Цион - Анастасия Евлахова
Ганн ли’Йар оказался не таким. Он восхищался ей, как без этого: Овией невозможно было не восхищаться. Но еще он о ней заботился. Он замечал ее усталость, спрашивал, нравится ли ей подарок, а если нет, покупал что-то еще. Ему нравилось говорить с Овией, и после вечеров в Сенате или при министерстве, после очередного обеда или горячего шоколада в кофейне за углом они обсуждали все: людей, еду, платья, слухи. Овии казалось, что она наконец-то нашла не просто мужчину, но еще и человека.
Правда, у Ганна была особенность: за периодами нежности следовали короткие, но странные приступы отчужденности. Ганн замыкался, куда-то уходил, а Овии только и оставалось, что наматывать круги по его просторным апартаментам. Где Ганн пропадал, Овия не знала: об этом он никогда не рассказывал. Но самое жуткое случалось после таких отлучек: Ганн возвращался хмурый и совершенно себя не контролировал. Он мог впасть в такую ярость, что начинал крушить все вокруг. Успокаивался он, лишь обессилев.
Ганн показал эту свою странную особенность почти сразу, признавшись после, что сам безумно сожалеет о содеянном. Втирая в руки Овии мазь от синяков, он просил у нее прощения. Голос у него был холодным, будто он ненавидел сам себя, и Овия его прощала. Каждый раз. Она знала, что Ганн не хочет причинять ей боль. Все это лишь его особенность. Рана, которая, возможно, со временем затянется.
– Ты мое лекарство, – утверждал Ганн.
И Овия ему верила. В конце концов, в остальное время она была с Ганном счастлива как никогда. Поэтому и его предложение пожениться привело ее в восторг. Наконец-то можно перестать метаться. Она нашла то, что хотела.
И все же чем больше проходило времени, тем больше у Овии возникало сомнений. Она знала о Ганне совсем немного. Он работал в министерстве обороны, куда по счастливому стечению обстоятельств распределили и ее, но Овия до сих пор не понимала, что делает Ганн и от кого и зачем обороняться Циону. Все разговоры, которые она слышала в коридорах министерства, сводились к болтовне о потенциальном, гипотетическом и теоретическом. Оборонять Цион уже больше века было не от кого, но министерство это, кажется, нисколько не волновало. Еще Ганн состоял в каком-то из отделений Сената, но про него Ганн и вовсе никогда не заговаривал.
– Подписка о неразглашении, Овия. Не положено, – объяснял он.
И сейчас, усевшись в круг свечей, Овия пыталась прогнать сомнения. Ганн – сложный человек, но для его положения это естественно. Он совсем другой, непривычный для Овии мир. Но он именно то, что она так долго искала. Нужно было себя в этом убедить. Даже после того, как он ничего не сделал, увидев ужас в глазах Овии на последнем исключении.
– Это закон, Овия. Твоя подруга – преступница. Она должна понести наказание.
Больше он ничего не сказал, а Овия отвела взгляд от Риины. Нужно было смириться и забыть – ничего не оставалось.
В передней что-то стукнуло, и Овия вздрогнула. Ганн должен был вернуться часа через два, не меньше. Почему он так рано? Вскочив, Овия принялась задувать и собирать свечи. Не хватало еще, чтобы он заподозрил ее в проведении религиозных ритуалов. А она ведь просто чистит мысли, ничего такого…
Когда в дверном проеме появился человек, Овия не сразу разобрала его лицо. Окна гостиной выходили на северную сторону, и в этой комнате всегда царил прохладный полумрак. К тому же Овия немного сдвинула шторы, чтобы огонь свечей казался ярче.
– Кто вы? Как вы сюда попали? – Она попятилась.
– Овия ла’Кора? – спросил незнакомец.
Высокий, узкоплечий, одет в стандартные ционские цвета: серый костюм и буроватую повседневную рубашку с аккуратным черным галстуком. Он снял шляпу, и Овия рассмотрела его лицо – гладко выбритое, симметричное, абсолютно непримечательное.
– Что вам нужно? Как вы сюда вошли?
Овия сделала два шага назад, прижимая к груди еще теплые, влажные от растопленного воска свечи.
– Согласно базам балльных счетчиков, Риина ла’Нисса приходилась вам близкой подругой. Это так?
Овия сглотнула. Незнакомец все еще загораживал собой дверной проход.
– Вы вломились в мой дом…
– Дом не ваш, – мягко поправил незнакомец. – Согласно жилищному реестру, эти апартаменты принадлежат Ганну ли’Йару. Вы его подруга?
– Ясное дело, я его подруга, иначе меня бы здесь не было! – От испуга Овия едва не закричала. – Вам-то что здесь понадобилось?
– Узнаете ли вы эту вещицу?
Незнакомец вытащил из кармана конвертик из прозрачной пленки. В нем лежал бледный камень с сиреневато-зеленым отливом. Овия похолодела:
– Я…
– Не отпирайтесь. Вас никто не исключит. Обнуление вам тоже не грозит, это я гарантирую.
Овия как язык проглотила.
– Я вас понял. Значит, предмет вам знаком. Другой вопрос: где вы его взяли?
Овия снова попятилась, бросив непроизвольный взгляд назад. Незнакомец ее взгляд перехватил.
– Вы позволите?
Он обогнул ее, подошел к рабочему столу Ганна и принялся открывать ящики один за другим. Овия знала, что он там найдет. Ганн их особо и не прятал – эти странные мелкие камешки, название которых сообщила ей Лия. Цирконит. Кристалл с огромной энергией. Камень такой редкий, что стоимость кристалла в один карат превышает всякие мыслимые пределы. Стоимость Овию не удивила – Ганн себе, конечно, такое позволить мог. А вот энергия… Нет, Ганн таким не интересовался. Это было по части Овии. Вот она и решила, что из множества может позаимствовать несколько штук… В конце концов, она их все вернула. Все, кроме того, что все-таки бросила в карман Риине – ей так хотелось сделать что-то хорошее этой своей нелюдимой, странной и грустной подруге. И вот теперь этот же камешек был у незнакомца. Но Риину исключили. Ее изгнали за стену. Откуда у него камень?
Дверной проход был свободен, а незнакомец занят обыском. Овия сделала осторожный шаг, другой, а потом бросилась бежать. Входная дверь оказалась запертой. Сколько Овия ни прикладывала свой комм к сканеру, сколько ни дергала за ручку, дверь не поддавалась.
Овия не теряла времени. Она вскинула комм и послала вызов Ганну:
– Здесь какой-то человек… Он ищет циркониты. Пожалуйста, не спрашивай, откуда я про них знаю. Просто приходи скорее…
Незнакомец появился за ее спиной бесшумно. Как Овия и предполагала, в его руках была та самая шкатулка, в которой Ганн хранил кристаллы.
– Правильно ли я понимаю, что это принадлежит не вам?
