С. Гроув - Золотое снадобье
«Наверное, и то, и другое, и третье, – думала София. – Только по очереди».
Нашарив в кармане серебряную катушку, она погладила большим пальцем прохладные нити. Даже странно было думать, какое большое значение она раньше придавала этому символу. Усматривала в нем связь с могуществом Судеб!.. Теперь катушка казалась ей безжизненной и пустой. Моток ниток – и все. Если в нем что и заключалось, так только милые сердцу воспоминания о последнем годе прожитой жизни. И не более.
Взросление сказывалось еще и по-другому. Она больше не ощетинивалась в ответ на шутливое обращение Эррола и понимала, чего ради он рассказал сказку о фэйри. Он пытался развлечь ее – и София ценила как намерение, так и рассказ. А когда он сказал:
– Ну что ж, репеёк, веди нас прямиком в темное сердце Темной эпохи! Только смотри непременно держись поближе к нам с Розмари… – она не испытала привычного раздражения оттого, что с ней обращались как с ребенком. Лишь мимолетно вздохнула про себя: репеёк… Хотела бы она вправду быть такой маленькой и несгибаемой, как представлял ее сокольничий!
– Ладно, – сказала она.
– Фургон придется на границе оставить, – с сожалением проговорила Розмари. – Шипоносцы слишком густые, не проедешь! – Она вглядывалась вперед. – Так, стражей на границе не видно… Плохо это! Я бы с радостью повозку под их присмотром оставила.
Златопрут оглянулась через плечо:
– Всадники приближаются!
София, которой оглядываться было не с руки, рассматривала темный лес впереди. Подобного пейзажа она ни разу, ни в какой эпохе не видела. Воспоминания шерифа в какой-то мере ее подготовили, но и они полностью не передавали ощущения чуждости, которым веяло от черного, отливающего пурпуром мха и рослых черных деревьев, блестящих, как отточенное железо.
Розмари остановила фургон. Спешившись, она выпрягла лошадь и привязала ее к колышку, вбитому в землю. Златопрут тем временем развернула коня к западу, и София увидела стайку «золотых птиц», предсказанных картой. Они скакали к ним по равнине, клювастые маски отбрасывали блики на солнце.
– Итак, мы вступаем в Темную эпоху, – проговорил Эррол. – Ты уверена, репеёк?
– Почти, – ответила София.
Ей было очень не по себе.
Эррол криво улыбнулся:
– Звучит весьма ободряюще. – И повел коня вперед под уздцы. – Ладно, я первым. За мной Златопрут и София, потом Розмари с арбалетом!
– Только помните, у каждого шипа на кончике яд! – предостерегла Розмари. – И его там достаточно, чтобы убить взрослого мужчину. Я сама такое видела. Так что ни под каким видом не дотрагивайтесь до шипоносцев!
Конь Эррола ступал по иссохшей земле. Черный мох впереди был пышным и влажным, словно его подпитывала незримая сырость. Два рослых шипоносца образовывали природную арку, словно приглашавшую войти. Колючки на черных стволах были длиной с руку Софии от локтя до пальцев, сучья, усеянные шипами чуть меньшего калибра, колебались на ветерке.
Эррол решительно направил коня под арку ветвей. Сенека вздрогнул, шарахнулся. Эррол даже помедлил, ожидая, чтобы налетел вихрь. Ничего не случилось. Сокольничий оглянулся через плечо:
– Похоже, София, ты была права. Покамест, во всяком случае!
Златопрут и Розмари последовали за ними. Копыта коней беззвучно погружались в пышный мох. София только успевала крутить головой: зрелище завораживало помимо воли. Теперь она видела, что у деревьев была тонкая, почти прозрачная листва; она шелестела, словно бумага. Ветви на удивление изящными дугами выгибались наружу и вверх. По колючим стволам карабкались ползучие лианы, усеянные цветами, похожими на пурпурные губки. Они тихонько расправлялись и сокращались, словно дыша. Высоко над головой на ветке торчком стоял длинный светящийся червяк. Он сгибался и разгибался, рисуя в воздухе медленные восьмерки.
София расслышала негромкое жужжание под ногами, нагнулась и различила вереницу блестяще-черных жучков, спешивших к земляной норке. Взрытая ими почва выглядела темной и жирной. И притом куда более влажной, чем земля Папских государств, оставшаяся позади.
Девочка нахмурилась, силясь понять, как вообще такое возможно. Две эпохи лежали бок о бок, дождя им доставалось наверняка поровну, однако здесь все выглядело так, будто дождь проливался ежедневно! Тут в памяти Софии всплыло сходное чудо. Она вспомнила землю, продолжавшую хранить тепло, хотя воздух кругом оставался холодным. Девочка ахнула, затаила дыхание.
Эррол резко повернулся в седле:
– Что случилось?
– Ничего. Я просто… вроде кое-что поняла…
Он молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
– Я, кажется, кое-что поняла про Темную эпоху, – сказала София. – Прошлым летом в Пустошах мы набрели на эпоху из будущего… там почва искусственная была. Она даже в холодном месте теплая оставалась. Воду подогревала… И она особым образом проращивала семена, изменяя растения. Я и подумала…
А что, если в Темной эпохе тоже всякой искусственной всячины полно? То-то Златопрут и не может с ней говорить.
Она почувствовала, как Вещая напряглась всем телом.
– Да, – сказала Златопрут. – Конечно! Сделанное человеком неспособно услышать меня, неспособно ответить.
Эррол ошалело озирался вокруг:
– Невозможно! Чтобы люди сотворили подобное?..
– Ничего не невозможно, – ответила Златопрут. – Я слышала, что в некоторых грядущих эпохах изменение живых существ или даже изобретение новых – дело не такое уж неслыханное… Но чтобы целую эпоху ими населить? Такое вообразить и впрямь нелегко! – София почувствовала движение: Вещая покачала головой. – Выдающееся достижение!
– Но ведь Темная эпоха явилась не из будущего, а из далекого прошлого! – заспорила Розмари.
– Откуда ты знаешь? – София подумала о ботанике Мартине и его опытах с почвой: надо будет изловчиться и прихватить для него образец. – Может, жители Папских государств приняли ее за древнюю, потому что она так чудовищно выглядит?
– Ну-у… не исключено. – Розмари мотнула головой. – Как по мне, кто бы ее ни создал, человек или Господь, это все равно сплошное надругательство над естеством!
– Согласен, – отозвался Эррол и направил коня вперед.
– А я думаю, тут довольно красиво, – пробормотала София.
Про себя она уже прикидывала вероятности. Каково-то приходилось климу – быть одновременно искусственным и живым? Разумным и неразумным?.. Быть может, люди этой эпохи сумели ко всему приспособиться. Точно так же, как в Передовой эпохе с ее ледниками и страшными морозами придумали греющуюся почву.
Путники углубились в лес уже ярдов на двести, когда Розмари их остановила.
– Посмотрите назад, – сказала она. – Видите? Они стоят у границы.
Златопрут осторожно развернула коня на узкой тропинке, избегая плакучих ветвей шипоносцев. София различила вдалеке золотой блеск. Один из преследователей что-то кричал в чащу, резко и громко.
– Что он говорит? – спросила София.
– Он полагает, что мы – колдуны, живущие в Темной эпохе. Желает нам скорейшей встречи с нашим творцом, – криво улыбнулся Эррол. – Выдает желаемое за действительное!.. Но раз уж мы на самом деле не колдуны, позволительно задать вопрос! Допустим, какое-то время мы сможем безбедно двигаться на восток… Вот только где пути в Авзентинию? Как мы собираемся их искать?
– Одна идея у меня была, – сказала София. – Карта, помнится, посылала меня в Лабиринт Заемных Воспоминаний…
– Угу, – ответил Эррол. – Ценнейший совет!
Она улыбнулась:
– Если на то пошло, я не единожды видела и дорогу на восток, в Муртию, и путь в Авзентинию. Я десятки раз там проходила… В карте Кабезы де Кабры.
– И думаешь, что могла бы нас провести? Несмотря даже на то, что сейчас мы в другой эпохе?
– Совершенно верно. Я чувствую, в каком именно месте мы находимся.
София представила борющиеся эпохи в виде сопряженных слоев карты памяти. Вообразила себя внутри металлической карты Темной эпохи. Всмотрелась сквозь рукотворный пейзаж в глиняный слой, лежавший внизу.
– Отлично, репеёк, – сказал Эррол. – Я буду пока держать на восток. Предупреди меня, когда придет пора менять направление!
Тени мало-помалу становились длиннее. Путники медленно продвигались вперед, выбирая прогалины в зарослях шипоносцев. С неба все так же палило солнце, но в лесу было прохладно. Тихий шорох листвы и временами жужжание черных жучков навевали обманчивое спокойствие.
София ждала, что вот-вот налетят четырехкрылы. Она при любой возможности наблюдала за небом, но монстры не появлялись. Ища в заемных воспоминаниях Кабезы де Кабры знакомые тропки, какой-то частью сознания она так и этак пыталась осмыслить слова с авзентинийской карты. «А пройдешь – снова сделаешь выбор: отстоять ли мираж?» Под лабиринтом наверняка подразумевалась карта шерифа. Путеводные способности самой Софии выглядели несколько сомнительнее. Но что касалось «миража»… Что имелось в виду и как Софии следовало это защищать – она не имела никакого понятия. Будет ли «мираж» иллюзией безопасности? Кусочком Авзентинии, куда они устремятся? А может, «мираж» уже существовал повсюду кругом: целый клим казался живым, но таковым не являлся. Ну и как прикажете его защищать?
