Ая эН - Уровень Альфа
– Знаешь, Дюшка, – сказал Риз ромашкам, – мне только одного в своей жизни на самом деле жаль: что ты был мутантом так недолго.
Больше Риз ничего не сказал. Он лег, закрыл глаза и заснул. Спящего Риза Рон и Дима привычно переместили в капсулу. Безлюдный мир, начиная с могилки, засаженной ромашками, так же привычно вздрогнул и легко разлетелся на кусочки. Ведь этот мир был ненастоящий.
– Так тебе было или не было жаль Дюшку, когда ты остался на Земле совсем один?
– Конечно, мне было очень его жаль, – мгновенно кивнул Риз.
Если бы перед Ризом стояло зеркало ангелов, оно бы показало, что он ни капельки не врет и не пытается убедить себя в несуществующем. Но это же зеркало с такой же достоверностью бы показало, что ни малейшей жалости Риз не испытывал тогда и не испытывает сейчас. Просто под словом «жалость» Ризи понимал одно, а ангелы и Дюшка – совершенно другое.
– Мне было очень его жаль, – повторил Ризенгри. – Я даже помню, я тогда думал: «Как жаль, что мой друг так и не испытал всего супермутантского. Он так об этом мечтал». Когда в первой попытке, то есть в реальной жизни, я посчитал, что он взорвался в этом доме, мне тоже его было жалко. Я даже старухе одной сказал: «Такого друга, как Дюшка, у меня никогда больше не будет».
– Ну хорошо, – перебил его душеизлияния Старк, который и был той самой старухой. – А что ты понимаешь под словами «такого друга, как Дюшка, у меня никогда больше не будет»?
– Как это «что понимаю»? – растерялся Риз. – Ну что они значат, то и понимаю. Такого не будет. Другие будут, а именно такого – нет.
Дима и Старк не стали задавать Ризу больше никаких вопросов. Изображения все погасли, и перед собеседниками опять возник график с попытками. А рядом – куб, на котором Риз активно сопереживал всем подряд.
– Этот вариант мы рассматривать не будем, – сказал Старк. – В этой попытке ангелы с помощью Дюшкиного дневника объяснили, что должен постараться сделать Ризи. Но он их даже не понял и отчебучил невесть что. Я лично считаю, что это просчет не Риза, а ангелов.
– Стоп, стоп! – перебил его Риз. – Как это «не понял»? Очень даже понял! И все сделал. Ну, ошибся вначале, сестренкам тумаков надавал. Но ведь исправился же и сделал то, что от меня требовалось! Я честно стал отзывчивым, сопереживающим и добрым. Такой, что хоть сейчас к вам, к ангелам. Я, хоть и мутант, но – за ангелов.
– Ага, – хмыкнул Дима. – «Мутанты за ангелов», все дружными рядами в Ангелосоюз, уровень доброты – сто процентов.
Дюшка вспыхнул как маков цвет и вскочил с места. Дима мягко взял его за руку и вернул в кресло:
– Все хорошо, не переживай.
Старк обернулся к ним и с интересом посмотрел на Клюшкина. А потом посмотрел на Риза.
– Ребята, а как вы понимаете вот такое словосочетание: «уровень доброты»?
– Очень просто! – бодро ответил Риз. – Чем этой доброты больше, тем ее уровень выше. Вот смотрите. От каких параметров зависит доброта и что находится по ту сторону добра и зла?
Риз вдруг встал и лихо изобразил на доске рядом со схемами ангелов нечто похожее на лесенку. Потом дорисовал вокруг какие-то координаты, проставил цифры, проценты, что-то надписал. И говорил, говорил, говорил… Дюшка смотрел на Риза, разинув рот. Он даже не пытался вникнуть в то, что тот объясняет, – это казалось ему слишком сложным. Как? Откуда Бес? Все это? Знает? И когда он? Дюшкиного замешательства никто не заметил.
– Отлично! – сказал Старк, глядя на доску. – Сразу видно, что ты проштудировал кучу мутантских книг по психологии и статистике. Ну а ты, Андрей, что думаешь по этому поводу?
– Я не могу разобраться в том, что нарисовал мой друг, – сказал Дюшка. – Я бы вообще все по-другому нарисовал.
– Давай! – обрадовался Дима. – Рисуй по-другому.
Доска-экран, на которой светилось творчество Риза, моментом очистилась.
– Ой! – запаниковал Дюшка. – Это я так сказал, сгоряча. У меня вообще с графиками плохо и с математикой не очень. Можно, я не буду ничего тут рисовать?
– Запросто можно! – согласился Дима. – Ничего не рисуй. Но сам для себя ты же можешь представить, что бы ты изобразил?
Дюшка облегченно вздохнул. Он и в школе не любил решать незнакомые примеры на доске на виду у всего класса. А уж тут опозориться перед ангелами ему хотелось и того меньше. Ну а сам для себя… Дюшка задумался. Самым добрым был мультяшный мир. Неплохо там было. Конечно, фанатки его доставали по-страшному, да и Бес, возглавив свое дурацкое общество, зазнался немного… Мир, в котором он был мутантом, был совсем не добрый. А в реальном его мире, в первом, все были не очень… Вот в мире ангелов все не так. Ангелы – они все добрые. Если нарисовать ось зло – добро, то ангелы тогда будут все справа, а…
Ох! На экране сами собой нарисовались какие-то оси с кривыми надписями «зло – добро», «ноль ангелов», «ноль мутантов» и так далее. Дюшкины мысли доска отразила сама, без его непосредственного участия.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Дима. – Молодец! А почему у тебя ангелы все такие ужасно добрые?
Дюшка только плечами пожал.
– Вот представь себе, что я, рядовой ангел, сталкиваюсь с каким-нибудь противным зловредным мутантом. Таким, что вообще. Который старушек грабит, над детьми издевается и царапазавров мучает. Как ты думаешь, я буду к нему по-доброму относиться?
Дюшка ничего не ответил. Но кривая, изображающая доброту ангелов, тут же видоизменилась. Дима согласно кивнул и попросил Дюшку отобразить на оси зло – добро самого себя, затем среднестатистического мутанта и затем Риза Шортэндлонга. Дюшка глубоко задумался. Доска отражала его настоящие мысли, то, как он считал на самом деле.
Мутанты у него нарисовались сразу. Слева, где зло. Он сам нарисовался сначала справа, почти под ангелами, потом тут же скакнул влево, посчитав себя злее мутантов, затем медленно пополз назад и долго колебался, не зная, где остановиться.
– На самом деле я, наверное, вовсе не такой добрый, – смущаясь, пробормотал Дюшка. – Если бы я сам рисовал, руками, я бы себя нарисовал там, где все мутанты. Но на этом графике у меня почему-то само собой так рисуется.
Разумеется, на графике рисовалось в точности то, что Дюшка искренне думал.
– Теперь размести Риза.
Дюшка опять напрягся. Изначально точка, изображающая доброту Риза, тоже пристроилась справа, под ангелами. А потом сама собой поползла влево, к злу.
– Да нет же! – расстроился Дюшка. – Это неправильный рисунок. Ризи добрый. Он столько раз для меня все делал. Он даже от смерти меня однажды спас. Когда я в метро мясом отравился. Он только один раз не полетел со мной в реактор. Но ведь это только в мультяшном варианте, это не в счет!
Дюшка с отчаянием переводил взгляд со Старка на Диму с Роном и обратно на Старка. Ризенгри безучастно сидел в кресле и не произносил ни слова. Дюшке стало стыдно. И почему только этот злополучный график нарисовался именно таким образом? Ведь на самом деле Бес действительно добрый. Это он, Дюшка, злой. Потому что предатель: такое нарисовать!
– И я не могу сказать, что Ризи добрый, – произнес Рон. – Я растил его всю жизнь, с пеленок.
Конечно, я делал это ради Джен, но какая разница… Я могу сказать про Риза очень много хорошего. Он умный, он целеустремленный, он любознательный. Но он не злой и не добрый. Он такой, что эти две характеристики к нему как бы и вовсе не относятся. Он как компьютер примерно. Не злой и не добрый. Но какие в нем программы и от какой программы чего ждать… К Дюшке он хорошо относится. А моя Джен из-за него погибла…
– Это не твоя Джен! – не выдержав, завопил Ризенгри. – Это моя Джен! Моя! Она моя сестра, а ты тут вообще ни при чем. И то, что ты меня растил, – это твои проблемы, понял? Я тебя не просил меня нянчить. Какие вы ангелы? Сволочи вы, вот вы кто! Всех под одну гребенку метете. Да, я не такой, как вы. И что же, убивать меня за это, да?
– Мы никого не убиваем, – еще раз пояснил ему Старк. – Более того, мы спасали твой мир много раз. Очень много раз. Спасали, хотя он того не стоил. Мы помогли твоему миру окончиться мягко и безболезненно. Ты же был в другом варианте, видел, какой был бы кошмар, если бы не мы. Ты считаешь, что мы в чем-то виноваты?
– Виноваты! – подтвердил Риз. – Не знаю, как там с миром, не возьмусь судить. Но меня-то вы собираетесь убить!
– Да нет же.
– Как это нет? Это обсуждение – последний вариант, вы сами сказали. А потом будет последний мой шанс. На какой-то другой планете, да? Ладно, неважно. Но он закончится, и мне хана. От меня даже завалящего скелетика не останется, верно? Вот и получается, что я живу, а вы меня убьете.
– Ты все не так понимаешь, – покачал головой Старк. – Тебе только кажется, что ты живешь. На самом деле мы все сейчас находимся в реальности, которой как бы нет. И ты, и я, и твой друг Дюшка…
– Ага! Только вы и мой друг Дюшка потом останетесь жить в другой, настоящей реальности, а меня вы убьете! Ну и убивайте! Все равно я не хочу жить с такими, как вы!
