Виталий Коржиков - Мы идем на Кубу
- Мучо грасиа! Большое спасибо!
Иду и думаю, как бы не опоздать, и всё поглядываю по сторонам, нет ли такси. А тут как раз возле меня остановилась машина. Везёт мне!
- Куда, камарад?
- В "Гавана либре"!
Мы проскочили по набережной, свернули на широкую улицу, и вдруг "Гавана либре" встала над самой головой. Я выбрался из машины и стал искать Франциско. У входа его не было. Тогда я открыл большую стеклянную дверь и вошёл в вестибюль с большим фонтаном, из которого прямо к потолку тянулась настоящая пальма. По большим мраморным лестницам гостиницы спускались негры, мулаты, мексиканцы в сомбреро. А Франциско не было.
Я снова вышел на улицу и стал вглядываться в подъезжавшие автомобили. У подъезда зашумели люди, и я потерялся в толпе. Найдёшь тут друг друга! Я разволновался даже. Не встречу Франциско - вот и не попаду к Фиделю.
- Камарад!
Кто-то схватил меня за локоть. Оглянулся, вижу - Франциско! А рядом с ним седой мужчина. Тот самый, которому я в первый день не хотел дарить значок. Подошёл ко мне, поздоровался и повёл в зал.
СПАСИБО, ДРУГ!
За окнами уже давно загорелись звёзды, наступала ночь, а Фиделя всё не было.
"Неужто не придёт?" - забеспокоился я, но седой мужчина улыбнулся:
- Выше голову, мариано!
- У него очень много дел, мучо! - сказал Франциско. - Но он обязательно придёт!
В это время распахнулась дверь, в зал вошло несколько военных и среди них Фидель. Я бросился к нему, но опоздал - его уже обступили. Люди носились с фотоаппаратами, кругом вспыхивал магний. Фидель разговаривал, с каждым здоровался. А я за спинами даже не мог разглядеть его. И к нему не протиснешься.
Но вот Фидель увидел моего седого знакомого и протянул обе руки. Ещё бы! В Сьерра-Маэстре вместе воевали! Знакомый что-то сказал Фиделю и кивнул в мою сторону. Я даже взмок от волнения. Фидель обернулся, поднял руку:
- Так где же он? Давай его сюда!
И все расступились, чтобы дать мне пройти. Фидель пожал мне руку и говорит:
- Здравствуй!
Крепкий Фидель, большой, только лицо у него немного усталое от работы.
- Ну, как доплыл? Как Тихий океан? Гранде? - спросил Фидель и повёл сигарой. - Что вы привезли?
- Доски, - сказал я, - лес. Фидель кивнул, задумался и говорит:
- Хорошо, буэно! Спасибо, друг! Товарищам привет передай!
А седой мужчина ему блокнот протягивает:
- Ты морякам напиши что-нибудь!
Взял Фидель блокнот, сощурился от дыма и стал что-то писать красивым твёрдым почерком. Написал, протянул блокнот, пожал мне руку ещё раз и собрался на трибуну.
- Уна момент! - задержал я его и, сняв значок с пиджака, приколол ему к гимнастёрке.
Фидель скосил глаза на значок, а на значке - сопка, голубое море и белый пароход, улыбнулся, махнул мне рукой и пошёл к трибуне. А я пробился к столу, сел, гляжу в блокнот и надпись разбираю: "Привет советским дальневосточникам. Верим в победу коммунизма в вашей стране.. ."
Тут Фидель поднялся на трибуну и начал выступать. Долго и хорошо говорил - про Кубу, про Советский Союз, про то, что никогда не победить империалистам революцию, потому что много у неё друзей. А я всё смотрел на его грудь, на которой блестел мой значок. И море на нём голубело, как в ясную погоду, и белый пароход плыл. Много таких из Владивостока на Кубу торопятся. И на каждом - друзья.
ПЕДРО, КОТОРЫЙ ГОВОРИЛ ПО-РУССКИ
Как только кончилась разгрузка, мы стали собираться к отплытию. Прощай, Гавана!
Гудели машины. На причале стояли грузчики, впереди всех размахивал сомбреро Франциско и кричал:
- Приходите снова!
Я тоже махал своему другу рукавицей и смотрел, смотрел, как исчезают вдали пальмы, Капитолий и "Гавана либре".
На следующий день, в воскресенье, мы остановились в маленьком жарком порту Касильда. На причале блестели железные склады, за ними дымился от зноя песок, а дальше, в горах, среди зелени белел, как горка мела, городок Трини-дад.
Я сбежал по трапу вниз. Перед нами среди сверкающей воды на сваях стояли домики. Около них на привязи толкались лодки. Пахло рыбой. Из-под единственной пальмы к нам направился могучий охранник - барбудо и махнул рукой на пляж.
- Буэнос, амигос! - сказал он. - Сегодня доминго, воскресенье. Все на Плая! Жара!
Делать в порту было нечего, и капитан, к нашей радости, сказал:
- Спускайте бот! На Плая!
Рыжий Степан, наш кладовщик, захватил мяч, мы сели в бот и поплыли к пляжу.
Пляж был коричневым от купальщиков, как хлеб от повидла. Не утерпел я и прямо из бота - бултых в воду! И тут же вынырнул: море горячее, словно забрался в нагретую ванну. Огляделся, а в воде уже и другие. Вокруг полно ребят, прыгают, кувыркаются так, что и нам захотелось. Забрался я Степану на спину и с него - вниз. А потом Степан с меня. Тяжёлый, брызги от него во всё небо. Смотрим, и мальчишки начали по-нашему. Карабкаются друг на друга, только пятки мелькают.
А мы давай по-другому: станем вчетвером, стул из рук сделаем, а пятый заберётся, усядется, раскачаем его и пружиной вверх. Тут полпляжа сбежалось. Никогда такого не видели. Разглядывают нас, лезут на руки, кричат:
- Руссо, сальто!
Полпляжа вверх тормашками полетело! Мужчины, мальчишки! Только женщины стоят посмеиваются.
Степан принёс мяч и вверх подбросил. Я поймал его, ищу, кому бы передать дальше. А впереди кто-то как закричит:
- Давай! Сюда давай!
Я повернулся - никого из наших рядом нет. А тот же голос опять кричит:
- Давай! Мне давай!
Смотрю, кубинский мальчишка по-русски кричит и смеётся. Удивился я, бросил ему мяч и поплыл вперёд. Степан за мальчишкой погнался, а тот снова мяч мне перебросил. Я плыву и рукой вперёд его подгоняю. И дальше, дальше. Берег уже далеко.
- Не надо дальше! - крикнул Степан. - Акулы здесь!
У меня по ногам вдруг что-то как скользнёт! Бросился я в сторону, а это из-под ног мальчишка вынырнул.
- Плывём обратно! - крикнул он и поманил рукой.
Нырнул он, а я за ним, и вдруг мы оказались перед большой, натянутой до самого дна сеткой, обросшей бархатными травинками. Акулам не перебраться! Мальчишка уцепился за неё, я тоже. Тут же следом подплыл Степан. Ухватились все втроём за сетку и раскачиваемся, словно травинки. Смотрим, над головой тень мелькнула. Мяч. Вынырнули мы разом и стали мяч передавать к берегу.
Вылезли из воды, сели на песок, а мальчишка зарылся в него, только голова и руки торчат.
- Хорошо ты по-русски разговариваешь, - говорю я ему.
- Нет, неважно! - поморщился он. - Если бы книги были! Всего не купишь...
- Пойдём ко мне, у меня книг много! Он задумался. Покачал головой.
- Сегодня нельзя. Вечером я учу стариков. Завтра я буду работать с грузчиками у вас на палубе! Встретимся. Буэно?
- Буэно, - сказал я и спросил: - А как зовут тебя?
- Меня зовут Педро!
ГДЕ ЖИЛ МИСТЕР ТВИСТЕР?
Наутро рядом с судном уже стояли вагоны. Грузчики вываливали из них мешки с сахаром, обхватывали петлей, и подъёмный кран переносил мешки в трюмы, где их укладывали другие грузчики. Работали быстро, будто строили под обстрелом баррикаду.
Неожиданно мешок шлёпнулся о палубу и лопнул. Из него так и брызнули жёлтые кристаллики сахара! К мешку подлетел мальчишка, подбросил в руке клубок бечевы, ковырнул раз-другой громадной иглой - и мешок опять целёхонек! Да ведь это Педро, мой знакомый! Он воткнул иглу в залатанную рубаху и подал мне руку.
- Здравствуй! Показывай книги!
Я хотел его повести в каюту, но из трюма выглянул грузчик.
- Агуа фриа! - махнул он рукой. - Холодной воды! Педро сбежал по трапу и через минуту поднялся с холодным потным ведром воды, в которой переворачивались глыбки льда и гремел черпак - консервная банка с дыркой в дне. Грузчики черпали ею из ведра, ловили ртами холодную струйку и подставляли под неё плечи.
Напоив грузчиков, Педро пошёл со мной в каюту. Увидев полку с книгами, он так и застыл перед ней, выбирая книгу.
- Эту! - сказал он и вытащил толстую красную книжку - том Маршака, раскрыл его и весело поехал по рисункам большими глазами. На одной странице он задержался и медленно прочитал: - "Мистер Твистер". - Он вдруг повернулся ко мне и крикнул: - Я его знаю!
- Нет, - рассмеялся я. - Если он и был, то давным-давно умер. Ещё я был маленьким, когда читал эту книгу.
- У нас он жил совсем недавно, - возразил Педро и стал читать: "Мистер Твистер - бывший министр, мистер Твистер - делец и банкир..." Си! закричал он весело. - Мы же все его знаем!
Педро побежал на палубу, а через минуту вокруг него собралась толпа. Грузчики заглядывали в книгу, кричали и смеялись. Из книги на них сердито смотрел мистер Твистер и курил сигару. Вокруг него было столько цветного народа!
- Касильда! - крикнул кто-то из грузчиков.
- Тринидад! - крикнул другой.
А высокий крепкий мулат важно выпустил колечко дыма и сказал:
- Гавана!
Педро выбрался из толпы и подошёл ко мне.
- Видишь, все его знают, - сказал он и лукаво добавил: - Только все почему-то считают, что он жил в разных городах.. .
