Возвращение Юмма - Владимир Андреевич Кривонос
Сразу после мероприятия все члены клуба решили идти к Владимиру домой.
Глава 8
Еще с вечера Владимир почувствовал недомогание. Когда возвращался после последней репетиции, ноги подламывались и «гудели». Он спешил скорее добраться до квартиры и принять какие-нибудь лекарства.
Жил он один. Тяжелая болезнь унесла его маму, когда Владимир учился в школе. Спустя несколько лет отец встретил другую женщину. После недолгих ухаживаний они решили расписаться. Свадьбу устраивать не стали. Все сделали по-тихому. После чего отец переехал жить к новой жене, предоставив сыну двухкомнатную квартиру. Это произошло уже после того, как Владимир поступил в институт. Отец время от времени наведывался к нему. Но в гости к отцу Владимир приходить не любил: с мачехой отношения у них никак не налаживались. Память о маме крепко сидела в его сознании, и он не мог воспринимать никаких других женщин рядом с отцом.
Придя к себе, Владимир заглотил таблетку аспирина, сдобрил кружкой крепкого кофе. В полумраке комнаты, освещенной одним только стареньким торшером, включил свой «Спектрум». Последний раз в «Элите» он накопил денег на гипердрайв, купил и у становил на корабль. И теперь для него открылись другие части галактики. В игре Владимир предпочитал торговать, уклоняясь от боев с агрессивными пиратами. Разбоем тоже не занимался. Вести космические сражения у него не очень-то получалось, а оттачивать боевое мастерство было лень. Куда проще торговать, внимательно изучая соседние системы, выбирая наименее опасные. При такой стратегии кредиты хоть и медленнее копились, зато гарантированно. Богатея, он постоянно улучшал свой корабль, благодаря чему без проблем ускользал от желавших поживится его добром. А если удрать не получалось, то новое оружие и защитные поля помогали выстоять даже против нескольких атакующих кораблей.
После часа игры голова начала наливаться тяжестью. Глаза заболели от долгого вглядывания в экран. Это не замедлило сказаться на результате. Попав в очередную звездную систему, он встретил вражеский флот, который тут же открыл пальбу по кораблю. Владимир еле ноги унес. Он с трудом довел до станции полуживой корабль, сохранил игру и погасил компьютер.
Перед сном он проглотил еще одну таблетку. На этот раз парацетамола. И залез под одеяло.
Всю ночь его мучали кошмары. А на утро он почувствовал, что весь горит. Трясясь от охватившей его лихорадки, добрел до серванта, достал градусник. Пока мерил температуру, успел задремать, сидя в кресле, и чуть не выронил термометр. Поймал на лету. Блестящая ртутная полоска чуток не дотянулась до отметки сорок.
«Надо же, – сокрушался Владимир, – сегодня выступают мои ребята, а я как назло разболелся». Он снова потащился к аптечке. Из скудных запасов лекарств все те же аспирин и парацетамол. Недолго думая, он выпил по таблетке и того, и другого. И снова нырнул под одеяло. Накрылся с головой, весь трясясь от жуткого озноба.
Лежать спокойно он не мог. Головная боль, сковывавшая стальным обручем лоб и затылок, заставляла его ворочаться и искать удобное положение. Он прижимался к подушке то одной частью головы, то другой, но это нисколько не помогало. Спустя какое-то время он все же забылся.
Разбудил его звонок в дверь. Одеяло и простыня, казалось, пропитались потом насквозь, хоть выжимай. Владимир ошалело сел на край кровати, с трудом соображая, что же нужно сделать? Звонок повторился. Сообразив, что он сидит в одной майке и трусах, Владимир поспешил натянуть на себя футболку и трико и, шатаясь, как пьяный, пошлепал в коридор. Не заглядывая в глазок, открыл дверь. Перед ним на лестничной площадке толпились ребята из клуба. Все раскрасневшиеся с мороза, на лицах улыбки. Олег прижимал к груди красочную грамоту.
– Проходите, – Владимир отворил дверь шире и тоже улыбнулся. – Только прошу не пугаться. Валяюсь в постели с температурой.
Ребята, топчась, перетекли из подъезда в квартиру.
Их Командор выглядел неважно. Взлохмаченные волосы торчали в разные стороны. Небритые щеки осунулись. Глаза болезненно горели сквозь стекла очков.
Владимир поймал на себе озабоченные взгляды детей, стушевался.
– Простите меня, что не смог прийти сегодня. Сам мучаюсь от того, что подвел вас.
– Тебе незачем извиняться, Володя, – ответил за всех Олег. – Куда бы ты пошел в таком состоянии? Мы, знаешь, как перепугались за тебя? Думали, случилось что-то страшное.
Владимир поморщился и криво улыбнулся.
– Надеюсь, обойдется. Вы-то как? Выступили?
– Второе место! – почти хором прогремели ребята.
– Молодцы! Для первого выступления – отлично! Не зря, значит, готовились… Надо бы отметить это чаепитием… – Владимир призадумался. – Давайте, знаете что… До Нового года осталось три дня. Думаю, я оклемаюсь к этому времени. Приходите прямо первого января.
Ребята дружно согласились. Стали прощаться. Когда уже почти все вышли, Владимир произнес:
– Олег, погоди.
Он задержался у двери.
– Я купил себе гипердрайв, можешь меня поздравить, – понизив голос, сказал Владимир.
– Да ну, – отозвался Олег. – Так быстро? Как накопил?
– Торговал.
– Здорово! Как поправишься, приходи ко мне. Покажу еще одну новую игрушку.
Они подмигнули друг другу, и Олег последним вышел из квартиры.
Глава 9
К Новому году Владимир так и не поправился. Температура уже не зашкаливала, но горло ужасно болело, а голову словно заполнили свинцом. Ни о каком празднике даже не приходилось думать. Елку, и ту он не успел поставить. Из-за внезапно навалившейся болезни он не выходил из дома с того самого дня, когда вернулся с последней репетиции перед выступлением ребят.
В новогоднюю ночь он улегся на диван перед телевизором и довольствовался «Голубым огоньком». Ведущий говорил о том, что в студии собрались представители всех национальностей, проживавших еще совсем недавно на территории единой большой страны. Как будто подслащивал пилюлю. Дескать, ничего особенного не произошло, братские народы по-прежнему приезжают в столицу (правда, для них уже бывшую) и сидят все вместе за столиками бок о бок друг с другом. Но шутки выходили какие-то грустные. Вот и новую аббревиатуру Содружества юмористы обсмеяли.
Столы выглядели скромно. К бутылкам с традиционным шампанским как-то совсем сиротливо присоседились плоские тарелки со скромными горками мандаринов. Рядом с ними еще что-то зеленело: то ли виноград, то ли яблоки. На экране старенького телевизора не очень-то разберешь. Не видно, чтобы кто-то притрагивался к этим фруктам. Может они и не настоящие вовсе? Так, бутафория для интерьера.
Песни звучали совсем постно. Ни весело, ни грустно. А так, бдуто исполнители петь совсем не желают, но отработать надо. Где-то на
