Валерий Медведев - Баранкин, будь человеком!
Я взмывал вверх по всем правилам, падал на крыло, взлетал свечкой, входил в штопор, и наконец-то на бреющем полёте мне удалось выйти из воробьиного окружения. Костя, увидев, что опасность миновала, отцепился от моего хвоста, и мы вместе что есть духу пустились из последних сил наутёк от этих проклятущих воробьев.
— Бей их чем-чем-чем попало! — раздались вдруг за нашими спинами воробьиные голоса.
Я оглянулся и увидел, как от дерущихся птиц отделились четыре воробья и сыпанули за нами вслед...
СОБЫТИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Костя Малинин «начирикался»
— Кон-чится это когда-нибудь или нет? — простонал Малинин, прибавляя ходу.
— Вот эти громче всех чи-рикали! — крикнул кто-то сзади.
Преследующие нас воробьи стали заходить нам в хвост.
— Ребята! Да ч-то вы! Мы же только чи-рикали! — оправдывался я на лету.
— А за-чем-чем прилетели?
— Ни за чем. Так просто — посмотреть!
— Посмотреть? Вот мы сей-час вам покажем!.. Сейчас мы из вас пустим пух!
Воробьи стали нагонять нас, и, вероятней всего, они задали бы нам взбучку и пустили бы из нас пух, если бы я не применил на лету один остроумный боевой приём, который у лётчиков называется «бочкой». Выбрав удобный момент, я подпустил преследователей к себе поближе, потом совершенно неожиданно перевернулся в воздухе на спину и лягнул одного из наседающих на меня воробьев ногами — воробей отлетел в сторону и шмякнулся о забор.
— Ага! — закричал я страшным голосом. — Барр-ранкин в воздухе! Берегись!
Я лягнул другого — и другой отлетел. Так я летел, и орал, и брыкался до тех пор, пока не разбросал в разные стороны всех преследователей. Противники, не имевшие, конечно, никакого понятия о высшем пилотаже, опешили, совершенно растерялись и стали отставать, отставать, отставать...
Пользуясь замешательством воробьев, мы, прибавив ходу, скрылись за деревьями и в изнеможении свалились на первую попавшуюся крышу.
От меня валил пар, а сердце прыгало, как крышка на кипящем чайнике.
— Конечно! — сказал Костя, еле переводя дух. — Ты как хочешь, а я ли-чно на-чи-рикался! Всё!
Малинин стукнул клювом по крыше и стал из последних сил ругать меня за то, что я всё ему наврал с три короба про замечательную жизнь воробьев.
— А ещё целый месяц наблюдал за ними... — сказал Малинин, передразнивая мой голос: — «У них жизнь без забот! У них жизнь без хлопот»!..
— А что я, виноват, — сказал я, — если мне так показалось!..
А Костя Малинин сказал:
— Я говорил, что нам надо было сразу в бабочек превратиться. Бабочки и гнёзд не вьют, и кошки их не едят, и питаются они не овсом, а сладким нектаром. Ох, и вкусная, наверное, штука!..
Я промолчал. В жизни бабочек Костя Малинин, конечно, гораздо лучше меня разбирался. У него одно время даже была их целая коллекция, только он её променял на марки. Вероятно, Костя был прав и нам действительно следовало сразу же превратиться в бабочек. Заманчиво, конечно, целый день порхать с цветка на цветок и всё время есть сладкое...
И всё же, прежде чем начать превращаться в бабочек, я хотел расспросить Костю поподробнее об их жизни. А то как бы нам не напороться во второй раз...
— А помнишь, нам Нина Николаевна рассказывала, — сказал я, — что бабочки опыляют цветки...
— Ну и пусть опыляют себе! — сказал Костя. — А мы с тобой не будем! Дураков нет!
Несмотря на то что в Костином ответе была своя железная логика, я всё-таки решил ему задать ещё один вопрос:
— А как у бабочек в смысле учёбы? — спросил я. — Может, они тоже чему-нибудь учатся?
— Ты ещё долго мне будешь вопросы задавать? Вон уже кошки появились! — заорал на меня как очумелый Костя Малинин.
Я думал, он меня разыгрывает. Смотрю — из чердачного окна действительно вылезли три кошки, перемазанные углем, и уставились на нас с Костей. Две из них мне были совершенно незнакомы, а третья была наша Муська. Видно, она всё-таки окончательно решила меня съесть. Рассуждать больше было некогда.
— К перепревращению в бабочек приготовились! — скомандовал я лихорадочным шёпотом.
— Приготовились! — отозвался Малинин.
— На-чали! — сказал я.
— Как — на-чали? — сказал Костя Малинин. — А чего говорить? Какие слова?
Действительно, я совсем и забыл, что моё старое воробьиное заклинание совсем не годится для нового превращения в бабочек.
— Сейчас! — сказал я. — Сейчас! Сейчас переделаю...
— Скорей переделывай! — заорал Костя.
— Готово! — сказал я. — Повторяй за мной!.. «Не хочу быть воробьем! Хочу быть бабочкой!.. То есть мотыльком!..»
Я уверен, без заботМотылёк живёт!Вот я! Вот я!Превращаюсь в мотылька!
— Нескладно получается! — сказал Костя, глядя в ужасе на приближающихся кошек.
— Вот очутишься в животе у кошки, — сказал я, — тогда складно получится! Повторяй скорее!
И Костя Малинин, закрыв от страха глаза, стал сыпать скороговоркой слова моего нескладного волшебного заклинания, обгоняя меня на каждом слове:
Я уверен, без заботМотылёк живёт!..
«Только бы успеть! — подумал я. — Только бы успеть превратиться до того, как нас сцапают кошки!..» Это была последняя мысль, мелькнувшая в моей измученной воробьиной голове, разрывавшейся от забот, тревог, ужаса и волнений...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Я — КАПУСТНИК И КОСТЯ — МАХАОН
СОБЫТИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
Вредитель, известный населению
Пока мы с Костей Малининым шептали наперегонки слова заклинания и сосредоточивались, кошки во главе с нашей Муськой тоже не теряли даром времени. Осторожно ступая на лапы, они подкрадывались к нам всё ближе.
«Ладно, Муська, — мелькнуло у меня в голове, — если я останусь в живых, я с тобой дома рассчитаюсь! »
Больше о кошках я решил не думать, так как это мне мешало превращаться в бабочку. Теперь я всё своё внимание сосредоточил на цветах, на жизни, в которой не надо вить гнёзд или драться за скворечники, а нужно только порхать с цветка на цветок, греться на солнце и есть один сладкий нектар, но вместо этого мне, как назло, в голову всё время лез проклятый овёс и перед глазами продолжали мелькать воробьи, кошки, Венька с рогаткой и всякая подобная чепуха из моей воробьиной жизни.
Я расстроился, открыл глаза и увидел, что расстояние между мною и кошками значительно сократилось, а я как был проклятым воробьем, так им и остался. Тогда я расстроился ещё сильнее и решил больше не закрывать глаза — будь что будет!
Сделав ещё несколько шагов, кошки вдруг остановились и стали о чём-то между собой фыркать и мяукать.
«Совещаются, кому кого есть, — подумал я, — делят двух воробьев на трёх кошек. Ну и пусть... Теперь уж я наверняка не успею превратиться в бабочку...» На всякий случай я ещё несколько раз мысленно произнёс волшебное заклинание:
Я уверен, без заботМотылёк живёт!Вот я! Вот я!Превращаюсь в мотылька!
Тем временем кошки разделились: одна стала подкрадываться к Косте, а Муська со своей подругой направилась ко мне. «Вот хитрюга! Знает, что она. одна со мной всё равно не справится... И что я ей такого сделал, — подумал я, не сводя глаз с Муськи, — только один раз чернилами облил, и то нечаянно...»
В трёх шагах от меня Муська и её помощница замерли на месте. Они присели, выгнули спины трамвайной дугой и заурчали. Царапая железную крышу когтями, приготовились к прыжку. «Собираются прыгать! Значит, мы с Костей не превратились в бабочек, — подумал я. — Не успели! Значит, всё пропало!..» Мне стало холодно. По телу побежали мурашки. Очевидно, это были последние мурашки в моей жизни... Я уже хотел крикнуть: «Прощай, Малинин! Извини, что я втянул тебя в такую историю!»
Но здесь с кошками случилось что-то непонятное: они выпучили глаза, фыркнули и, вместо того чтобы прыгнуть вперёд, изо всех сил прыгнули в обратную сторону от нас. Шерсть у кошек поднялась дыбом; покрутив очумело головой, все вместе ещё раз подскочили нa месте и дунули в чердачное окно.
Они исчезли так быстро и неожиданно, словно позади нас с Костей увидели огромную собаку, Я оглянулся — никакой собаки сзади не было. Зато я увидел бабочкины крылья, которые торчали за моей спиной, как два паруса.
Так вот почему кошки так испугались: на их глазах из съедобного воробья я превратился в несъедобную бабочку! Успел всё-таки! Вот здорово! Я в восторге пошевелил маленькими треугольными крыльями и повернулся к Косте Малинину, чтобы поделиться с ним своей радостью, но от неожиданности вытаращил глаза. Рядом со мной, на том самом месте, где несколько минут назад лежал пластом и чуть слышно чирикал полуживой воробей Малинин, теперь сидела прекрасная бабочка с огромными треугольными крыльями какого-то сказочного чёрно-зелёного цвета. Такой красивой бабочки я ещё никогда не видел, даже на картинках в книжке.
