Мальчики-охотники за удачей на Аляске - Лаймен Фрэнк Баум
Я пытался понять, что это значит для меня.
– Это ведь очень большая сумма, дядя? – почтительно спросил я.
– Зависит от того, как на это посмотреть, – ответил он. – Большой дуб вырастает из малого желудя, как ты знаешь. Если доверишь мне, я постараюсь, что бы эта тысяча намного выросла до твоего совершеннолетия.
– Конечно, я предоставлю это вам, – сказал я. – И я очень благодарен за вашу доброту, сэр.
– Не торопись с благодарностью, Сэм. Я могу однажды наскочить на скалы до того, как отдам тебе деньги. Но если это произойдет, то не по моей вине, и мы будем плавать и затонем вместе. А теперь, после того как это решено, нужно подумать, что ты будешь делать, пока я в море зарабатываю тебе деньги.
– Что вы предложите? – спросил я.
– Ну, кое-кто решил бы, что ты еще должен поучиться. Сколько тебе лет?
– Шестнадцать, сэр.
– Читать, писать и считать можешь?
– Да, я закончил государственную школу, – ответил я, улыбаясь такому простому вопросу.
– В таком случае я считаю, парень, что ты достаточно учился и готов работать. Сам я никогда много не учился, но сумел проложить свой курс в мире, хотя буквы и цифры иногда меня смущают, когда я на них смотрю. Конечно, образование – хорошая вещь, но не все образование получают в школе. Потереться в мире – вот что делает человека, и парень, который держит глаза открытыми, каждый день узнает что-нибудь новое. Говоря откровенно¸ Сэм, ты мне очень нужен на «Флиппере», чтобы вести книги и следить за счетами, а также, когда необходимо, писать письма. В последнем плавании у меня четыре дня трудной работы заняло написание письма, в котором было только три строчки. И будь я проклят, если сухопутный житель, которому письмо было адресовано, не потребовал телеграммой, чтобы оно было переведено. Я готов принять тебя в фирму «Перкинс и Стил» и назначить казначеем и главным клерком.
– Мне это подходит! – радостно воскликнул я.
– Тогда и второе дело решено. «Флиппер» стоит в гавани Фриско. Когда мы туда отправимся, парень?
– Я готов немедленно, сэр.
– Хорошо. Я заказал фургон, чтобы к четырем часам отвезти нас на железнодорожную станцию. Как видишь, я заранее знал, каким будет ответ сына Мэри. А сейчас давай пообедаем.
Глава 4. Я плыву на «Флиппере»
Когда двухместная рессорная коляска остановилась перед дверьми таверны, собралась целая толпа жителей, чтобы проводить нас, и среди них я увидел старого моряка отца Неда Бриттона. Дядя Набот сразу сел, но я задержался, чтобы пожать протянутые руки и поблагодарить жителей Баттерафта за их добрые пожелания. Думаю, им было жаль, что я уезжаю, и я испытал неожиданную печаль от расставания с местом, где я так долго жил, и с простыми людьми, бывшими моими друзьями.
Сев рядом с дядей, я с удивлением обнаружил, что Нед Бриттон сидит рядом с водителем.
– Ты едешь с нами? – спросил я.
Моряк кивнул.
– Вот что, – сказал мистер Перкинс, когда мы отъехали от таверны., – этот человек работал у моего партнера капитана Стила и плавал на его корабле, пока тот не затонул. К тому же он приехал сюда, чтобы сообщить нам эту новость, а не каждый моряк пойдет на такие хлопоты. Поэтому, так как у Неда Бриттона теперь нет корабля, я попросил его занять койку на «Флиппере».
– Вы очень добры, дядя, – сказал я, довольный доказательством доброты характера моего дяди.
– Честным моряком нельзя пренебрегать, – продолжал дядя Набот со своим обычным подмигиванием. – Если Нед Бриттон был верен «Сарацину», он будет верен и «Флипперу». И именно такие люди нам нужны.
Бриттон, несомненно, слышал каждое слово этого панегирика, но смотрел прямо вперед и не обращал никакого внимания на слова похвалы моего дяди.
Мы вовремя приехали на станцию и вскоре начали долгую поездку на золотой Запад.
В пути через континент не произошло никаких достойных описания событий, хотя должен упомянуть о действиях дяди Набота, которые свидетельствуют о его своеобразной дальновидности, которая мне всегда казалась противоречащей его наивной простоте.
Перед тем как мы приехали в Чикаго, где у нас была пересадка и где нам предстояло провести большую часть дня, дядя сунул мне в руку длинный толстый бумажник и сказал:
– Спрячь в карман, Сэм, и как следует застегни.
– А в чем дело, дядя Набот? – спросил я.
– Мы приезжаем в самый опасный город в мире, судя по словам проповедников, но и без этого он плохой. Здесь тысячи воров и грабителей, и, если один из них займется мной, я сразу все потеряю. Но глядя на такого мальчика, как ты, никто не подумает, что у тебя в кармане деньги, если ты их не потеряешь.
– Я постараюсь не допустить этого, сэр, – ответил я, но весь этот день обладание толстым бумажником заставляло меня волноваться и нервничать. Я постоянно трогал грудь, чтобы убедиться, что бумажник на месте, и удивительно, что мои действия не привлекли внимание этих самых воров, от которых я старался спрятать состояние нашей небольшой группы.
Однако ни в Чикаго, ни во время остальной части пути до Тихого океана не было сделано ни одной попытки нас ограбить, и мы благополучно и в хорошем настроении прибыли к месту назначения.
Дядя Набот казался особенно довольным новой встречей с Сан-Франциско.
– Поездка в вагоне, – говорил он, – хороша для сухопутных жителей, которые ничего лучше не знают, но я скорее проведу месяц в море, чем одну ночь в этих душных, опасных вагонах, которые в любую минуту могут сойти с рельсов.
Мы с Недом Бриттоном сопровождали мистера Перкинса в недорогие, но удобные меблированные комнаты у Залива; там мы сняли номер и сытно позавтракали. Потом у нас была долгая пешая прогулка, и я впервые увидел знаменитые «Золотые Ворота»[3]. Меня поразило количество кораблей в гавани; я смотрел на стоящие на якоре сотни кораблей и с любопытством ждал встречи с «Флиппером», частью которого я владею. С тех пор, как мы уехали из Баттерафта, дядя Набот постоянно хвалил этот замечательный корабль.
После завтрака мы взяли небольшую шлюпку, и Нед Бриттон отвез нас на «Флиппер», который скрывался от наших глаз за мысом. Признаюсь, что после красочных описаний моего дяди я ожидала встречи с замечательной шхуной с более благородными линиями, чем у старого «Сарацина», которым много лет гордился мой отец. Можете себе представить мое разочарование, когда мы увидели
