихаря – ну, чтобы Чемодан вдруг не увидел – в грузовой отсек и играли там в догонялки. Или в прятки. Или даже в нападение инопланетян! Мы из старых пластиковых листов вырезали детали, склеили себе по шикарному бластеру, раскрасили, а чтобы вдруг не потерять, ну как в тот раз, пристегнули к комбинезонам на длинные шнуры. Вот и на этот раз мы решили полетать с бластерами по грузовому отсеку и полезли в ящик с игрушками. И тут вдруг мой взгляд упал на коробку с Сенькиным вертолётом. Который с радиоуправлением, и с самой Венеры мы не доставали его ещё ни разу.
– Слушай, Сень! – сказал я. – А как ты думаешь, в невесомости вертолёт будет летать или нет?
Друг мой задумался.
– Ну, вертолёт – он же лопастями как бы от воздуха отталкивается, верно? А воздух у нас в корабле вполне нормальный. Значит, летать будет.
– Воздух тут, конечно, есть – отвечаю авторитетно, – но сила тяжести у нас отсутствует, верно? А вертолёт в полёте сила тяжести выравнивает. Не будет он летать, а если даже будет, то управлять им у тебя не получится.
– У меня этот вертолёт уже давным-давно, мне его папа на восемь лет ещё подарил! – Сенька даже обиделся. – Я знаешь как им управлять умею? Я на нём все фигуры высшего пилотажа делаю запросто!
Я-то знаю, ещё на Венере Сенька не раз показывал. Мастерски он вертолётиком этим управляет, не врёт ни капельки. Но здесь? В невесомости? Думаю.
– Ты же сам сколько раз повторял, и папка твой, и капитан Косолапов. Что в невесомости всё не так. Спорим, не полетит твой вертолёт?
Сенька не сдаётся:
– А вот спорим, что полетит!
– Не полетит!
– Полетит!
Так мы спорили горячо, что совсем я про все правила безопасности позабыл. И про обещания, которые давал сам себе. Вот до хрипоты, честное слово! Наконец, Сенька не выдержал, коробку открыл, вертолёт и пульт управления вытаскивает.
– Ну, давай! Только здесь в каюте места ну совсем нет, чтобы запускать. Может, в кают-кампании?
– Нет, – отвечаю, – в кают-компании наверняка твой папка сейчас сидит работает, мы мешать ему только будем… Лучше поплыли в грузовой отсек. Там места больше всего свободного. Главное, чтобы Чемодан-вредина нас случайно не заметил. А то опять капитану наябедничает.
Неслышно, чтобы никто вообще внимания не обратил, полетели мы по основному коридору, потом вниз и налево, потом через открытый настежь люк наверх – к грузовым отсекам, короче. Я в руках вертолёт несу, а Сенька – пульт от вертолёта. Заплыли мы, наконец, дежурный свет автоматически сразу зажёгся. Всё, как обычно – кучи ящиков со всех сторон и проходы между ними. Настоящий полигон – самое место, чтобы наш эксперимент провести.
– Ну что, ставь давай вертолёт! – Сенька мне говорит.
– А куда ставить-то? – спрашиваю.
– Да куда хочешь! Хочешь просто в воздухе висеть его оставь – невесомость же!
Я даже хихикнул. И правда. Медленно и аккуратно так оставляю вертолёт висеть посреди прохода – висит, как миленький! А сам в сторонку отплыл, чтобы не мешать.
– Ну что, поехали! – тут друг мой джойстики захватывает пальцами, а потом на кнопку пуска двигателя нажимает. Что было дальше – такого никто из нас не ожидал. Винт завращался, а сам вертолёт вместо того, чтобы неторопливо полететь, ну как у нас на Венере всегда было, когда мы играли, вдруг закувыркался вокруг себя и с бешеной скоростью как рванёт – мы только рты раскрыли. А вертолётик по какой-то причудливой дуге несколько метров пролетел, да как стукнется, как отскочит об стенку ящика!
– Ой, Ром, он же разобьётся! – Сенька чуть не плачет. – И винты поломаются…
– Двигатель выключи, он остановится! – быстро отвечаю. Сенька на кнопку нажал, только чёрта с два вертолёт остановился. От одного ящика к другому летит быстро-быстро, только об стенки стукается. Мы с Сенькой давай, недолго думая, догонять его. А попробуй догони!
– Главное, чтобы он не потерялся, как тогда, с вездеходом! – на ходу выдыхаю. – А то достанется нам по полной…
– Сейчас до переборки отсека долетит и обратно отскочит! Лови его тогда сразу, Ром! – Сенька мне во ответ. – Только бы не сломался…
Я вижу – до переборки и вправду игрушка долетела, отскочила, только вот не в мою сторону, а куда-то вниз. И тут же исчезла, как не было её. Подлетаем – возле самого стыка панелей довольно большое отверстие, круглое, сантиметров тридцать. Руку можно просунуть и даже голову, а вот плечи уже никак не влазят. И темнота внутри. Я фонариком посветил – труба и труба, гладкая, видно, что вертолёт наш развернуло поперёк, и застрял он. Но рукой не дотянешься. И даже палкой какой-нибудь, была бы у нас палка. Крючок нужен длинный, из проволоки, что ли, сделать? – медленно раздумываю.
– Ну, чего там? – Сенька меня спрашивает. А я только тут сообразил, что головой в стене торчу задницей наружу, и насколько
