Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов
Тесей не мог вынести этой душераздирающей картины.
— Отец! — воскликнул он, — Я тоже отправляюсь на Крит! Я сражусь с Минотавром и убью его!
— Оставь эту вздорную мысль! — замахал руками Эгей. — Ты моя опора, ты мой единственный наследник, ты не можешь вот так бросить меня!
Целый день он упрашивал и умолял сына отказаться от безумного замысла. Однако Тесей стоял на своем, и царь не смог его переспорить.
— Боги обрекли меня на вечное ожидание! — грустно сказал он. — Вся моя прежняя жизнь прошла в молитвах о наследнике, а те немногие дни, что мне еще остались, уйдут на мольбы о твоем возвращении. Каждый день, поднявшись на крышу храма Афины, я буду вглядываться в сторону Крита. Обещай, что в случае успеха ты сменишь черный парус на белый. Тогда я первый узнаю о твоей победе.
Тесей обещал. Потом он взошел на корабль вместе с шестью другими юношами и семью девушками. Моряки подняли черный траурный парус, и судно помчалось по волнам в сторону Крита.
В Кноссе царские чиновники заключили афинян под стражу и отвели их за стены Лабиринта. Местные жрецы и жрицы помогли им совершить омовение, умастили их тела благовониями и украсили головы пленников венками. Делали они это, конечно, не из добрых побуждений, а лишь потому, что так было положено поступать со всякой жертвой. Потом главный жрец Посейдона срезал у каждого прядь волос и сжег их на алтаре с громкими молитвами, а младшие жрецы исполнили танец, изображавший подвиги и смерть юного Андрогея. Пусть афиняне помнят за какое преступление им суждено нести наказание! Никто не жалел несчастных, только одна девушка, одетая как служительница Диониса, смотрела на них с сочувствием. Это была Ариадна — средняя дочка царя Миноса. Царевна пришла на церемонию, держа за руку маленькую девочку — свою младшую сестру Федру. Приблизившись к пленникам, она сказала тихо:
— Простите по возможности моего отца! Он ослеплен местью и забыл о милосердии! Я не могу вас спасти, но, если в моих силах облегчить ваше страдание — только попросите! Я сделаю все, что смогу!
— Нас убрали и украсили наилучшим образом, словно тельцов для заклания, — с усмешкой отвечал Тесей. — Что еще нам может потребоваться в этой жизни? Разве острый меч! Но об этом тебя просить бесполезно.
— Меч не защитит от зубов Минотавра! — возразила Ариадна. — К тому же стражники обыщут вас перед входом. Обреченным не полагается иметь никакого оружия.
— Тогда ступай прочь, — сурово промолвил царевич, — нам нужна помощь друга, а не жалость врага!
Афиняне с трепетом ждали последнего акта трагедии. Они мысленно прощались с солнцем и светлым земным миром. Однако царь не торопился их убивать. Каждые девять лет он устраивал в память о сыне пышные игры, на которых состязались и получали призы лучшие атлеты его царства. Афиняне также присутствовали на стадионе. Для них это было последнее празднество в жизни. Они глядели во все глаза, да и было на что посмотреть! Среди критян нашлось много быстрых бегунов, ловких борцов и искусных наездников. Всех их, впрочем, превзошел могучий юноша по имени Тавр. Ему не оказалось равных ни в беге, ни в борьбе, ни в кулачном бою. После каждой своей победы он обводил торжествующим взглядом трибуны и улыбался царице Пасифае. Тавр слыл ее первым любимцем и потому совсем не нравился царю. Минос бледнел и сердился при каждой новой удаче атлета.
— Неужели у всемогущих богов нет управы на этого наглеца? — воскликнул он наконец.
— Я могу побороться с ним! — тотчас отозвался Тесей. Он ведь стоял неподалеку и слышал каждое царское слово. Минос окинул взглядом царевича и велел воинам.
— Выпустите этого афинянина на арену! Пусть покажет на что он способен!
И Тесей показал! Дважды он словно пушинку перебросил через себя прежнего победителя, а на третий так грянул Тавра о землю, что отбил ему все нутро — беднягу унесли едва живого. Минос был несказанно доволен его унижением и крикнул Тесею:
— Проси в награду что хочешь, кроме жизни!
— Если не желаешь дать нам избавления, дай хотя бы отсрочку! — попросил Тесей.
— Изволь, — согласился царь, — я дарю тебе и твоим соплеменникам целый день! Они отправятся в Лабиринт не сегодня, а завтра!
Критяне громко приветствовали слова Миноса. Тысячи глоток славили победу Тесея. И в самом деле, разве не был он достоин восхищения? И можно ли удивляться тому, что среди многих и многих глаз, жадно наблюдавших за царевичем, нашлась одна пара, которая следили за ним с тревогой и любовью? Вы уже догадались чьи это были глаза? Ну, конечно же царевны Ариадны! Недавний разговор с Тесеем не шел у нее из головы. «Храбрый юноша не хочет, чтоб его жалели, — шептала она. Ему нужна помощь друга! Но разве я могу помочь ему?» Она глубоко задумалась, а потом сказала: «Конечно могу! Я не знаю как, но зато знаю того, кто даст мне добрый совет! Это мастер Дедал!..»
Поздно ночью кто-то осторожно потряс Тесея за плечо. Он открыл глаза и в свете, лившемся из-за приоткрытой двери, увидел царевну Ариадну. Девушка приложила палец к губам, призывая его к молчанию, а потом негромко сказала: — Я исполнила твое желание, чужеземец! Вот держи!
Тесей увидел в ее руках смоляной факел на толстой деревянной палке.
— Зачем мне это? — удивился он.
Вместо ответа Ариадна чуть-чуть повернула древко, оно распалось надвое, и в руках у нее оказался меч. Оружие! Тесей схватил меч и внимательно осмотрел его. Он был короткий, узкий, но зато замечательно острый.
— Спасибо! — прошептал сын Эгея. — Меч, спрятанный в факеле! Кому пришла в голову такая замечательная идея?
— Дедалу, — призналась царевна. — Но это не все! Чтобы вы не заблудились, мастер послал вам клубок ниток. Не думай,
