Затми меня, если сможешь - Кристина Вуд
— Они связали мне руки, Ева! — Аарон нервно вскрикивает, на его лице отображается ядовитая смесь ярости и угнетающего чувства вины. — Когда отец просек, что ты мне небезразлична, он еще больше начал вить из меня веревки… и каждый наш разговор состоял исключительно из его манипуляций, — он отходит в сторону, наворачивая шаги вокруг продуктовой тележки. Затем взъерошивает волосы, поджимает губы, и я наблюдаю, как желваки на его лице напрягаются. — Они угрожали, что убьют всю нашу группу, в том числе и тебя… а детей отправят на опыты. У меня не было выбора, Ева… я знал, на что они способны. Понимаю, это звучит как нелепое оправдание, но… Я просто… — его губы искажаются в горькой усмешке. — …просто боялся потерять тебя, вот и все… Но, когда ты успешно прошла санацию и вернула себе память, я понял, что с этого момента они и пальцем к тебе не притронутся, лишь будут заботливо сдувать пылинки со своего состоявшегося эксперимента. Поэтому я сбежал оттуда… ты им больше неподвластна, Ева. Отныне ты можешь затмить любого из них, понимаешь?
Я прикрываю лицо руками и жадно хватаю ртом воздух. На пару минут между нами воцаряется безмолвная тишина, прерываемая лишь моим громким дыханием и хлюпаньем носа.
— Но тогда в корпорации… — мой тихий хриплый голос отдается эхом в огромном супермаркете. — Почему ты вел себя как последняя скотина? Ты хоть представляешь, насколько мне было больно слышать от тебя такие слова?! Мне, которая на протяжении пяти месяцев прикрывала тебя, называя другим именем только лишь потому, чтобы ребята не убили тебя, узнав твое настоящее имя!
— Я был вынужден играть по их правилам, чтобы… в дальнейшем спасти тебя! — его голос срывается на шепот. Напряженные губы сжимаются в плотную линию, а два айсберга растерянно бегают по моему лицу. — Если ты полагаешь, что я кайфовал, когда вел себя как мудак по отношению к тебе, то ошибаешься. Мне было чертовски больно смотреть на то, как ты мучаешься, но я был вынужден, понимаешь?! Каждый гребаный угол в корпорации был оснащен камерами с микрофонами. Они следили за каждым моим шагом и словом, поэтому все, что я смог сделать, это начеркать то глупое послание в твоем дневнике! — он по-прежнему не решается подойти ко мне, нарушить личные границы, спугнуть, прикоснуться. — Такова чертова реальность, Ева! Только в бутафорских фильмах главный герой бросает все… и ему волшебным образом становятся подвластны все дороги, а в гребаной реальности все по-другому! Я выбирал между твоей смертью, если нарушу договор отца и твоими душевными терзаниями, если послушно выполню его! Думаешь, я сделал неправильный выбор?! Ты можешь бесконечно осуждать меня, солнце…
У меня щемит в груди, когда я улавливаю в его глазах полное отображение тех страданий, которые он испытывает по сей день.
— Детка, они намеревались эмоционально подавить тебя, загнать в угол, отправить в глубокую депрессию, чтобы проверить как быстро ты выкарабкаешься. Каждое их гребаное действие направлено на то, чтобы изучить тебя от и до… чтобы изучить и в дальнейшем управлять тобой в своих корыстных целях. Мой отец настоящий псих и подонок! Он губит человеческие жизни только ради того, чтобы увековечить свою чертову задницу, стать первым человеком, которому неподвластен самый ценный ресурс — время! И я жив только лишь потому, что все еще могу быть полезен ему…
Снова молчание.
Он отходит на несколько шагов, с яростью пиная парочку пластмассовых манекенов в спортивных костюмах. Они падают лицом в пол друг за другом, прихватывая за собой соседние витрины с вешалками для одежды с яркой картонной надписью «СКИДКА».
Пальцы дрожат, дыхание становится прерывистым. Я в тысячный раз зачесываю волосы назад, провожу руками по мокрому от слез лицу, в сотый раз обхожу кругами ближайшую тележку с продуктами и детской одеждой.
Кровь яростно стучит в ушах, щеки горят от нервного перевозбуждения, а сердце мечется в догадках от непонимания. Я хочу ему верить, я жажду ему поверить… но что, если я в очередной раз совершу ошибку? Что, если я в очередной раз поверю ему, а он вновь воспользуется мною?
— Я не понимаю… — мой дрожащий голос звучит слишком потерянно. — Ты спас меня от корпорации, но что будет с нами дальше?! Мы по-прежнему находимся посреди апокалипсиса, который медленно разрушает наш город и нас самих… Неужели мы всю жизнь будем убегать от твоего отца и Дианы?!
— Нет никакого гребаного апокалипсиса! — неожиданно восклицает он, быстрым шагом приближаясь ко мне. Его лицо — полное отображение уверенности, силы и полной стальной решимости. — Его нет! Он искусственный, фальшивый, понимаешь?!
Глава 32
— Что ты несешь… — недоуменно произношу я спустя целую вечность.
Пару раз моргаю и пытаюсь прийти в себя. Пытаюсь убедить себя, что все происходящее — нереально. Но болезненный укол в губе, которую я мгновенно прокусываю, возвращает к опасному ощущению реальности.
— Прости я… я обещал тебе, что буду выкладывать информацию постепенно, но все получилось как всегда, — Аарон тяжко выдыхает, устало потирая лицо.
Мои губы изгибаются в дрожащей нервозной улыбке, а за ней следует постепенно нарастающий истеричный смех. Я растерянно отхожу назад, наспех зачесывая спадающие локоны, пока не наталкиваюсь на очередного манекена, который на голову выше меня.
— Ева, послушай, — раздается его обеспокоенный голос. Он медленно шагает в мою сторону, но я продолжаю пятиться назад.
— Я не хочу ничего…
— Ты же не глупая девочка… Рано или поздно ты должна была заметить явные не состыковки, — его тихий голос с легкой хрипотцой заставляет меня замереть на месте, обдумывая его слова. — Вспомни столовую в корпорации, откуда у них свежие овощи? Откуда бесконечное число медикаментов и препаратов, которые никогда не заканчиваются? А на кой черт моему отцу личный вертолет на крыше? Как думаешь, куда он летает на нем? А может быть этот самолет доставляет корпорации все необходимое из других стран?
Я замираю на месте, вспоминая нелепую ситуацию с батончиком, который буквально заставил меня съесть Кевин. Тогда я обратила внимание, что он был изготовлен спустя три месяца после официального начала эпидемии. Это же невозможно, ведь так? Какой идиот будет продолжать работать на производстве в самый разгар апокалипсиса?
Но в тот момент, удерживая руку Сэма, я не желала думать ни о чем другом, кроме как о его скорой потере… Сэм был прав, чувства и эмоции не должны наглухо затмевать мой разум. Я
