Андрей Усачев - Новые приключения «Котобоя»
«Котобой» спрятали за старым маяком. И огородами пробрались в деревню.
Марианна поджидала Афоню у калитки:
– Я хотела тебя встретить, но побоялась оставить детей одних… А вы, – сказала она Котаускусу и Шустеру, – заночуете у нас.
– Это еще зачем? – не понял Котаускас.
– В вашей избе поселился комендант.
– И у него пистолет, – на крыльцо выскочили Тима и Котя.
– А ну, брысь в дом! – строго сказала Марианна.
Шлында не соврал. В Котьме появились люди: охранники с собаками и бригада рабочих.
– И что они здесь забыли? – буркнул Афоня.
– Точно неизвестно, – ответила Марианна. – Не то яхт-клуб, не то комплекс туристический будут строить. Уже пригнали технику. Начали забор ставить. Пристань новую…
– Пристань – это, конечно, хорошо, – сказал Котаускас. – Но зачем занимать чужие дома?!
– Говорят, они всю нашу деревню выкупили у старых хозяев – и дома и землю.
– Но нас-то не купи-пили, – возмутился Шустер.
– Ладно, завтра я с ними поговорю, – помрачнел Котаускас.
На следующее утро капитан Котаускас надел новую тельняшку, начистил трубку и отправился на переговоры.
Комендант – в штанах с лампасами и майке – сидел на крыльце избы Котаускаса, пил пиво и закусывал сушеной камбалой.
«Ексель-моксель-таксель-брамсель! – внутри у Котаускаса все забурлило и заклокотало. – Мало того, что этот наглец поселился в его доме, так еще без спроса ест его рыбу!»
Увидев Котаускаса, комендант нахмурился:
– Ну, до чего настырные коты в этой деревне! Что, рыбки захотел? – и швырнул в него обглоданный скелет.
Такого моряк стерпеть не мог и запустил скелет обратно…
Бросок оказался точным: бутылка опрокинулась, и пиво полилось на штаны с лампасами. Комендант, вскочив, заревел как белуха:
– Я же приказал уничтожить всех котов!!!
Услышав рев, из соседнего дома выскочили двое охранников, а за ними – две собаки, бульдог и бультерьер.
Никогда в жизни Котаускас не бегал с такой скоростью. Но злобные псины мчались еще быстрее. Поняв, что ему не уйти, Котаускас белкой взлетел на ближайшую сосну…
– Тебе конец, – прорычал снизу бульдог. А бультерьер с хрустом перегрыз пополам оброненную капитаном трубку.
Комендант ушел в дом и вернулся с пистолетом:
– А сейчас будем развлекаться!
Первая пуля попала в нижнюю ветку. Вторая – просвистела совсем рядом. Третья – отколола щепку, которая рассекла кожу на лбу Котаускаса…
Положение было безнадежным. Афоня, вместе с Шустером наблюдавший эту сцену из-под забора, понял, что нужно спасать капитана. И выскочив из укрытия, заорал:
– Эй, бобики, а меня поймаете?
Собаки кинулись к нему.
Но, как говорили в Котьме, за двумя котами погонишься, ни одного не поймаешь. Афоня перескочил через забор и был таков. А Котаускас спрыгнул с дерева и бросился в другую сторону…
Шустер, вернувшийся позже остальных, сообщил, что комендант был в ярости и велел устроить облаву.
– А здорово его Котаускас замочил! – хихикнул Котя.
– Что значит – замочил? Откуда такие выражения? – сердито сказала Марианна.
– И откуда ты это знаешь? – Афоня пристально посмотрел на котенка. – Вам строго-настрого запрещено выходить из дома!
– Ладно, оставь его. У нас есть дела поважнее, – Котаускас поправил марлевую повязку, которую наложила ему на лоб Марианна. В ней капитан «Котобоя» напоминал раненого командира партизанского отряда.
Вечером в бане у Афони собралось все взрослое население.
– Нам объявили войну. Но это наша деревня. И я не собираюсь сдаваться, – сказал Котаускас. Афоня и Шустер поддержали его.
– Даже если бы мы были людьми, нас бы все равно отсюда выселили, – заметил рассудительный кот Черныш. – У них есть бумаги, и по закону…
– А где такой закон, чтобы выселить кота из родного дома?! – выкрикнул кто-то.
– Верно! – зашумели все. – Сначала нас бросили, потом – продали, теперь – выселяют.
– Людей не победить, – покачал лысой головой Тимофей Тимофеич. – Прогоним этих – придут другие, и новых собак привезут, и пулемет, если потребуется… Надо уходить отсюда!
Но большинство поддержало Котаускаса. Решено было:
Начать партизанскую войну. А всех малых, старых и больных на это время отправить в соседнюю деревню.
Отплытие «Котобоя» назначили на следующее утро.
– Мы не маленькие, нам почти год, – возмущались Сима, Тима и Котя. Но их, разумеется, никто не слушал.
И еще отказывалась уезжать старая Марфа:
– Я свою Машку не оставлю, – категорически заявила она. – Кто ее доить будет?!
– Что-нибудь придумаем, – успокоил соседку старпом.
На рассвете лодка, груженая тридцатью котами и козой, отчалила от родного берега. Коза жалобно заблеяла.
– Увижу ли я родную деревню, – вздыхал Тимофей Тимофеич.
– Увидишь, обещаю, дедушка, – сказал Котаускас.
По возвращении состоялся военный совет. Командиром отряда был выбран Котаускас, начальником штаба – Афоня, а главным разведчиком – Шустер.
– Какие будут предложения? – спросил Афанасий.
– Предлагаю взорвать противника, – вскочил Шлында. – Я могу утащить взрывчатку со стройки. Рванем так, что полдеревни разворотит. Сразу разбегутся как тараканы.
– Они-то разбегутся, – зашумели все. – А мы где будем жить?
Местный поэт Васькин предложил расклеивать на заборах листовки: «Смерть – оккупантам!».
– Насчет смерти это, пожалуй, перебор. Но устроить психологическую атаку неплохо, – согласился Котаускас.
– А еще оставить их без продовольствия, – высказался толстый кот Глобус, в доме которого поселились охранники.
К вечеру план военных действий был готов.
Оккупанты, как их обозвал Васькин, занимали четыре избы: в одной – жил комендант, в соседней – охранники, еще в двух домах поселилась бригада рабочих.
– Ох, и повеселимся, – сказал Афоня, потирая лапы.
Когда стемнело, коты забрались на крыши. И полночи выли и вопили в свое удовольствие. Охрана то и дело выбегала на улицу. Собаки бесились, но ничего не могли поделать.
Это было только начало. Когда не выспавшиеся рабочие пришли на обед, выяснилось, что из домов пропали все продукты. Исчезло продовольствие и у охранников.
О происшествии доложили коменданту:
– Люди говорят, что в деревне водится нечистая сила…
– Какая нечистая сила?! Это – мыши, или бомжи!
Коменданту пришлось ехать в город за продуктами. А пока он ездил, исчезла не только рыба с чердака, но и все пиво.
– Хорошо живут оккупанты, – сказал Шлында, косясь на пиво.
– А партизаны – еще лучше! – добавил Афоня, открыв банку с немецкой ветчиной.
Вернувшийся из разведки Шустер сообщил, что среди рабочих ходят разговоры о привидениях.
– Это нам на руку, – кивнул Котаускас.
Всю следующую ночь коты продолжали выть. А наутро строители обнаружили прибитый к двери листок.
Убирайтесь прочь отсюда!А не то вам будет худо!С давних пор живем здесь мы –Привиденья из Котьмы!
Васькин не пожалел клюквенного варенья, чтобы послание выглядело как можно более устрашающим.
Продовольственные диверсанты тоже не дремали. И закупленные накануне продукты снова исчезли. Охранники клялись, что мимо них мышь бы не проскочила.
Но, по мнению Шустера, это было явным преувеличением.
Лето было прохладное. Коты растапливать печь не решались, чтобы не привлекать внимания. А приезжие жгли дрова почем зря.
У Афони в голове нарисовался план:
– Давайте выкурим их из домов!
– Подожжем? – обрадовался Шлында.
– Нет, у меня идея получше. Нужны четыре тазика.
Вечером, когда в домах растопили печи, коты накрыли трубы тазами. Результат не заставил себя ждать…
Оккупанты повыскакивали на улицу – кто в чем был. Из распахнутых дверей валили клубы дыма…
– Жаль, не зима, – хмыкнул Афоня. – А то было бы еще веселее!
– Надеюсь, зимой их здесь не будет, ексель-моксель. А теперь запускай привидение!
Старпом рванул спиннинг – с соседней крыши взлетела прицепленная к леске простыня… Коты завыли с удвоенной силой.
Наутро перепуганные строители собрали свои вещи и укатили, несмотря на угрозы коменданта.
Тот долго орал на кого-то по телефону, а затем собрался в город за продовольствием и новой бригадой. Но машину завести не мог… Шустер забрался под капот и перекусил провода.
Эвакуатор пришел только к обеду. И комендант уехал, пообещав вернуться на следующий день.
– А теперь займемся собаками, – сказал Котаускас.
– Самое время, – обрадовался Васькин, уже приготовивший плакат: «Собакам – собачья смерть!»
Голодные бульдог и бультерьер, рыскали по деревне, пытаясь отыскать хоть что-нибудь съедобное, когда заметили Афоню. Старпом сидел под сосной и ел трофейные консервы.
