Алексей Пантелеев - Ленька Пантелеев
"КТО НЕ РАБОТАЕТ - ТОТ НЕ ЕСТ!"
У этой стены, за барьером, разделявшим надвое помещение дежурной, сидели на скамейке Александра Сергеевна и Стеша.
У Леньки сжалось сердце, когда он увидел мать.
- Мама! - вырвалось у него.
Он почувствовал себя маленьким, несчастным и гадким самому себе, когда увидел рядом с собой ее заплаканные голубые глаза, ее вздрагивающие от слез губы и словно издалека откуда-то услышал ее добрый измученный голос:
- Господи, Леша! Неужели это правда? Ты с кем был? Ты что делал на этой лестнице? И зачем у тебя был с собою нож?
Он молчал, опустив голову, чувствуя на себе суровый взгляд Стеши и насмешливое любопытство начальника и милиционеров.
- Вы видите, гусь какой! - сказал начальник. - Второй день бьемся...
- Лешенька, дорогой, не упрямься, скажи!..
Он молчал уже действительно из одного упрямства.
И тут выступила вперед Стеша.
- Товарищ начальник, - сказала она, - позволь мне с ним один на один поговорить.
- Что ж... говорите, - сказал начальник, показывая глазами на дверцу барьера.
Стеша прошла за перегородку, отвела мальчика к окну, присела на подоконник, положила руки Леньке на плечи.
- Ну, что, казак? - сказала она тихо. - Не доплыл?
Ленька угрюмо смотрел на облезлую металлическую пряжку ее кожанки.
- Что же мы делать теперь будем? А?
- Что делать, - пробормотал Ленька. - Не доплыл - значит, на дно пойду.
- Не выйдет! - сказала она сурово. - За уши вытащим. А ну, парень, довольно волынку вертеть. Мамочку только мучаешь. Давай выкладывай начистоту: с кем был, что делал?
- Стеша, - сказал Ленька, чувствуя, что глаза его опять наполняются слезами, - вы что хотите спрашивайте, я на все отвечу, а с кем был - не скажу, товарища не выдам.
- Ну, что ж. Это дело. Товарища выдавать негоже. Но только - какой же это товарищ? Это не товарищ, Лешенька... Тебя бросил, а сам лататы задал...
Ленька дал начальнику показания. Он рассказал все без утайки - и про замок, и про лампочки, и про свои старые грехи, но имени Волкова так и не назвал и потом всю жизнь жалел и ругал себя, что оставил на свободе этого маленького, злобного и бездушного хищника, который ему никогда по-настоящему не нравился и с которым у него даже в раннем детстве не было настоящей дружбы.
Из милиции Леньку отпустили - под поручительство Стеши, взяв с него подписку о невыезде и прочитав предварительно хорошую нотацию.
...Несколько дней он жил дома, ожидая, что с минуты на минуту его вызовут в комиссию по делам несовершеннолетних, будут судить и отправят в тюрьму или в колонию для малолетних преступников.
Он уже подумывал, не стоит ли ему убежать, не дожидаясь суда, - уже изучал украдкой карту РСФСР и других советских республик, выбирая местечко подальше и потеплее, когда однажды утром его застала за этим занятием Стеша.
- Ты куда это? - спросила она, увидев разостланную на столе и торопливо прикрытую газетным листом карту.
- Никуда, - смутился Ленька. - Я так просто... Географию повторяю...
- Повторяешь? Нет, уж ты лучше не повторяй...
Она свернула карту в трубку и с решительным видом сунула ее куда-то за шкаф.
- А я тебя, кавалер, поздравить пришла, - сказала она, присаживаясь к столу и доставая из портфеля какую-то бумагу.
- С чем? - удивился Ленька.
- Вот - на, получай путевку.
- В суд? - побледнел Ленька.
- Ну вот, уж и испугался. Суда над тобой не будет. Отвоевали мы тебя, казак. А это "путевка в жизнь" называется. Послезавтра утром к девяти часам придешь на Курляндскую, угол Старо-Петергофского... Знаешь, где это? Недалеко от Нарвских ворот, у Обводного... Спросишь Виктора Николаевича.
- Какого Виктора Николаевича? А что там такое?
- А там... Ну, как тебе сказать? Детский дом... интернат... специальная школа для таких, как ты, бесшабашных.
- Я не пойду, - сказал Ленька, насупившись.
- Почему же это ты так решительно: не пойду?
- А потому... потому что я, Стеша, уже не маленький в приютах жить.
- Нет, милый мой, в том-то и дело, что ты еще маленький. Тебе еще знаешь? - расти и расти. Тебя еще вот надо как...
И маленькими сильными руками Стеша сделала такое движение, как будто выжимала белье.
- Ну как, договорились?
Ленька минуту подумал.
- Ладно, - сказал он. - Но только, Стеша, вы не думайте, я ведь все равно долго там не пробуду.
- Убежишь?
- Убегу.
- Куда же ты - на Дон или на Кубань думаешь?
Стеша рассмеялась, обняла мальчика и, потрепав его жесткие вихры, сказала:
- Эх, ты - партия номер девятнадцать!.. Никуда ты, голубчик, не побежишь. Глупости это. От хорошего на худое не бегают.
...В среду утром Ленька пришел по указанному в путевке адресу. Это был обыкновенный, ничем не примечательный городской трехэтажный дом. Внизу помещались обувной магазин, кооператив и маленькая частная лавочка. Единственный парадный подъезд был забит досками. Глухие железные ворота, выходившие в переулок, тоже оказались запертыми.
Ленька долго стучал по зеленому шершавому железу, пока не заметил толстую кривую проволоку звонка, торчавшую из облупленной кирпичной стены. Он дернул озябшей рукой проволочную петлю и услышал, как где-то в глубине двора задребезжал колокольчик. Через минуту заскрипели по снегу шаги, в воротах приоткрылось маленькое квадратное окошечко, и черный косоватый глаз, прищурившись, посмотрел на Леньку.
- Кто такая? - с татарским акцентом спросили за воротами.
- У меня путевка.
- Показывай.
Ленька вынул и показал бумажку.
В скважине заерзал ключ, калитка приоткрылась.
- Иди прямо, - сказал сторож-татарин.
Ленька пошел и услышал, как за его спиной с грохотом захлопнулась калитка.
Сердце его тоскливо сжалось.
"Как в тюрьме", - подумал он.
Во дворе человек десять мальчиков в черных суконных бушлатах и в ушастых шапках пилили дрова. С ними работал высокий немолодой человек в стеганом ватнике и в сапогах с очень коротенькими голенищами. На длинном носу его поблескивало пенсне.
Подойдя к работающим, Ленька поздоровался и спросил, где тут можно видеть Виктора Николаевича.
- Это я, - сказал человек в стеганке, отбрасывая в сторону березовое полено. - У тебя что - путевка?
- Да.
- А ну давай ее сюда.
- А-а, Пантелеев? Леня? - сказал он, заглянув в Ленькины бумаги. - Как же... слыхал про тебя. Ты что - говорят, сочинитель, стихи пишешь?
- Писал когда-то, - пробормотал Ленька.
- Когда-то? В ранней молодости? - улыбнулся заведующий. - Ну что ж, товарищ Пантелеев. Здравствуйте! Милости просим!..
Он снял варежку и протянул Леньке большую, крепкую мужскую руку. Из-за его спины выглядывали и смотрели на Леньку дружелюбные, насмешливые, равнодушные, добрые, румяные, бледные, пасмурные и веселые лица его новых товарищей. А сам Ленька, не теряя времени, опытным взглядом бывалого человека уже оценивал обстановку. Вот забор. За забором дымится высокая железная труба какого-то крохотного заводика. Правда, над забором торчат острые железные гвозди. Но при желании и при некоторой сноровке перемахнуть через такой заборчик - пара пустяков.
Он не собирался жить в этом детдоме больше одной-двух недель. Он был уверен, что убежит отсюда, как уже не раз убегал из подобных учреждений.
Но случилось чудо. Ленька не убежал. И даже не пробовал бежать...
Впрочем, здесь начинается уже другая, очень большая глава в книге Ленькиной жизни. Забегая вперед, можно сказать, что в этом приюте Ленька пробыл почти три года. Конечно, никакого особенного чуда здесь не было. Просто он попал в хорошие руки, к настоящим советским людям, которые настойчиво и упорно, изо дня в день лечили его от дурных привычек.
Ведь никто не рождается преступником. Преступниками делают людей голод, нужда, безработица. Незачем человеку воровать, если он сыт, если у него есть дом и работа, а главное - если он не чувствует себя одиноким, если он ощущает себя сыном большой страны и участником великого дела.
...Через несколько лет после выхода из школы он написал книгу, где рассказал свою жизнь и жизнь своих товарищей - беспризорных, малолетних преступников, которых Советская власть переделала в людей. Потом он написал еще несколько книг. Он сделался писателем. И этот рассказ о Леньке Пантелееве тоже написан им самим.
1938-1952
Примечания
Л.Пантелеев начал печататься очень рано - в 1924 году, когда ему не исполнилось еще шестнадцати лет. Первая книга его, написанная совместно с Г.Белых, - повесть "Республика Шкид" вышла в начале 1927 года. Произведения Л.Пантелеева многократно издавались у нас в стране, переведены на многие иностранные языки - немецкий, французский, испанский, норвежский, датский, шведский, греческий, голландский, чешский, польский, венгерский, китайский, японский и другие.
