Зинаида Шишова - Приключения Каспера Берната в Польше и других странах
Все присутствовавшие при этом хорошо поняли отца Миколая: когда отцы каноники вармийские, спасая свою жизнь и свое добро, спешно убегали от немцев, они кляли Коперника за то, что он якобы искушает господа, пытаясь с темными, не обученными военному искусству хлопами оборонять стоящий на плоской равнине замок от такого опытного, умелого и сильного противника, как Тевтонский орден!
К всеобщей радости, вскоре стало известно, что заменить отца Миколая на его посту должен его старый верный и добрый друг - отец Тидеман Гизе.
А еще через день прибыл и отец Тидеман.
Поговорив о короле и о королеве, помянув недобрым словом королевского любимца Яна Дантышка, уговорившего Зыгмунта выбросить бог знает какие деньги на празднества в честь перемирия с тевтонами, о приближенных короля, превозносящих величайшие заслуги доктора церковного права Миколая Коперника, отстоявшего Ольштын и Вармию, Тидеман Гизе сказал:
- Хоть и не охота кое-кому признавать твои заслуги, но ведь и впрямь, если бы не ты, мы бы уже не выдворили орденцев из Вармии. Но перемирие не должно нас успокаивать: Альбрехт ищет способа зализать раны и отлежаться в своем логове, чтобы снова броситься на Польшу и завладеть Королевской Пруссией!
- Брат Тидеман, - вспомнил вдруг Коперник, - а ведь я не знаю, как сложились бы обстоятельства, если бы на помощь нам не подоспел пан Генрих Адлер. К сожалению, он не разрешил мне упомянуть его имя в реляции, посланной королю...
- Пан Генрих Адлер? - переспросил маленький каноник обеспокоенно. Брат Миколай, я привез важную новость, которую не мешало бы услышать и вам, пан Генрих, и тебе, Каспер.
Все трое с удивлением повернулись к нему.
- Не столь давно, - начал каноник Гизе, - в Пруссию прибыл чрезвычайный легат его святейшества папы - кардинал Арнольд фон Бреве. Папа возложил на него задачу обнаружить и истребить распространившуюся в этих местах Лютерову ересь... Так вот, этому кардиналу была подана жалоба матерью Целестиной, настоятельницей монастыря святой Екатерины. Аббатиса заявила, что в обители ее находилась некая девица - безумная Митта-Амалия Ланге, одержимая нечистым духом. Аббатиса доносила, что по дороге из обители святой Екатерины в доминиканский монастырь на обоз с монастырскими ценностями напала целая банда лютеран-сатанкстов. С помощью колдовства девицы Ланге бандиты похитили монастырские сокровища и увезли колдунью Амалию и ее сообщницу, тоже колдунью, монахиню Уршулу. В этом святотатственном деянии участвовали... Тидеман Гизе остановился и оглядел присутствующих. Потом, понизив голос до шепота, закончил: - некий пан Збигнев Суходольский из Гданьска, Франц Фогель - беглый крепостной Филиппа Тешнера и еще третье лицо - друг Збигнева Суходольского... Кардинал фон Бреве ведет тайное расследование, виновные и не подозревают, что над ними нависла угроза. Дело-то это давнее... Вот этот третий... - Отец Тидемаи закашлялся.
Генрих почувствовал, как Каспер сильно прижал его ногу под столом. Коперник сидел, выпрямившись и скрестив руки на груди.
- Вот этот третий, - продолжал Тидеман Гизе, - споспешник Мюнцера...
В этом месте отец Миколай спокойно прервал речь каноника Гизе:
- Как жаль, брат Тидеман, что ты не запомнил имени третьего участника разбойничьего нападения...
Гизе, глянув на друга, подтвердил:
- Совершенно верно, беда с моей памятью! Надо же - забыл имя этого третьего!
Наступило неловкое молчание. Его прервал деловитый, ровный голос Коперника:
- Ну, друзья, нам с отцом Гизе пора заняться передачей Ольштына... Брат Тидеман, достаточно ли ты отдохнул с дороги? Не хочешь ли осмотреть замок?
Каспер с Генрихом поднялись было с места.
- Нет, нет, - остановил их хозяин, - уйдем мы с братом Гизе, а вы располагайте моими покоями, прошу вас!
Каспер и Генрих остались одни.
- Что же ты теперь будешь делать, Генрих? - спросил Каспер с тревогой. - Тебе необходимо скрыться от ищеек святой инквизиции!
- Нападение на монастырский обоз - это, пожалуй, самая малая моя провинность перед святыми отцами, - ответил Генрих спокойно. - А от ищеек святой инквизиции я скрываюсь уже давно... Ну вот, сейчас перемирие, граница открыта, я смогу перебраться в Орденскую Пруссию... А лучше ты мне скажи, Каспер, что ты намереваешься делать? - Мужицкий вожак с удивлением заметил, что с лица его друга точно кто внезапно стер это ужасное, беспокоившее Генриха выражение отрешенности.
"Нет, как видно, не достанется наш Рыжий монахам, не пойдет он замаливать свои и чужие грехи!" - с радостью решил он про себя.
- Я еду в Гданьск, - ответил Каспер решительно. - Пожалуй, там я нужнее всего. Если Збышек с Миттой попадут в лапы к Бреве, мы и охнуть не успеем, как он отправит их на костер! Они ведь, как сказал отец Тидеман, и не подозревают об опасности... Только откуда стали известны имена всех участников нападения на обоз? Неужели их выдал кто-нибудь из домочадцев панов Суходольских?
- А может, это Сорока натворил все своей болтовней? - высказал предположение Генрих. - Из той сотни слов, что он выбалтывает за минуту, десяток-другой может отправить на костер не только Митту и Збигнева... А где ты предполагаешь остановиться в Гданьске?
- До меня дошли слухи, что из Орденской Пруссии перед началом войны бежало много народу в Гданьск. Говорят, что возвратились и мой отчим с матерью... Жить у них я ни за какие блага не согласился бы: ты ведь помнишь, как я ненавидел этого капитана Кучинского... Но повидать и успокоить матушку мне, конечно, необходимо! Кто знает, не дошли ли до нее слухи о моей гибели? Приеду, осмотрюсь в Гданьске, может, и матушка пожелает пристроить меня у кого-нибудь из своих старых друзей?
- Ну, словом, если у тебя будет нужда в приюте, - сказал Генрих, обратись к некоему Адольфу Куглеру... Ты даже, кажется, его знаешь... Он тайный лютерец, как многие из здешних немцев... Ненавидит попов... Видный и уважаемый в городе купец... Мерзавец, по всей вероятности, но принимает большое участие в судьбе Збышка. Он может быть тебе полезен.
- Куглер? Куглер? - пробормотал Каспер. Он смутно помнил, что с этим именем связано что-то для него неприятное. - Ах, - сказал он наконец, - да это ведь тот самый купец, который взялся нас с Вуйком подвезти в Фромборк и без зазрения совести бросил посреди дороги!
- А где ты видел совестливого купца? - возразил Генрих спокойно. Думаю, однако, что сейчас он не откажется тебе помочь... Впрочем, лучше всего разыщи в Осеках корабельного плотника Франца и его жену Уршулу... Поначалу их приютили Суходольские, а нынче они переехали поближе к верфи. Назови мое имя, скажи, что ты мой друг и друг Збигнева, и тебя примут с распростертыми объятиями...
- Ага, это те самые Франц и Уршула? - улыбнулся Каспер. - Колдунья и, надо думать, колдун? Но им ведь тоже грозит суд святой инквизиции!
- Вот и следует их предостеречь!
- Мог бы я остановиться и в странноприимном доме, - в раздумье сказал Каспер, - но знаешь, после твоих слов об Ясе-Сороке у меня что-то пропала охота толкаться по всяким поповским богадельням... Пойдем к канонику прощаться!
Коперника они застали в маленьком кабинете с каноником Гизе. Отец Гизе был явно чем-то растревожен. Непомерно большими шагами мерил он кабинет, и в его обычно мягком голосе звенели сейчас гневные нотки.
- Нет, брат Миколай, ты неправ, неправ и неправ! - говорил он, рассекая воздух своей маленькой рукой. - Как можно лишать людей познания истины! Как можно лишать людей знакомства с твоим учением? Ты обязан напечатать свой труд. Обязан!
Лицо отца Миколая было непроницаемо и сумрачно. Он нервно постукивал пальцами по столу.
- Сколько раз я просил тебя, брат Тидеман, не поднимать этого вопроса! Ты знаешь, что я не решил еще, когда смогу опубликовать свой труд, вернее его теоретическую часть... Таблицы определения местоположения небесных светил - другое дело! Их я скоро выпущу в свет. А всю рукопись целиком... право, не могу тебе сказать... Несовершенство моих приборов удручает меня. Один господь бог знает, как намучился я, пытаясь определить отклонение Меркурия, и все-таки, неуверенный в правильности своих данных, вынужден был воспользоваться чужими наблюдениями, а ведь правильность их тоже сомнительна... Пойми же, что в таком важном деле доказательства мои должны быть неопровержимы!
- Признанный авторитет астрономии - Птолемей, - возразил отец Гизе, стараясь говорить медленно и вразумительно, (а я надеюсь, что ты не станешь оспаривать его значение для науки), так вот, этот великий александриец ни одного своего положения не подкрепил ссылками на произведенные им опыты, и, однако, весь ученый мир на протяжении многих веков принимает, a priori его учение о Вселенной. А пифагорийцы? Кстати, дорогой Миколай, я не раз слышал, что тебя тоже кое-кто называет последователем пифагорийцев... Но разве пифагорийцы отдавали столько сил и времени на опыты и наблюдения, как ты? Прав был великий Аристотель, что "главная цель этих ученых состояла не в исследовании явлений, а в приноравливании последних к их собственным воззрениям и теориям". Ты же столько лет своей жизни отдал наблюдению за светилами, ты ничего не подтасовывал, ни одного своего положения не высказал только для того, чтобы без излишних трудов, без проверки объяснить непонятное тебе самому, и вот ты, ты, Миколай, не хочешь поделиться с людьми своими достижениями!
