Забудь меня, если сможешь - Кристина Вуд
Вот оно, ирония, сарказм, гнев и решительность в одном лице.
Меня предупреждали об этом явлении. Меня предупреждали о том, что, возможно, я многого не пойму из сленга инфицированных, что они будут давить на меня и пытаться манипулировать. Меня предупреждали и о том, что они будут угрожать мне оружием, при этом, не имея намерений выстрелить или того хуже, убить меня. Меня предупреждали, что зараженные очень противоречивы в своих действиях, мыслях и поступках.
И именно это убивает инфицированных. Именно это делает их уязвимыми.
— Ну, и о чем я говорил? — торжественно заявляет Сэм, убирая пушку в кобуру. — Рон, мы не знаем, что с ней сделали в этой чертовой корпорации зла. Да, она не изменилась внешне, но…
Я вдыхаю прохладный воздух, заполняя легкие кислородом.
— Меня зовут солдат номер семь, и я намерена спасти ваши организмы от вашего прошлого, чтобы открыть идеальное будущее, — заявляю я, наблюдая, как Рон и Сэм замирают на месте, направляя недоуменные взгляды в мою сторону.
— Если это ты так пошутила, то юмор у тебя не очень, — через несколько секунд хладно произносит Сэм.
— Ты нас типа завербовать хочешь? — удивляется Рон, вопросительно изгибая бровь.
— Моя основная задача состоит в том, чтобы на добровольных началах доставить вас в научный центр корпорации «Нью сентори», — отчеканиваю я.
— Мне больше нравилось, когда ты молчала, — ухмыляется Сэм, направляясь к двери, и через несколько секунд по всему помещению раздается тошнотворный дверной скрип.
Ребенок на руках женщины нервно ерзает, начиная капризничать. Она всеми силами пытается утихомирить его, нашептывая на ушко ласковые слова. Некоторое время все присутствующие наблюдают за этой странной картиной, и Рон решает взять инициативу в свои руки, в буквальном смысле. Он аккуратно берет малышку, улыбаясь ей самой искренней улыбкой, на которую только способен, и на его щеках тут же появляются две едва заметные ямочки. Спустя несколько секунд малышка затихает, с интересом рассматривая его улыбку.
— Мы полчаса назад покормили ее, но она все никак не может успокоиться, — со вздохом произносит женщина, вставая с кресла. Секунду она озабоченно потирает лоб, рассматривая большую тряпичную сумку с детскими вещами. — Наверное, тебя ждала.
— Нет, она ждала не меня, — проговаривает Рон, наблюдая за моей реакцией.
Вероятно, он смотрит на меня, потому что я должна что-то сказать.
Оглядываю всех присутствующих. Взгляд падает на Кэти, которая, с нескрываемым ожиданием смотрит на меня, ожидая ответа. Ее серые, полупрозрачные глаза, такие же, как и у брата, искрятся от предвкушения. Женщина со светлыми волосами и возрастными морщинами на лице направляет недоуменный взгляд больших карих глаз в мою сторону. Ханна, все это время не подающая виду, что ей вообще интересна вся эта ситуация, с интересом поднимает два изумруда, наблюдая за происходящим.
Я продолжаю осматривать небольшое помещение. Комната с двух противоположных сторон усыпана сплошными панорамными окнами, открывающими вид на внутренний дворик огромного здания и на гигантское шоссе, усеянное большим количеством пустующих машин. Внутреннее убранство комнаты гораздо скромнее: несколько небольших светлых шкафчиков с книгами, пару кресел и огромный овальный стол цвета горчицы, на котором располагаются бесконечное количество дорожных сумок. Очевидно, это помещение использовалось в качестве читального зала или же для проведения различных психологических тренингов.
— Это твоя дочь? — спрашиваю я, глядя ему в упор.
Несколько секунд он продолжает глупо улыбаться, смотря на меня так, будто я спросила нечто несуразное, нечто бестолковое, нечто очевидное. Я продолжаю осматривать его странные едва заметные ямочки на щеках причудливой формы.
— Не смотри на меня так, солдат номер семь, — усмехается он. — Это твоя младшая сестра.
— Исключено, — бесцветным голосом произношу я, продолжая оглядывать всех присутствующих. — У Евы Финч не имеется братьев и сестер.
— Это тебе в корпорации зла сказали? — усмехается Ханна, вальяжно усаживаясь на одно из кресел.
Рон проделывает несколько уверенных шагов в мою сторону, удерживая малышку на руках. Он подходит слишком близко, достаточно близко, чтобы я уловила прерывистое дыхание девочки. На меня смотрит парочка синих заплаканных глаз, а маленькие пухлые ручки продолжают тянуться ко мне, с интересом ощупывая комбинезон.
— Возьми ее, — тихо проговаривает он. — Она ждала именно тебя. Ты единственный родной человек для нее.
Я продолжаю стоять, намертво пригвожденная к кафельному полу.
Но зачем мне это? В мои обязанности не входит общение с детьми. Я имею полное право отказаться от предложения, развернуться и пойти прочь, ожидая, когда группа «Торнадо» полностью созреет для оздоровления.
Но то странное чувство, медленно зарождающееся внутри, заставляет меня протянуть руки вперед и принять ребенка. У малышки Беллы на лице созревает искренняя детская улыбка, ее пухлые ручки продолжают изучать мой белоснежный костюм, с интересом трогают волосы и ощупывают мое лицо. То чувство, медленно разливающееся, разрастающееся в груди, заставляет меня ощущать страх. А страх — один из симптомов зараженного, один из признаков того, что твой организм инфицирован.
Я должна подавить, задушить, убить это новое чувство.
Слух улавливает короткое шипение и через мгновение левую руку парализует удушающий, колющий разряд. Я ощущаю, как каждая мышца руки накаляется до предела, словно ее медленно натягивают на остроконечный предмет и старательно пытаются разрезать, разорвать, уничтожить. Я изо всех сил пытаюсь удержать ребенка на руках, стискивая зубы, и Рон ловко перехватывает Беллу, с опаской глядя мне в глаза.
— Что происходит? — спрашивает он, отдавая кому-то ребенка.
Перед глазами все плывет. Время от времени появляются огромные, блестящие искры, ослепляющие сознание. Я падаю на колени и мгновенно хватаюсь за левую руку. Ощущаю нервную пульсацию в области серебряного браслета. Ощущаю, как все пять пальцев сводит неведомая и парализующая сила. Ощущаю, как кто-то пытается дотронуться до меня, но я с силой отталкиваю всех, кто посмеет ко мне прикоснуться.
В голове раздается чей-то крик, вперемешку с бормотанием, визгом и отчаянным нервным голосом, тонущем в боли. Я ничего не вижу, я ничего не ощущаю. Я — бесконечная серая субстанция, питающая маленькими вздохами. Я — маленький огонек, опасно сверкнувший в холодных, серо-прозрачных глазах. Я растворяюсь в затхлом, кислом воздухе, ощущая лишь чьи-то руки, вовремя подхватывающие меня на лету.
Глава 3
Кто-то резко дергает меня за плечо, я содрогаюсь от парализующего страха.
В голове проносится бешеный голос, постепенно срывающийся
