Галина Васюкова - Золотые росы
За сараями мы обнаружили веселый ручеек. Прозрачный и быстрый, он перекатывался по камешкам и бежал к березовой роще, которая вставала за дорогой. За рощей виднелись крыши колхозных построек. Ленька долго стоял и, приложив козырьком руку ко лбу, вглядывался в сторону деревни. Но, кроме крыш и жиденьких дымков над ними, ничего не было видно.
Когда мы возвращались, я вдруг увидала какие-то бурые снопы, сложенные в бабки. Это была не рожь, а что-то непонятное, на толстых, не успевших еще засохнуть стеблях, с почерневшими листьями. Присмотревшись внимательней, мы увидели, что это вовсе не листья, а стручки. Я разломила один стручок - и из него выкатились зеленоватые, сочные бобы.
- Гм, - сказал Ленька, - интересно, чей это боб?
- Да, чей это боб? - повторила я.
Ленька сложил ладони рупором и громко крикнул:
- Чей бо-о-б?
Я повернулась в другую сторону и тоже заорала:
- Чей бо-о-о-б?
Никто нам не отвечал, и мы, не раздумывая больше, принялись угощаться бобами, у которых не было хозяина.
- Правда, хорошо здесь? - сказала я, ощипывая стручки.
Ленька молча жевал бобы и все поглядывал в сторону деревни. Я обозлилась:
- Что, по Зинке своей скучаешь?
Запихивая шуршащие стручки в карман, Ленька солидно сказал:
- Ты дура. У меня там дела остались незаконченные.
ЗАМОРОЗКИ
Когда осенние ветры насквозь продули рощу, колхозные дома стали видны и с нашего крыльца. На бледном фоне выгоревшего за лето неба они казались нарисованными черным карандашом. Становилось холодно. За ночь молодые морозы разукрашивали все вокруг легкими узорами. Даже солома, разбросанная по двору, переплеталась за ночь в замысловатые серебристые рисунки.
Раз в день мы выходили погулять, полакомиться бобами, а больше сидели дома. Расплюснув носы о стекло, смотрели на дорогу или приставали к бабушке с разными вопросами.
- Бабушка, а что такое "кулацкий подпевала"? - спросил однажды Ленька.
- Некогда мне, видишь - печь растапливаю, - отмахнулась бабушка.
- Ага, не знаешь! Сама не знаешь, - заявил Ленька, - поэтому и говоришь - некогда...
Бабушка рассмеялась:
- Вот назола! Длинная это история, так сразу и не расскажешь. Вот управлюсь с делами, тогда все по порядку...
Вечером бабушка выполнила свое обещание, и мы с Ленькой узнали удивительные вещи. Оказывается, когда нас еще и на свете не было, был царь. И не какой-нибудь там сказочный, а самый настоящий, живой. Все на него работали, а ему все было мало.
После царя самыми главными были помещики, а за помещиками - кулаки. И вот людям много-много нужно было работать: и на царя, и на помещиков, и на кулаков.
- Вся земля у них была, - рассказывала бабушка, - а у бедных ничего не было. Рассердился народ и прогнал царя и помещиков вон. А у кулаков отняли землю и роздали бедным. Потом люди эту землю вместе сложили и сделали колхоз, потому что сообща легче обрабатывать ее.
А мы-то с Ленькой жили себе до сих пор и ничего этого не знали. Оказывается, вон как на земле все устроено.
- А кулаков?.. - спрашивает Ленька. - Их тоже надо было в три шеи... Ты, бабушка, не все рассказала.
- А чего тут еще рассказывать? - говорит бабушка. - Кулаки теперь смирными прикинулись, а сами исподтишка так и норовят навредить, да только у них ничего не выйдет. Такие, как ваш отец, не дадут им разгуляться. Ну, а кулацкие подпевалы, это которые за кулаков заступаются...
"Вот какая у нас бабушка, все знает, - думаю я. - У других бабушки в церковь ходят, богу молятся, а наша и икону даже сняла. И про папу нашего так хорошо говорит, даром что ругается с ним часто. Хорошая бабушка, хоть и ворчит иногда".
А Ленька никак не может успокоиться.
- Бабушка, а какие они, эти кулаки?
- Жадные да злющие, - говорит бабушка. - Мне за свою жизнь пришлось на них поработать... Ладно, спать идите. А то вы до утра готовы сидеть, вам только рассказывай.
Но мы с Ленькой никак не можем уснуть. Лежим, думаем над тем, что рассказала бабушка.
И вдруг я спрашиваю:
- Лень, а Лень, ты когда-нибудь видел живого кулака?
Уже засыпая, он бубнит:
- Не видел... Но теперь я кулака сразу узнаю, только покажи мне его.
КРАСНАЯ КУРОЧКА И ДОБРЕНЬКИЙ ДЕДУШКА
Назавтра бабушка истопила баню. Она пришла с раскрасневшимся лицом и слезящимися от дыма глазами и отправила всех нас мыться, а сама села отдохнуть.
Скоро мы с Ленькой, чистые и распаренные, прибежали домой. Бабушка, усадив нас на печку, сказала:
- Сидите и не балуйтесь. Мы с мамой помоемся, а потом придет отец, будет мыться.
Чтобы нам не было страшно, она зажгла лампу и ушла. Мы с Ленькой остались одни. Не успели мы придумать, чем бы заняться, как на крыльце послышались шаги.
- Папка идет, - обрадовался Ленька.
Но это был не отец.
Сначала в дверь просунулась голова с седой козлиной бородкой, потом мы увидели незнакомого старичка в новых лаптях и бурой поддевке, подпоясанной ремнем. Метнув глазами в угол, где раньше висела икона, он быстро перекрестился. Мы смотрели на него молча и настороженно. Заметив нас, старичок вдруг заулыбался.
- Ну, здравствуйте, как поживаете? - сказал он, словно мы были его старыми знакомыми.
Мы молчали.
Не смущаясь, старичок продолжал:
- А где же ваши мама или бабушка?
- В бане, - сказал Ленька басом и для солидности кашлянул.
- Жаль, жаль, - сказал старичок, бегая по избе глазами, - а я тут вам подарочек принес...
Не успели мы опомниться, как он достал из-за пазухи и посадил на пол курицу. Она взмахнула крыльями, отряхнулась и, повернув голову, подслеповато уставилась на лампу. Ленька в один миг скатился с печки. Я тоже слезла за ним. Ленька поглаживал курочку по спине. При свете лампы она вся искрилась и казалась красновато-золотистой. Мы с Ленькой никогда не видели такой красивой курочки. Дедушка улыбался.
- Как вам тут живется? - спросил он.
- Хорошо, - сказал Ленька.
- Ну, слава богу, слава богу, - оживился дедушка, - живите себе на здоровье. В этом доме я раньше жил, да мне он ни к чему. Пусть, думаю, лучше люди живут, - рассказывал он. - Вон она, какая хоромина, - обшаривая взглядом углы, говорил старичок. - Одному-то мне что в ней делать? Вам и то, небось, велик дом-то...
- Нет, - сказал Ленька, - нам как раз...
- Что ж, обе половины заняли? - поинтересовался старичок.
- Там у нас вещи, а живем мы больше здесь, - сказала я.
Ленька гостеприимно распахнул дверь во вторую половину, показывая, что там у нас. Но старичок заходить не стал. Он только сунул туда голову, посверлил бегающим взглядом темноту и заспешил уходить.
- Ставеньки закрыты... Ну и правильно. Оно так спокойней. Ну, живите, живите, - сказал он уже с порога. - А курочка вам на разведение...
Старичок ушел, а мы с Ленькой просто опомниться не могли. Ну до чего добренький дедушка! Дом свой отдал, да еще и курицу принес...
Когда мама с бабушкой пришли из бани и мы им все рассказали, бабушка почему-то разохалась:
- Ох ты, господи, что же теперь делать?
И мама, к нашему удивлению, тоже нисколько не обрадовалась, что у нас теперь есть своя курица. Она озабоченно поморщила брови и сказала бабушке:
- Спрячь ее пока, завтра что-нибудь придумаем...
Бабушка сунула курицу под печь, а нам велела сидеть и помалкивать. Мы с Ленькой ничего не понимали. Все разъяснилось, когда пришел отец.
Он сидел и ужинал, а бабушка, суетясь больше обычного, собирала ему белье. И вдруг курица под печкой тихонько закудахтала. Мы с Ленькой вытянули шеи, прислушиваясь, а бабушка исподтишка погрозила нам пальцем. Все это было так непонятно, что мы с Ленькой не знали, что и думать. Я только хотела сказать Леньке, что эта курица, наверно, волшебная, как она вдруг с громким кудахтаньем вылетела из-под печки.
- Это что за явление, откуда? - спросил отец.
Путаясь и сбиваясь, мама начала рассказывать, а он ходил из угла в угол и хмурился.
Ленька пытался было вмешаться и рассказать все подробнее, но под строгим бабушкиным взглядом снова усаживался на место.
- Так, - вдруг грозно сказал отец, - за моей спиной у кулаков начинаете взятки брать? Сегодня курицу принесли, а завтра корову приведут во двор?!
- Не кричи ты, - сказала мама, - никто ее не брал. Дети одни были дома.
Не слушая, отец продолжал!
- Ишь, гады какие! На всякие хитрости идут. С курицы начинают!.. Да нас не возьмешь ни на какую приманку, - он погрозил кому-то кулаком. Выбросьте ее сейчас же!
- Как же так? Живая ведь... - недовольно сказала бабушка. - Ночью на холод выбрасывать?..
Мы с Ленькой были готовы зареветь в два голоса. А ничего не подозревавшая курица, подойдя поближе к свету, чистила клювом свои золотистые перышки.
Отец уже более спокойно рассказывал:
- Этот хозяин хутора - самый крупный кулак во всей округе. У него земли больше было, чем у помещика. И домов несколько... Теперь смиренным прикинулся, в лапотках ходит, а раньше кровь сосал из народа... А сын и сейчас где-то в банде скрывается...
