Сергей Михалков - Я хочу домой !
(Кричит.) Дьявол! Кто же это сделал? Дьявол!.. (Возится с мотоциклом.)
Маша улыбается.
Шпек (из помещения). Матильда! Матильда! Дрянная девчонка! Что ты там возишься?
Занавес
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Комендатура в советской зоне. За столом - комендант
Пескаев. Он разбирает бумаги. В углу на табуретке стоит
радиоприемник. Старшина Месяченко крутит ручку
приемника, настраиваясь то на одну, то на другую волну.
Пескаев (прислушиваясь). А ну-ка, задержись, Месяченко! Задержись! (Прислушивается.) Дай-ка погромче!.. Крути дальше!
Месяченко продолжает искать в эфире.
Месяченко. Вчерась аккурат на этой волне Алма-Ата была!
Пескаев. А ты, Месяченко, бывал в Алма-Ате?
Месяченко. Не довелось, товарищ капитан! В Будапеште был, в Берлине был, а в Алма-Ате побывать не довелось: далековато. А ребята рассказывали город, говорят, подходящий. Яблок много.
Пескаев. Что яблок! Горы какие!.. Край какой!..
Месяченко. А по мне, лучше Полтавы нашей на земле места нет! Там и вишня, там и все!
По радио звучит советская песня.
...Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке,
Но не было больше печали,
Чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал
С друзьями в далеком краю,
И не было большего долга,
Чем выполнить волю твою!
Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова,
Я снова все это пройду!
Желанья свои и надежды
Связал я навеки с тобой,
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой!..
Пескаев. Найди-ка мне, старшина, Алма-Ату! Я тоже хочу песню послушать! Свою песню, казахскую песню хочу послушать! (За сценой слышны голоса.) Что там еще?
Месяченко выходит. Пескаев встает, выключает радио.
Месяченко (появляясь в дверях). Так что фрицы, товарищ капитан! Двое взрослых и мальчонка с ними. Прикажете к вам?
Пескаев. Сколько раз я вам говорил, Месяченко: не "фрицы", а "немцы"! Пора бы привыкнуть!.. Давай их сюда!
Месяченко (с порога кричит кому-то). Часовой! Давай фриц... тьфу... немцев сюда!
В комнату в сопровождении солдата с автоматом входят
Мюллер, его жена и Саша Бутузов с рюкзаком за плечами.
Немцы беспокойно глядят на коменданта. Саша замер у
порога.
Часовой. Ефрейтор Цаплин со второй заставы! Разрешите доложить, товарищ капитан! Немцы! Все трое задержаны при переходе границы из английской зоны. Сопротивления не оказывали.
Пескаев (разглядывая немцев). Подойдите поближе. Подойдите и садитесь. (Показывает на стулья.)
Мюллер (сделал шаг и улыбнулся). Спасибо, господин комендант... Нас задержали...
Пескаев (улыбнувшись). Я вижу, что вас задержали. Садитесь. (Обращаясь к немке и Саше.) И вы садитесь.
Немка и Саша присаживаются на края стульев.
Рассказывайте: откуда вы, по каким делам, куда?..
Саша не сводит восторженного взгляда с Пескаева.
Мюллер (достает из-за пазухи кошелек, протягивает его Пескаеву). Пожалуйста, господин комендант!..
Пескаев (строго). Что это такое?
Мюллер (вздрогнув). Там документы.
Цаплин и Месяченко неодобрительно переглянулись.
Пескаев (строго). Деньги оставьте у себя, а документы покажите! (Возвращает кошелек.)
Мюллер (дрожащими руками достает из кошелька документы, передает их Пескаеву). Пожалуйста, господин комендант... Я думал...
Пескаев. Я не знаю, что вы думали... (Знакомится с документами.) Вы учитель?
Мюллер. Да, господин комендант, я учитель.
Пескаев. Ваша фамилия?
Мюллер. Артур Мюллер. Сколько лет я учил немецких детей! И вдруг меня признали политически опасным. (Обращаясь к жене.) Помнишь, Марта? (Пескаеву.) Это моя жена, Марта Мюллер, урожденная Фукс. И меня уволили.
Пескаев. Вы выступали против фашизма?
Мюллер. Нет. Против фашизма я не выступал. Верно, Марта? Я просто не соглашался с тем, чтобы в нашей школе заводили новые порядки. Мне это сразу не понравилось. Помнишь, Марта? Я честно заявил об этом. Я сказал, что у нас школа, а не юнкерское училище. Меня сначала выгнали из школы, а потом арестовали и посадили в концлагерь.
Пескаев. Долго вы сидели в этом лагере?
Мюллер. Нет. Я сидел недолго: всего десять месяцев. Но мне они показались вечностью. Нас освободили английские войска.
Пескаев. И вы опять стали учителем?
Мюллер. Да. И в той же школе. Но в ней ничего не переменилось. Представьте себе, господин комендант, учителя преподавали по гитлеровским учебникам, а руководили школой те же люди, которые меня прогнали, когда к власти пришел фюрер. Это мне не понравилось. Помнишь, Марта? Я опять выступил. Я заявил, что я с этим не согласен...
Пескаев. Ну и что же?
Мюллер (разводя руками). Тогда меня уволили уже по распоряжению англичан. Они решили, что я коммунист, хотя я никогда не принадлежал ни к одной партии. Это может подтвердить моя жена. Правда, Марта? Я далек от политики.
Пескаев. Это вам так кажется.
Мюллер (продолжая). Я протестовал, я жаловался, но спорить было бесполезно. Мы продавали наши вещи. Мы ели только один раз в день.
Марта Мюллер. У нас был небольшой огород, но они отобрали всю землю в нашем районе для военного аэродрома.
Пескаев. Понятно. И тогда вы решили бежать в советскую зону? Куда же вы держали путь?
Мюллер (поспешно). Если господин комендант разрешит, мы хотели пройти в Дрезден. Там у нее брат. (Показывает на жену.) Верно, Марта?
Немка кивает головой.
Пескаев (возвращая немцу документы). Хорошо. Можете идти в Дрезден. Уверен, что вы найдете себе работу. (Показывая на Сашу.) Это ваш сын?
Саша порывается что-то сказать.
Мюллер. Что? О-о-о нет, господин комендант! (Забирая у Саши рюкзак.) Это не мой сын! У нас была дочь, Шарлотта, но она умерла от дифтерита. Верно, Марта? А этот мальчик пристал к нам по дороге, и мы пошли вместе. Он говорит, что он русский.
Пескаев (удивленно). Русский? (Саше.) Подойди-ка сюда!
Саша вскочил и вытянулся, не двигаясь с места.
(Немцам.) Хорошо. С мальчиком мы тут разберемся. Вы можете идти. Товарищ старшина, проводите граждан к капитану Савельеву.
Месяченко выходит. Немцы, кланяясь коменданту, выходят
из комнаты в сопровождении солдата с автоматом.
(Выходит из-за стола, ласково Саше.) Ну, чего ты тянешься? Я не генерал, а ты не солдат, чтобы передо мной тянуться. Как тебя зовут?
Саша (сдавленным голосом). Саша Бутузов... Я русский.
Пескаев. Саша Бутузов? Действительно, похоже, что ты русский. Откуда ты? Куда ты идешь?
Саша. Я хочу домой... У меня мама... есть... Вот...
Саша поспешно достает обрывки фотографии и передаст их
Пескаеву, не смея приблизиться к столу. Пескаев
раскладывает обрывки на столе и собирает из них
фотографию.
Пескаев (рассматривая фотографию). Кто же тебе ее так порвал?
Саша (гневно). Мистер Кук!
Пескаев. Мистер Кук!.. Так... А это, значит, твоя мама?
Саша. Das ist meine Mutter!
Пескаев. Понятно... Значит, ты русский мальчик, Саша Бутузов, а это "дейне муттер"! Ты по-русски-то разговариваешь?
Саша. Да... Ja, ein bischen. Немножко.
Неожиданно всхлипывает и бросается на грудь
растерявшемуся коменданту. Пескаев обнимает плачущего
мальчика.
Пескаев. Ну, чего ты? Откуда ты появился?
Саша (успокаиваясь). Из приюта!
Пескаев. Из приюта? Из какого же это приюта?
Саша. Я убежал из приюта.
Пескаев. Вот как! Удрал из приюта? Смелый парень! Где же этот приют?
Саша. Сначала он был в Дрюкендорфе, а потом нас перевезли в Клингенберг.
Пескаев. Клингенберг... Так... Так... (Смотрит на карту, висящую на стене. Затем снимает телефонную трубку.) Четвертый... Савельев, ты? Вот какое дело: тут у меня паренек сидит, говорит, что сбежал из английского приюта. Понятно? Да. (Улыбаясь, смотрит на Сашу. Саша тоже улыбается.) Ничего паренек. Первое впечатление хорошее. Так вот, если эта гражданка, с которой мы сегодня занимались, еще не уехала... Знаешь, о ком я говорю? Ты ее еще не отправил? Оформляешь? Хорошо. Пусть она сейчас зайдет ко мне! (Кладет трубку, Саше.) Стало быть, ты убежал из приюта?
Саша. Да.
Пескаев. Вот как! Удрал из приюта! Так ведь это же далеко! Сейчас тебя помоют, подстригут, переоденут и накормят. И все, брат, сразу! (Смеется.)
Саша, счастливый, улыбается. В комнату входит Смайда
Ландмане.
Смайда (радостно). Саша Бутузов?!
Пескаев. Вы знаете этого мальчика?
Смайда. Это один из наших воспитанников.
Саша (шепчет). Мисс Ландмане...
Смайда. Как он сюда попал? Саша! (Обнимает Сашу за плечи.)
Пескаев. Убежал из приюта.
Смайда. Да, да... Я заметила в нем последнее время большие перемены. На прогулках он стал отставать от других мальчиков, стал уединяться... Я помню его еще совсем маленьким, когда они сдали его к нам в детский дом.
Пескаев. Кто - они?
Смайда. Гитлеровцы. Его мать увезли куда-то, а пятилетнего ребенка отдали нам.
Пескаев. Ну, все ясно. Я вызвал вас для того, чтобы удостовериться в том, что мальчик говорит правду. Большое спасибо. Когда вы летите в Москву? Кажется, завтра идет самолет?
