Серебряный блик. История русалки с серебряной звездой - Натали Ллойд
– Да! – сказала Элиза, склонившись в сторону Хейден. – Так вот что значит «прочее» на твоём такси! Оно значит «магия»?
– Нет, – покачала головой Хейден. – Я отлично готовлю молочные коктейли. Ты любишь коктейли?
– Конечно, – кивнула Элиза.
Хейден просияла:
– Круто, очень круто. Иногда я подрабатываю на этой машине. Но у меня свой магазин сладостей на пирсе. Кажется, людям нравится. Ты тоже приходи. Начни с шейка с поджаренным зефиром. Или с «Блэк Джека» – шоколадного мороженого с рутбиром, – это вроде пива, но без алкоголя. Звучит странно, да? Но сочетание классное. Иногда мне кажется, чем необычнее ингредиенты, тем лучше они сочетаются. Согласна?
– Да, понимаю, – ответила Элиза. – Мне нравятся красные леденцы в форме русалок. Их готовят здесь, на острове, и вкус всегда разный. Весь секрет в водорослях. Но по вкусу не скажешь, что в них есть водоросли. Они просто вкусные.
– Ой да, они просто отпад, – кивнула Хейден. – Их готовят Алекс и Мора, да? Или теперь уже просто Мора, наверное.
– Алекс и Мора – мои дедушка и бабушка, – сказала Элиза. Это ведь нормально всё еще называть их дедушкой и бабушкой? Их же двое, несмотря на то, что одного из них нет рядом с другой.
– Вот это да! – отозвалась Хейден, кивая в пустоту. – Мне так жаль твоего дедушку. На острове его все любили.
Элиза поблагодарила Хейден и погрузилась в тишину, возникавшую каждый раз, когда кто-то говорил об утрате. Она была вовсе не против тишины; в отличие от других, ей не казалось, что молчать неловко. Наконец Хейден свернула к Океанскому проезду, улицу, которая опоясывала остров Сент-Саймонс со стороны моря.
Сердце Элизы забилось чаще. Двигатель прибавил обороты, а сердце Элизы стало невесомым, почти воздушным.
«Ещё пара километров, – думала она, – и я дома».
Хейден начала настукивать ритм песни, которая лилась из радиоприёмника. Её серебряные кольца бренчали по обшитому кожзамом рулю.
– Раньше я занималась музыкой и прочими штуками типа того. Помимо такси и лавки с коктейлями мы с другом играли на музыкальных инструментах. Но та часть жизни теперь закончилась. Окончательно и бесповоротно. Он всё бросил. В любом случае, музыка – довольно глупый способ зарабатывать на жизнь. Что скажешь?
Элиза с самого начала по тону Хейден поняла, что та не хочет услышать ответы на заданные ею же вопросы. Казалось, она пыталась убедить себя в том, что сказанное было правдой.
– Я думаю, люди должны заниматься тем, что они любят, – сказала Элиза, снимая тяжёлую куртку. – Молочные коктейли, наблюдение за птицами – всё, что угодно, лишь бы это заставляло сердце биться чаще.
– Круто, – ответила Хейден. – Что же заставляет биться чаще твоё сердце?
– Приключения, – сказала Элиза, наблюдая за тем, как ветер гнёт деревья за окном. – Я прилетела ради приключений с бабушкой Морой.
– Круто! – лицо Хейден озарилось улыбкой. – Так что это будет за приключение?
Элиза указала на русалку-ароматизатор на зеркале.
– Оно связано с русалками.
– Как здорово, – ответила Хейден, поправив фигурку. – Обычно люди занимаются поиском русалок летом. Боже, как же я любила те карты, когда была ребёнком! Они заставляли поверить, что сказка где-то рядом.
Хейден свернула к обочине, выложенной ракушками и гравием. Элиза засмотрелась на белую пену вдалеке. Она слышала крики чаек, парящих в зимнем небе. Девочка немного опустила стекло. Запах моря тут же вытеснил запах жареной картошки, которым был пропитан салон.
– Так это здесь? – спросила Хейден.
– Да, – вздохнула Элиза, увидев голубой дом. – Наш дом.
Дубы, как стражники, охраняли домик Моры. Испанский мох, свисавший с деревьев, раскачивался на ветру, словно приветствуя Феникса. Элиза обратила внимание на окна, из которых лился жёлтый свет; он становился всё ярче по мере того, как они приближались к дому. Машина со скрипом остановилась.
– Я достану твой чемодан! – прокричала Хейден, открыв дверь, и её слова унёс порыв ветра.
– Я сама, спасибо! – ответила Элиза и легко выскочила из машины. – Пока, Хейден! Да здравствуют молочные коктейли!
Элиза мчалась к дому, стуча кроссовками по подъездной дорожке, выложенной морскими ракушками. Вдруг дверь распахнулась. На крыльцо упал треугольник света, он становился всё больше и ярче. Наконец в дверном проёме появилась высокая фигура. Элиза в один прыжок преодолела все три ступени крыльца и бросилась в крепкие и такие родные объятия бабушки. В тот вечер волосы Моры Рейес были распущены. Они упали на Элизу серебряным дождём, оградив её от ветра и приближающегося шторма.
Дом.
– Моя дикая Элиза, – сказала бабуля Мора, и Элиза просияла, услышав её сильный, уверенный голос. Мора уверенно поцеловала её в макушку три раза. – Добро пожаловать домой, Феникс!
Испанский мох зашуршал, приветствуя Элизу.
А в другой стороне, совсем близко от дома бабушки, море нежно ласкало берег. «Подойди же ближе, ближе, – шептал ветер. – У нас есть новости».
Глава 4
– Ой! – Элиза едва не упала, споткнувшись о два спальных мешка и палатку в чехле, сваленных в кучу у двери. – Ясно-понятно. Так ты не шутила по поводу приключения?
– Положи свой дорожный рюкзак в эту кучу, Феникс! – сказала Мора, торопясь на кухню. Элиза услышала, как открывались двери шкафчиков, стучала посуда. Затем бабушка обратилась к ней, перекрикивая шум:
– Мы уходим на рассвете. Завтра мы побежим за ветром.
Элиза скинула рюкзак с плеч прямо на пол.
– Тебе не кажется, что пришло время рассказать, куда мы идём? Я знаю, что наш поход как-то связан с Бухтой Сирен. Мы что, снова ищем её?
Элиза прошлась по дому, остановилась перед дверью в гостиную и уставилась на комнату. В доме Моры всегда царил беспорядок и валялась куча странных вещей. Тут были и статуэтки, и записи певцов, о которых никто никогда не слышал, и пластиковые и живые цветы, и книги. Но в тот день казалось, что по гостиной прошёл ураган, или к Море ворвались грабители, или что-то в этом духе. Этот хаос пробудил в Элизе неясную тревогу.
Клочки газет были разбросаны по всему дивану. Повсюду стояли чашки с недопитым чаем. Картину дополняли стикеры – сотни крошечных заметок были написаны от руки корявым почерком Моры Рейес и расклеены случайным образом по всем стенам и мебели. Элиза наклонилась, чтобы прочесть жёлтую записку, приклеенную к абажуру.
Данженесс.
У руин в ночи.
К востоку от фонтана, иди на свет.
Элиза обошла
