Святослав Сахарнов - Сказание о Раме, Сите и летающей обезьяне Ханумане
Птицы, испуганные звериным ревом, молчали в рощах. Первые отряды достигли берега океана и остановились.
- Я предлагаю построить корабли, - сказал Сугрива. - Неподалеку, близ мыса Коморин, живут рыбаки, искусные в сооружении судов.
- Но у нас тысячи и тысячи воинов. Сколько же потребуется кораблей? И как долго мы будем их строить? - возразил ему Лакшмана. - Не забывай, мы должны торопиться. Я предлагаю построить мост.
- Хорошая мысль! - воскликнул Рама, но мудрый Хануман только покачал головой.
И вот тысячи обезьян стали выворачивать с корнем вековые деревья, отбивать от скал огромные камни и бросать их в воду. Но волны океана уносили дерево за деревом, а камни поглощали, и те, оставляя на поверхности тысячи шипящих пузырей, скрывались в бездонной пучине.
А когда подошла ночь, все увидели, что после дня работы на поверхности океана не видно ничего.
- Коварная стихия! - воскликнул Рама. - Вечно изменчивый и непостоянный Океан, ты встал на моем пути. Завтра на рассвете я выжгу тебя раскаленными стрелами, а наше войско, Сугрива и Хануман, перейдет на Ланку посуху!
С этими словами он завернулся в плащ, лег на песок и заснул. Но когда в черном небе зажглись голубые созвездия и зеленый лунный диск встал над землею, к нему во сне явился сам бог Океан и произнес:
- О Рама, сокрушитель врагов и друг победы! Когда-то в давние времена наши предки были большими друзьями. Легенда даже гласит, что в наших жилах течет общая кровь. Забудь о своем безумном решении выжечь раскаленными стрелами мою воду. Сделаем так. В твоем войске есть обезьяны, искусные в плетении веток, и такие, которым ничего не стоит сложить из камней гору. Едва только солнце взойдет на небо, пусть они снова выходят на берег моря и снова принимаются за работу. Но теперь мои воды поддержат мост, и он будет построен прежде, чем солнце уйдет на отдых.
Так сказал Океан, и на этом сон кончился.
Когда восточный край неба начал алеть, Рама проснулся, подошел к берегу и бросил в воду камень. И на глазах пораженных Лакшманы, Сугривы и Ханумана камень не утонул, а остался плавать, не погружаясь и не двигаясь вместе с течением.
И тогда обезьяны с ревом и криками радости стали швырять в воду стволы деревьев, сплетать их ветки, сыпать поверх камни. И мост, прямой, как копье, устремленное в грудь Ланки, стал расти час за часом. Когда он был закончен, тысячные отряды устремились по нему, как поток.
Пораженные, смотрели со стен Ланки на приближающуюся армию Равана и его воины.
- Как же нам победить Раму, если даже Океан склонился перед ним? Горе нам! - воскликнул один из ракшасов.
Но Равана, уверенный в своем бессмертии, только расхохотался. Он стоял на белокаменной стене города и смеялся, забыв, что, испрашивая у богов неуязвимость, назвал врагами только небожителей и зверей, а что Рама всего лишь простой человек, такой же, как последний пастух или прачка.
РАВАНА СНОВА ПРИХОДИТ К СИТЕ
И все-таки, вернувшись во дворец, жестокий ракшас задумался. Одно дело вступить в бой из-за жены, и совсем другое - вести кровавую битву из-за непокорной, готовой вот-вот умереть упрямицы.
"Ты сама обрекаешь меня на обман и жестокость!" - мысленно обратился он к Сите и приказал привести искусного мага, способного силой волшебства создавать людей и оружие.
- Ты звал меня? - спросил маг, появляясь в покоях у Раваны.
- Мудрец! - обратился к нему ракшас. - Все знают, что твое искусство удивительно. Ты можешь создать из песка птицу, а из птичьего крыла - меч. Я приказываю тебе создать из воздуха голову моего злейшего врага Рамы, а кроме того, сотворить из сухой палки его лук, а из перьев козодоя - стрелы, такие, которые бы ничем не отличались от тех, которыми владеет Рама.
- Слушаю и повинуюсь, - ответил маг.
Он отступил на один шаг, зачерпнул ладонями воздух, прошептал слова волшебного заклинания мантры, и в руках у него появилась голова, которую даже отец Рамы не мог бы отличить от головы сына. Затем маг приказал принести себе из сада сухую палку и пучок перьев козодоя. Приняв их из рук слуги, он снова прошептал волшебные слова и бросил на пол перед Раваной лук и стрелы - точно такие, как те, что носил Рама.
- Я сделал так, как ты приказал, - сказал маг. - Но только помни: сила волшебства, которым созданы голова, лук и стрелы, рождена твоим желанием, Равана! Пока ты держишь их в руках, сердцем стремишься к Сите, а умом боишься Рамы - они существуют, но стоит тебе выпустить их из ладоней, забыть о Сите и перестать бояться - они исчезнут.
- Хорошо! - сказал ракшас, поднял с пола голову, стрелы, лук и тяжелым шагом направился в ашоковый сад.
По пути он приказал слугам принести горсть пыли с площади и чашку с кровью только что убитого гепарда. Он посыпал пылью и забрызгал кровью голову, лук и стрелы, и они стали выглядеть так, будто их только что подобрали на поле жестокого сражения.
Войдя в сад, Равана отыскал Ситу, но не приблизился к ней, а став за кустом, сказал:
- О своенравная и гордая женщина! Для чего ты упрямишься и не соглашаешься на мои просьбы? Неужели ты не знаешь, что по обычаям вашей страны женщину, побывавшую в чужом доме, муж никогда не возьмет снова в жены? Ты живешь в моем дворце уже скоро год, и даже простой народ не простит Раме, если он нарушит этот закон.
- Зависть к Раме ослепила тебя, ракшас, - ответила ему Сита. - Ты забыл, что по тем же законам огонь очищает всякого, и неужели ты думаешь, что я убоюсь войти в него, чтобы снова соединиться с Рамой?
- Безумная! - воскликнул Равана. - Ты сама обрекаешь близких своих на муки и смерть. Так знай: сегодня Рама прибыл с войском обезьян под стены Ланки. Только что закончилась битва, в которой мои ракшасы обратили обезьян в бегство. Вместе с ними бежал, теряя оружие, Лакшмана, бояться которого ты так уговаривала меня...
- Он бежал? - воскликнула, встрепенувшись, Сита. - Тогда что же ты не говоришь ничего о моем супруге? Что стало с Рамой? Почему ты стоишь за кустом, пряча что-то за спиной?
И тогда Равана вышел из-за куста и протянул Сите голову Рамы.
Как смерть побледнела Сита и долго без слов всматривалась в дорогие черты мужа.
- Да, это его лук и стрелы, - прошептала она наконец. - Значит, Рама погиб...
Но тут гордая кровь царицы вновь прилила к ее щекам, и Сита, пылая от гнева, воскликнула:
- Ты думаешь, Равана, что смерть Рамы изменит мое решение? Ты добился только одного - я умру сейчас. Ты этого хотел?
Но Равана не успел ей ответить. За стенами дворца загрохотали барабаны и раздался топот тысяч ног, обутых в боевые сандалии.
- Мы ждем тебя, Равана! Веди нас! - раздались голоса ракшасов. И Равана, охваченный гневом, вскричал:
- Я убью Раму!
Он швырнул к ногам Ситы голову, лук, стрелы и, ломая кусты, бросился из сада. Но едва только он выпустил их из рук, голова исчезла, а на дорожку посыпались перья и упала сухая палка.
- Какой низкий обман! - воскликнула Сита.
Она позвала служанок и приказала им взобраться на стену, окружавшую сад.
- Что вы видите? - спрашивала она. - Что творится за стенами города?
- Мы видим на улицах наших воинов, - отвечали служанки, - в океане видим мост и обезьян, которые, как поток, толпами текут по нему.
- Не видите ли вы среди обезьян людей?
- Видим, но их всего двое. Они в плащах из древесной коры, а их колчаны набиты горящими, как огонь, стрелами.
- Это идут Рама и Лакшмана! - воскликнула Сита. - Хвала небу! Равана солгал - битвы еще не было.
НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ БИТВЫ
Две армии, два полчища - тысячи ракшасов, предводительствуемые Раваной, и десятки тысяч обезьян с Сугривой во главе, - бряцая оружием и издавая нетерпеливые крики, стояли друг против друга. А на небе бог смерти Яма и многорукая богиня зла Кали, раздвинув облака, с нетерпением ждали, когда начнется битва.
И она началась.
Сомкнутым строем двинулись обезьяны на приступ стен Ланки. Но дорогу им преградило воинство Раваны. Грохот пронесся над землей: столкнулись тысячи щитов, десятки тысяч копий ударили в панцири, сотни тысяч стрел с визгом впились в кольчуги.
Желтый обезьяний поток налетел на черную стену ракшасов, остановился, рассыпался на ручейки, разлетелся брызгами. Зазвенели мечи. Мчались колесницы, запряженные быстрыми конями. Ливни дротиков неслись над землей. Словно разъяренные слоны, шли воины друг на друга.
Если падал пронзенный мечом полководец и его отряд оставался без вожака, на место погибшего вставал другой, и воины снова обретали мужество.
Но впереди обезьян сражались Рама и Лакшмана. Ливни стрел обрушивали они на врагов, и ракшасы падали на поле, как скошенная трава.
Вот уже дрогнули их ряды, и глотки обезьян исторгнули тысячеголосый крик радости. Ракшасы стали отступать. Напрасно Равана метал дротики и разил обезьян палицей. Что мог поделать он один против тысяч?
КУМБКАХАРНЫ И ЕГО ПЕРВАЯ БИТВА С ЛАКШМАНОЙ
И тогда, видя, что победа готова отвернуться от него, Равана решил позвать на помощь своего брата Кумбкахарны. Посланные им ракшасы бросились назад в город, вышли потайным ходом и устремились к горам, где в одной из пещер спал уже пять лет брат Раваны.
