Цион - Анастасия Евлахова
Я поймала последний взгляд Риины. Она видела меня, я – ее. Губы ее двинулись, но что это было – грустное «прощай» или простенькое «пока»? Я не разобрала. Я дернулась в тот самый момент, когда Риину толкнули к воротам. Патрульный был слишком неопытен и увлечен церемонией, чтобы удержать меня. Я вывернулась. Риина исчезла меж створок.
Убегая по переулкам от заполненной площади все дальше и дальше, я оборачивалась на высотки, золотые от заходящего солнца, и сердце у меня выскакивало из груди. Ниил говорил, что патрули Пустых ходят на закате. Сколько у меня времени? Смогу ли я найти Риину раньше? Смогу ли я найти дорогу по подземке?
«Дура ты», – стучало в висках. Но попытаться я была обязана.
На углу я столкнулась с патрульным. Влетела в него, не разобрав дороги. Отшатнулась, врезалась спиной в стену.
– Стоять!
Патрульный уже вытягивал из-за пояса дубинку.
– Иди к черту, – сказала я тихо и плюнула патрульному в лицо.
Улепетывая по боковому проулку, я почему-то улыбалась. «Нулевка…» В знакомой улочке, которую на своей схеме крестиком пометил Ланс, я рухнула на колени у люка с маркировкой «В-13». Кольцо из буквы «В» впечаталось в металл и никак не отходило. Я стала царапать щели, но люк прилег к ободу плотно, как влитой.
Я бессильно обернулась. Где-то за углом чеканил шаг патруль.
* * *
Цифровые защиты гнали парня все дальше и дальше. Руины были помойкой. Город, в котором парень оказался, был разрушен окончательно и бесповоротно. Но даже эти слепые дырчатые фронтоны, похожие на пустые медовые соты, эти битые витражи, куски бетона с зубьями арматуры посреди проспектов, головы скульптур на дне раскуроченных фонтанов и изрешеченные осколками лестницы – все это было настолько прекрасно, что у него невольно сердце заходилось от радости.
А может, дело в том, что это изуродованное место – его дом? Память не возвращалась, и парень уже не знал, была ли у него когда-нибудь эта память. Должна же, правда?..
Невысокое здание покосилось, но шпиль на нем все еще стоял. Располагалось оно на берегу реки, в конце проспекта, но раньше русло было, очевидно, у́же. Сейчас вода лизала стены, подвалы не могло не затопить, и, видно, именно поэтому здание со шпилем и покосилось. Именно туда системы в его мозгу его и гнали. Он не знал почему, но решил себе довериться.
Внутри было пусто и гулко. Сквозь трещину в стене протянулся красноватый луч солнца. Скамейки одна за другой лежали поваленные. Дерево, живое дерево… Почему так хочется к нему прикасаться? Парень огладил резьбу на спинке одной из скамей и двинулся дальше. В дальней части помещения зиял провал, а в нем темнела вода. Черная, будто в нее капнули красителем, она почему-то показалась ему гигантской ванной, переполненной кровью.
Он даже опустился к краю провала, чтобы окунуть пальцы в воду. Нет, обыкновенная прозрачная жидкость. Речная вода. Ни крови, ни черноты. Здесь просто темно. Парень поднялся на ноги. Защиты гнали его к задней части помещения – по узкой винтовой лесенке в шпиль. Ступени кое-где прогнили и осыпались, но он удерживался за поручни и перескакивал через две-три сразу. А руки у него сильные. Откуда? Может, каждое утро он начинал с отжиманий?
Парень мотнул головой. Он вспомнит. Все вспомнит. Не бывает такого, чтобы в голове было пусто и только тупая электроника твердила, куда бежать. А Пустых на радаре он уже чувствовал – о том, что он называл их Пустыми, он почему-то вспомнил легко. Не самое приятное воспоминание. Зачем именно оно?
В шпиле было сыро и пахло влажной штукатуркой. Посреди комнатушки лежал рухнувший колокол, чуть ржавый, с отчеканенным номером по краю. Окна были прикрыты ставнями, и только одно было слегка приоткрыто, пуская внутрь закатный свет. Почему он так боится Пустых?.. Мозг сам выстроил защитные экраны, и ему оставалось лишь ждать. Откуда-то припомнилось, что высота и глубина – лучше всего. Пустые ищут плоско, по поверхности земли. Редко опускают или поднимают свои сканеры. А если и поднимают, то проходятся быстро и равнодушно.
Но сегодня в поведении Пустых что-то изменилось. Парень и сам не знал, что именно: не помнил, каким это поведение должно быть, но они двигались по прямой. Не патрулировали, заворачивая с одной улицы на другую, а шли ровно, будто у них была цель. Он уже слышал грохот, который сотрясал саму землю. Грохот этот шел откуда-то с востока, но что он означал? Пустые тоже двигались на восток.
Парень сдвинул ставню чуть в сторону. В отдалении, как раз на востоке, по переулку брела темная фигура. Казалось, этой фигуре и дела нет ни до патрулей, ни до руин. Кто это? Мужчина? Женщина? Парень прищурился. Левый глаз услужливо увеличил изображение. Ах вот как можно… Ничего себе начинка у него в голове…
Девушка. Это была девушка. Одетая в черное, с черными же волосами, опустив лицо, она еле брела. Сжимала в руках какую-то вещицу – мешок, пакет, сумку? Значит, она забрела сюда не случайно и, вероятно, знала, куда идет. У нее были с собой вещи. Но вещи для чего?
Парень безотчетно сунул руку в карман и обнял знакомую прохладную рукоятку ножа.
* * *
Злосчастное кольцо в букве «В» я отцепила в последнюю минуту. Дернула люк на себя, толкнула в сторону. Спустила ноги в щель и, цепляясь юбкой за лестницу, съехала вниз. Уперлась ладонью в люк уже над головой, и он тяжко сдвинулся, вставая обратно в пазы.
Я не стала слушать грохот сапог патрульных и побежала. Даже если меня и видели, теперь важнее всего затеряться. Я и правда затерялась. Попыталась двигаться на запад, к воротам, но коридор петлял, и скоро я потеряла всякую ориентацию в пространстве.
Сколько я бродила, сбивая ноги, я не знала. Люки над головой пропали быстро, стало совсем темно, и я шла вслепую. Что там говорил Ниил: патрули ходят на закате? Мне ни за что не успеть. Да я по этому лабиринту буду ковылять вечно… Поворот, еще поворот… Под ногами вдруг хрустнули камешки. Прямо перед глазами вспыхнул зеленый свет фонаря.
– Одна? – бросил один голос.
– Пока одна, – отозвался второй.
– Хвост? – уточнил первый.
– Вопрос времени.
Неизвестный во тьме выругался. Зеленый фонарь дернулся, но луч от моего лица не отводили. Чьи-то руки схватили меня за запястья.
– Браслета нет.
Потом руки пробежали, обхлопывая, по моему телу.
– Чисто.
– Как ты сюда
