Борис Карлов - Новые приключения Незнайки: Снова на Луне
Когда вспыхнул свет и на пороге возникли перепуганные Хорёк и Губошлёп с ружьями на изготовку, им представилась следующая картина: Мига яростно душил за горло распластавшегося на полу Крабса, а ещё один коротышка сидел в сторонке с кастрюлей, нахлобученной на голову до самых плеч.
Хорёк осторожно приблизился и дулом ружья постучал по железу. Коротышка зашевелился, стащил с себя кастрюлю и, щуря от света глаза, очумело посмотрел перед собой. Это был Тихоня, оглушённый до беспамятства во время беспорядочной драки.
Обидная накладка произошла из-за того, что хитрый и предусмотрительный Ханаконда перед тем, как лечь спать, сам осмотрел весь дом, проверил окна и повесил замок на заднюю дверь. Он не верил ни своим, ни чужим, и, как некоторые сумели убедиться, правильно делал.
Появившись на кухне, Тихоня нащупал замок, понял, что выйти из дома ему не удастся, и двинулся обратно, выставив в темноте перед собой руки. В этот самый момент ему навстречу двигались двое других известных участников событий. Что было дальше, мы знаем.
Тихоню, Мигу и Крабса привязали к стульям и учинили им жестокий допрос.
Подозреваемые в измене объясняли свое поведение по-разному, и все одинаково неубедительно. Тихоня, например, утверждал, что он вышел на кухню, чтобы попить водички, но тут его неожиданно ударили сзади по голове.
На вопрос, почему он был полностью одет и почему не включил на кухне свет, а предпочитал шарить в темноте, Тихоня не смог дать вразумительного ответа.
Мига заявил, что они с Крабсом вышли потому, что услышали, как там кто-то ходит. Предположив, что в дом забрались воры, они без колебаний отправились схватить их с поличным.
На аналогичный вопрос по поводу одежды Мига и Крабс ответа не дали, но много плакали и жаловались на свою несчастную участь.
Не поверив ни единому слову, Ханаконда велел стеречь всех троих до утра. «А потом мы решим, что с ними делать», – прибавил он многозначительно.
Однако утром оказалось не до того: выяснилось, что «чистые» продукты закончились. Необходимо было срочно пополнить запасы.
Налёт на спецраспределитель шеф поручил Тефтелю, Хорьку и Губошлёпу. Вскоре они вернулись гордые и довольные, сгибаясь под тяжестью набитых сумок. Преступников ещё искали в районе Клушки, поэтому охрана оказалась не на высоте.
– Этим налётом мы себя раскрыли, – сказал Ханаконда за завтраком. – Теперь придётся действовать ещё быстрее.
– Мы были в масках, шеф, – заметил Губошлёп. – Нас признать никак не могли.
– Не болтай, Губошлёп. Сейчас в стране нет других преступлений, кроме тех, которые совершаем мы. Телевидение захватим ближайшей ночью.
На своем стуле замычал и заёрзал связанный Тихоня. Хорёк подошел к нему и выдернул скомканную тряпку изо рта. Отплевываясь и с трудом ворочая онемевшим языком, Тихоня проговорил:
– Вы идиоты… Впятером вам не справиться. Полицейских там пруд пруди. Лучше развяжите меня, и поговорим спокойно. Или дайте хотя бы пожрать.
– Дайте ему, – приказал Ханаконда. – Нет, нет, не этого. Купите чего-нибудь у сторожа. Под действием порошка коротышка не может говорить неправду, не так ли? А когда вы позавтракаете, мы и поговорим с вами начистоту, господин Тихоня, или как вас там ещё…
Губошлёп сбегал к сторожу и вернулся с намазанным маслом куском булки. Ханаконда протянул этот кусок связанному:
– Ешьте, господин умник, ведь вы сами этого хотели. Или вы всё-таки нас обманываете?
– Хорошо. Развяжите мне руки.
Шеф кивнул Хорьку, тот зашел за спинку стула и ослабил верёвки, оставаясь наготове. Тихоня высвободил руки и взял бутерброд. Искоса оглянулся, поднес бутерброд ко рту… но неожиданно, вместо того чтобы откусить, пришлепнул его к лицу Хорька. У того немедленно залепило глаза сливочным маслом.
Тихоня ударил ногой в живот стоявшего ближе других Ханаконду, швырнул стул в застеклённое окно и сиганул «рыбкой» следом за стулом.
Всё было проделано столь молниеносно, что брызги разбитого стекла ещё висели в воздухе.
Но одновременно случилось нелепое и ужасное: правая нога тайного агента зацепилась за шнурок портьер, и он, беспомощно повиснув, забарахтался вниз головой над клумбами.
На звук разбитого стекла выбежал сторож, и Тихоня начал кричать ему:
– Бегите в полицию! Они здесь, здесь! Банда Ханаконды здесь! Они хотят захватить телевидение! Что же ты стоишь, беги в полицию!..
Сторож сделал нерешительное движение в сторону ворот, потом обратно. Внутри у него происходила мучительная борьба – между здравым смыслом и полученными от хозяина инструкциями.
– Взять сторожа, быстро, – приказал Ханаконда. – Обоих в подвал.
Напоследок Тефтель ударил сторожа и Тихоню по голове резиновой дубинкой, и оба потеряли сознание.
Глава девятая
Тайный министр почти готов признать свою некомпетентность. Министру Пропаганды и Связи представляется возможность вступить в тайное общество
– Говорите, Бигль, говорите, – мягко, но настойчиво предложил Пупс, прохаживаясь взад-вперед по кабинету. – На этот раз вы будете говорить, а я буду слушать. Сидеть! – прикрикнул он на Тайного министра, который сделал попытку подняться с кресла, в которое Пупс усадил его насильно.
– Похоже, что они уже здесь, в Давилоне, ваше сиятельство. Последние двое суток мы прочёсывали пригороды Клушки, бросили туда все силы…
– Похвальное усердие, господин Бигль, особенно если учесть, что интересующая нас компания преспокойно села в самолёт и вылетела в Давилон, не правда ли?
– Увы, это так. В списках пассажиров вчерашнего дневного рейса восемь вымышленных имен. Это они, ваше сиятельство. Мы никак не ожидали от них такой дерзости.
– Чего же вы от них ожидали? Слёз и раскаяния?
– Мы предполагали, что они на время где-нибудь затаятся. Совершенно непонятно, почему они пошли на такой риск, приехав сюда.
– А я думаю, на это все-таки были причины?
– Я не решаюсь сказать вашему сиятельству… Возможно, они… возможно…
– Говорите!
– Возможно, они хотят расправиться с вами, ваше сиятельство?..
Пупс вздрогнул.
– Вы так полагаете? Что же, в таком случае я прикажу удвоить, нет, утроить мою личную охрану. Но может быть, для большей уверенности заменить также и нерадивого Тайного министра?
– Я целиком во власти вашего сиятельства.
– Я над этим подумаю. Идите работайте. И докладывайте мне о своих действиях через каждые два часа, понятно? Пригласите сюда министра Пропаганды и Связи, он дожидается в приёмной.
Бигль вскочил с кресла, поклонился и поспешно вышел.
Пупс уселся на его место, спиной к дверям, так чтобы его не было видно. Будучи довольно-таки яркой личностью, он питал слабость к театральным эффектам.
Болтик появился в кабинете и стал недоуменно оглядываться по сторонам, не понимая, куда мог подеваться хозяин.
– Беда не приходит одна, – раздался вдруг страшный голос ниоткуда, кресло резко развернулось, и Пупс вскочил на ноги. – Прошу вас, присаживайтесь, господин Болтик, – пропел он уже своим нормальным сладким голосом.
– С вашего позволения я постою, ваше сиятельство.
– Хорошо, как вам угодно. Итак, беда не приходит одна: локаторы показывают, что на поверхности Луны совершили посадку две ракеты.
– Именно так, ваше сиятельство. Ракеты с Большой Земли; их начали отслеживать ещё с половины пути.
– Как вы думаете, зачем они здесь?
– Возможно, просто визит вежливости?
– А если не так? А если они всё знают?
– Как можно, ваше сиятельство, как они могут знать?
Пупс вынул из ящика стола бумагу:
– Вот объяснения господина Жулио о его последнем телефонном разговоре с Козликом, нашим коротышкой, осуществившим диверсию на ракете «Космических поставок». Этот Козлик ни с того ни с сего вдруг взбеленился и отказался с нами сотрудничать. Наверняка он сидел там, возле радиостанции, не сложа руки. Кажется, в прошлом этот Козлик был связан с земными коротышками?
– Возможно, это так. Но господин Жулио не подчиняется моему ведомству, будет лучше, если этим делом займется господин Бигль.
– Речь идет не о вашемведомстве, господин министр Связи, а о спасении нашегогосударства. Или вы специально хотите меня разозлить?
– Простите, я все понял. Я уже думал об этом деле, и если ваше сиятельство позволит мне высказать своё мнение…
– Позволяю.
– Допустим, что это не простой визит вежливости, а нечто вроде межпланетной инспекции с целью грубого вмешательства в наши внутренние дела.
Пупс удовлетворённо кивнул: министр Пропаганды, как всегда, великолепно выбирал выражения, придавая словам желательный оттенок.
– Что же, – продолжал Болтик, – в таком случае мы проявим всё возможное гостеприимство. Мы предоставим землянам лучшие апартаменты, прислугу и… наши лучшие угощения, – закончил Болтик свою мысль, интонационно выделив последние три слова.
